Трудно быть геем (СИ)

Вся компания, весело переговаривалась, разбирая продукты и решая, что и кто будет готовить. Я сел на ступеньки дома, достал из кармана пачку сигарет, вытащил оттуда одну и чиркнул спичкой.

- Угостишь? - услышал я голос Вано около себя. От неожиданности я резко выдохнул, и спичка погасла.

Он сам залез пальцами в мою пачку, вынул сигарету, взял из моих рук коробок спичек и, прикурив, протянул мне сложенные лодочкой руки, в которых бился огонек.

- А почему «Вано»? - к чему-то спросил я.

- Иванов. Антон Иванов, - он сел рядом со мной, и я через тонкие треники почувствовал тепло его бедра. Я отодвинулся, и тепло исчезло, - чего такой хмурый? - прервал молчание Антон. Мне хотелось ответить ему, что, мол, сам знаешь, но я не решился. Глупо, но я почему-то надеялся, что, если не напоминать ему о вчерашнем, то он этого и не вспомнит. Поэтому я сказал:

- Башка трещит от этой чачи.

- Это не от чачи. Это прерванный сон. Ты вчера не был пьян, - он улыбнулся, и я понял, что он все помнит.

- Что значит прерванный сон?

- Это когда среди ночи просыпаешься и ложишься обратно спать, когда уже разгулялся. Или когда чего-то хочешь, но боишься себе в этом признаться.

Последняя фраза мне совсем не понравилась. Я зло зыркнул на него, выкинул бычок в куст малины и ушел к ребятам.

Поздний обед, плавно перешел в ранний ужин, а он, в свою очередь, в очередную пьянку. Все веселились, пили водку и вино, Вован пытался приставать сразу к обеим девочкам, Толян и Надька яростно сосались в сторонке, Колька и Антон о чем-то спорили. Я один не пил. Не знаю, почему, но мне не хотелось водки. И еще я поймал себя на мысли, что мне обидно, что Антон на меня не обращает внимания.

- Так! Раскладушка на сегодня наша! - сказал Толик, обнимая пьяную Якутову с опухшими губами.

- Ну, мы как всегда в одной команде? - бросил Вовчик Коляну. Ему к тому времени отказали в ухаживаниях обе девочки.

- Ну! - коротко кивнул ему в ответ Колька.

- Погодите, а малой где спит у вас? - Антон кивнул в мою сторону.

- А правда. Ты где спал-то? - поднял на меня пьяные удивленные глаза Колян.

- На кресле, - ответил я.

- Ну, нет! Это не дело. У меня, вон, целая хата свободна, а у тебя парень на кресле спит. Решено! Ты идешь спать ко мне! И точка! - Антон был пьян. Он громко хлопнул ладонью по столу и пролил рюмку водки.

На этот раз рано ушли спать все. И только я так и остался сидеть на улице за столом, слушая пьяный бред Антона и глядя на недоеденную курицу.

- Пошли! - скомандовал Вано и встал из-за стола. Водка и сила притяжения земли оказались сильнее него. Он тяжело плюхнулся обратно на лавку со словами: - Ой бля. Что-то я немного пьяненький.

- Погоди! Я сейчас со стола соберу и доведу тебя до дома.

Я уже решил для себя, что провожу его, уложу спать, а сам вернусь к ребятам и лягу на свое кресло.

Антон тяжело висел на моем плече. Вообще наше движение больше походило на ломаное танго. Два шага вперед, один назад, остановка. Шаг в бок, два вперед, остановка. «Дотанцевав», наконец, до дома Антона, я с ужасом представил, как сейчас буду тащить его вверх по лесенке, но Антон остановился перед ней, обнял меня за плечи и подтолкнул вперед.

- Иди! Я сам!

И действительно, он спокойно сам поднялся по ступенькам и даже открыл мне дверь.

Как только я оказался внутри темных и прохладных сеней, дверь за мной хлопнула, лязгнул железный засов, и сильное тело прижало меня к стене.

- Я знал, что ты решишься! - выдохнул мне в лицо Антон.

- На что? - я попытался его оттолкнуть и увернуться от его сильных рук, стаскивающих с меня футболку. - Не надо, - это я уже шептал в его губы.

Теперь мы кружились, скорее, в вальсе. В темноте мы натыкались на стулья, тумбочки, какие-то ведра. Я был весь поглощен его поцелуем и этим танцем. Я тоже срывал с его горячего тела тонкую рубашку. Мне безумно хотелось трогать его руками, целовать, кусать и не знаю, что еще. Когда он отстранялся, чтобы освободить себя или меня от очередной части одежды, в голове прояснялось, и вспыхивала красной мигающей табличкой мысль: «ЧТО Я ДЕЛАЮ?», но надпись гасла, как только его губы касались моих.

Жаркая возня на скрипучей кровати продолжалась очень долго, по крайней мере, мне тогда так показалось.

- Возьми его в рот, - шепнул мне Антон. Я не помню, как оказался лежащим между его ногами. Его большой напряженный член тыкался мне в щеку, направляемый его нетвердой рукой.

- Нет, я не смогу.

- Попробуй же! - видимо, от возбуждения, его голос дрожал.

- Нет, неприятно. Убери это от меня, - я отодвинул его член и руку от своего лица и сел на край кровати.

- Эй! Ты чего? Иди ко мне, - он взял меня за плечи и, повалив на спину, снова принялся целовать.

Уже светало, и я уже мог различить рисунок обоев на стене. Я чувствовал, как его член упирается в меня сзади.

- Не надо, - я попытался отодвинуться, но его руки крепче стиснули мои бока, - не…

Да, было больно, но все же терпимо. Намного неприятнее было чувство, что я хочу «по-большому».

- Хватит! Я в туалет хочу, Антон! Я сейчас обосрусь! - я то пытался отцепить его руки от себя, то оттолкнуть его. Иногда это неприятное ощущение вдруг проходило, и его место занимало ноющее и шевелящееся внутри удовольствие.

- Расслабься! Это тебе кажется, что ты в туалет хочешь!

И снова то боль, то желание очистить организм, то чувство наполненности и удовольствия. Когда его рука дотронулась до моего члена, я не выдержал. Мышцы моего живота начали сокращаться, внутри меня все сжалось, и крепкий ком, скопившийся у меня в районе яиц, начал медленно таять во мне, вырываясь наружу и обдавая спермой старенькие обои.

Я как можно сильнее сжал губы и схватил руками подушку, чтобы не закричать, но так и не смог сдержать предательского мычания.

Я не понял, в какой момент кончил Антон. Во время секса он только громко сопел и иногда выдавал звуки, похожие на рычание. Внутри себя я тоже ничего особенного не почувствовал. Возможно, из-за того, что не привыкшая к такому обращению кишка была раздражена и не почувствовала извержения. В общем, я не знаю. Он просто вышел из меня, встал, бросил мне в спину: «Я ссать!» - и ушел. Я так и остался лежать голым на кровати, рассматривая брызги своей собственной спермы на стене.

Глава 7

Я лежал в чужом доме на старой скрипучей кровати, и меня душили слезы. Мне не было больно физически. Мне просто было себя жалко. Сейчас мне было необходимо, чтобы Антон лежал рядом, обнимал меня и гладил по голове, как это всегда делала Ленка. Я чувствовал себя жалким и использованным. Нет, Антон не был груб со мной. Для первого раза все прошло очень неплохо, и мне даже понравилось, но… не хватило ласки.

Я видел себя как будто со стороны, вернее, откуда-то сверху. Я смотрел на свое худое тело, скрюченное в позе эмбриона на смятых простынях. Я был жалок и уродлив. Видимо, я задремал и сквозь вязкую пелену сна почувствовал, как тяжелое одеяло опустилось на меня, кровать скрипнула и теплая рука обняла меня за плечо. Я улыбнулся. Да, вот то, что мне сейчас было нужно. Именно нежность. Но, эйфория прошла, как только я услышал позади себя громкий храп.

Я не знаю, сколько я спал и во сколько проснулся. В комнате ярко светило солнце, и за окном пели птицы. Я чувствовал спиной и попой горячее тело Антона, но боялся пошевелиться. Наконец, осмелев, я обернулся. Антон лежал на спине, закинув обе руки за голову, и храпел. Очень тихо, чтобы его не разбудить, я выполз из-под одеяла, перелез на край кровати, встал и стал собирать свою одежду, разбросанную по полу. Уже возле двери я обернулся и посмотрел на Антона. Он все так же лежал с закинутыми за голову руками. Слезая, я, видимо, стянул с него одеяло, и теперь он лежал абсолютно голый. Тяжелый ком желания набух внизу живота. Мне захотелось разбудить его и снова почувствовать то ощущение наполненности внутри себя. Я с трудом оторвал взгляд от красивого тела Антона и ушел.