Трудно быть геем (СИ)

Мы встретились через месяц. Понятно, что я, как мог, избегал походов домой к Толяну. Но тут мне пришлось пойти. Друг заболел и попросил принести ему учебник, данный нам на двоих.

Я сразу проскользнул в комнату Толика, кинув быстрое: «Здрасть, теть Нин», - его маме. Я отказался от чая с пироженкой, предложенного ею. Чай со сладостями пришел к нам сам. Вернее, его принесла в комнату Ленка. Я, не отрывая глаз от учебника, сказал ей: «Спасибо!» - и она вышла, недолго помявшись возле меня.

Я уже бежал по лестнице вниз, когда она меня нагнала и схватила за рукав.

- Масенький! Погоди! Послушай меня! - выкрикнула она мне. Я посмотрел на нее, и мне стало ее жалко. Она выглядела растерянной и несчастной.

- Ну, чего тебе, Лен?

- Понимаешь, я дура. Полная дура! Ты милый и хороший мальчик. Я уверена, что ты вырастешь прекрасным мужчиной. Просто меня в тот день обидели сильно, и я… я просто выместила все на тебе. Но это была не я, мася! Это были коньяк и злость. Ты сможешь меня простить?

- Я уже не сержусь на тебя, Лен! - для убедительности я погладил ее по волосам.

- Мы ведь останемся с тобой друзьями?

- Конечно, останемся.

Я врал. Я не хотел ей быть никем. Я не был уверен, что смогу быть другом человеку, который опустил меня, который в прямом смысле выместил свою злость на моей заднице. Да и осознание того, что она меня не сможет полюбить и что все равно рано или поздно придет боль расставания, натолкнуло меня на мысль, что лучше сейчас. Просто обрубить все и забыть. Так я и сделал.

Глава 5

Многие говорят: «После этого, моя жизнь изменилась». Моя жизнь после расставания с Ленкой не изменилась. Мы с ребятами все так же гуляли, разбивали коленки и локти на катке, в школе готовились к выпускным экзаменам и строили планы на дальнейшее обучение. Все было по-прежнему, только вот я больше не летал. Я ходил и бегал по земле, потому что у меня больше не было крыльев. Банально? Возможно, но ощущение у меня было именно такое.

Примерно через два месяца я стал встречаться с Танькой из параллельного класса. Мы были с ней на одной волне, у нас были общие увлечения, и нам всегда было о чем поболтать. И еще… она мне нравилась, как девушка. Милое личико, стройная фигурка, смешливая. Правда, она была выше меня на полголовы, но это нам не мешало.

Однажды ее мама с маленькой сестренкой уехали в гости, и мы, наконец, остались наедине. До того момента мы только целовались. Но как!!! Мы целовались до боли в языках, до тяжести в животе и до опухших губ. Как только мы оказывались в нужной обстановке, Танька тут же усаживалась ко мне на колени или прижимала меня к стене, и мы целовались…

В ее большой квартире было тихо. Только щелчки пружинки в ее наручных часах, только шелест накрахмаленной простыни, и ее дыхание.

- Подожди! - сказала она и уперлась рукой мне в грудь. - Послушай. Давай не надо.

- Почему? - я уже был на взводе, и эта остановка меня немного разозлила.

- Просто понимаешь… Ты хороший, добрый, веселый. С тобой здорово, и ты мне нравишься, но я… В общем я решила что ЭТО будет только после свадьбы.

Скажете, глупость? Скажете, средневековье? Я так не думаю. Я уважаю людей, у которых есть какие-то ценности и которые ими не разбрасываются. Мне не было обидно, потому что она мне тоже просто нравилась. У меня не было той эйфории, которую я чувствовал, проводя время с Ленкой. С Танькой мы были больше друзья, чем пара. В тот день мы просто ограничились взаимными ласками. Да и потом, если нам удавалось побыть наедине, я больше не пытался лишить ее невинности.

Конечно, мне было мало редких и неумелых Танькиных ласк, поэтому периодически я прибегал к помощи моей фантазии. С кем я там только не спал! Это были актрисы и певицы, иногда сама Танька, иногда просто неизвестная мне девушка, встретившаяся мне на улице, иногда у моей воображаемой партнерши не было реальной внешности.

Иногда в душе, прижавшись спиной к холодному кафелю, я вспоминал те странные ощущения, случайно подаренные мне силиконовой игрушкой. Я даже засовывал в себя палец. Но то ли я делал что-то не так, то ли образ девушки не соответствовал ковырянию в заднице пальцем… В общем, я ничего особенного не чувствовал.

Наконец, экзамены закончились, документы в колледж были поданы и мы окунулись в лето. Толян поступил в автомеханический колледж, я - в предпринимательство, а Вовчик остался в десятом. Друзей не особо удивил мой выбор специальности. Мы хорошо знали друг друга, поэтому мое решение идти по жизни с ножницами и феном в руках их не напрягло.

Впервые наши родители сделали красивый жест ногой и отпустили нас праздновать окончание школы и вступление во взрослую жизнь. Отмечать решили на даче у Кольки, нашего одноклассника. И вот, в пятницу наша дружная компания погрузилась вместе с сумками в электричку и отправилась в большую взрослую жизнь.

Нас было семеро: мы с Толяном, Вовчик, хозяин дачи Колян и три девочки. Мы очень удивились, когда с нами увязалась Якутова. В школе она общалась только с девочками, поэтому ее присутствие нас сначала немного напрягало.

Мы сидели на территории небольшого дачного участка и ели недожаренный, но подгоревший шашлык. Отчим Вовчика был грузином и оказался классным мужиком. Он снабдил нас тремя литрами настоящей домашней «Изабеллы», которую с удовольствием пили наши девочки, а мы, как настоящие мужики, пили чачу, спизженную Вовкой у того же отчима.

Якутова оказалась классной девчонкой. Она не стеснялась своих пышных форм и даже шутила по поводу своей внешности. Ее заразительный смех невозможно было слушать, не смеясь вместе с ней. Вообще, Надька оказалась милахой и душой компании.

Мы уже были изрядно выпившими, когда калитка скрипнула и к нам на участок зашел высокий парень лет двадцати пяти. На нем были только шорты и резиновые шлепанцы. Он был черноволосый, смуглый и мускулистый.

- О! Вано пришел! Здорово, Вано, пить бушь? - пьяно обрадовался Колька.

- Привет, молодняк. Чем угостите?

- У нас есть вино, - улыбнулась пьяненькая раскрасневшаяся Надька.

- Ой, нет, красавица! А покрепче?

- Кидай свою задницу на скамейку и выпей чачи! - гаркнул Колька.

- Ой, Колян! Если Гога узнает про чачу, он из тебя черемшу сделает, - засмеялся Вано и сел напротив меня.

- Не черемшу, а чурчхэллу! Ладно, парни! Вздрогнем.

Меня срубило первого. Уже к двенадцати ночи мой организм стал отторгать семидесятиградусный напиток, и я, махнув всем рукой на прощанье, отправился спать. В доме была всего одна комната, а из лежачих мест там были только небольшой диван, кровать и раскладушка. Решив, что, если я лягу на диване или на кровати, то ко мне ночью точно кто-нибудь подселится, я лег на раскладушку, бросив на нее подушку и одеяло.

Мне снился Вано. Он стоял передо мной, и я рукой гладил его сильную загорелую грудь. Я реально чувствовал, как мои пальцы скользят по бугоркам его мышц, я чувствовал тепло его кожи, и мне ужасно хотелось попробовать ее на вкус. Я даже подошел к нему поближе и высунул язык, как вдруг…

Что-то тяжелое упало на раскладушку позади меня. Я открыл глаза и повернулся. На мою жалобно скрипящую раскладушку пыталась улечься в хлам пьяная Якутова.

- Чо смотришь? Ик… Тут спать уже негде. Ик… А ты самый мелкий! Так что двигайся!

Я молча подвинулся, зачем-то подпихнул под задницу одеяло и попытался снова уснуть, чтобы досмотреть тот же странный сон. Но нет! Через минуту, Якутова уже громко храпела в мой затылок, и ее тяжелая нога лежала у меня на попе.

- Вот бля-а-а… Якутова! Слыш, Надь! Ногу убери! - но Надька только махнула рукой, словно отгоняла комара.

Я пытался заснуть еще полчаса, но вдруг захотел одновременно есть, пить и в туалет. Когда я поднялся, то понял, что на улице ночь, что я еще пьяный и что, где находится ключ от кухни, я не знаю.

- Вот засада! - ворчал я тихо, шарясь ногой по полу в поисках своих кроссовок.