Вольт (СИ)

Получил удар по лицу невидимой рукой. Скула и щека заныли от боли и чуть онемели, ещё и кожа в уголке рта лопнула. Чонин небрежно провёл тыльной стороной ладони по подбородку и губам, размазав кровь, и весело хмыкнул.

― Не надоело? ― тихо спросил Хань.

― Ничего не могу поделать, ― развеселился Чонин. И злорадно представил обнажённого Ханя на своём матрасе. Соблазняющего обнажённого Ханя. Не собирался, но не смог удержаться: привык отвечать ударом на удар. Силе собственного воображения он поразился позже, чем следовало.

На сей раз получил по голове так, что в глазах потемнело, хотя сознание не потерял.

― Эй, тебя так сильно заводят простые фантазии? ― со смехом спросил он.

― Заводят? ― голосом, обещающим крупные неприятности, уточнил Хань.

― Именно. Странная реакция на фантазии. Это ведь не моя вина, что ты можешь видеть мысли. Может, у тебя воображение похлеще моего, но я же не бросаюсь на тебя только потому, что ты там себе что-то представляешь с моим участием. Или вообще представляешь что-нибудь с кем-нибудь, кто не может об этом узнать.

― Я ничего подобного не представляю!

Солгал. Чонин видел образы в разуме Ханя, видел и такие, которые относились непосредственно к нему самому.

― Никогда? Ни с кем? Ты робот или кукла без чувств? Вообще ни к кому и никогда не чувствовал влечения? Надо же… Прости, я не такой каменный. И я отдаю себе отчёт, что ты наставник и всё такое, и что мне ничего не светит. Но ты не можешь запретить мне помечтать. У меня вообще есть право на мечты, кстати. А у тебя нет права бросаться на меня только из-за моих фантазий. Я же не делаю ничего подобного на самом деле. Или ты хочешь как раз именно того, чтобы я…

― Заткнись.

― Как мило.

― Заткнись, или сильно пожалеешь.

― Это угроза?

― Именно, ― глухо предупредил Хань.

― Ясно. ― И Чонин со спокойной совестью представил, как прижимает к себе обнажённого Ханя, запрокидывает голову, и тот жадно проводит губами по его шее, потом садится ему на бёдра, медленно…

― Слишком смелые у тебя мечты.

Ещё какие смелые ― сам от себя не ожидал.

― Быть может. ― Чонин продолжил “мечтать” о том, как Хань торопливо расстёгивает на нём брюки и уверенно опускается, позволяя Чонину ощутить тесноту и жар. Остаётся лишь податься бёдрами вверх, чтобы заполнить Ханя до конца и сойти с ума от наслаждения, провести пальцами по напряжённому животу, уловить дрожь мышц и тепло, исходящее от красивого тела, погладить светлую кожу, влажно блестящую от пота.

Приятная фантазия.

Нет.

Отвратительная фантазия, но Ханю знать это не обязательно.

― Не хочу ломать тебе кайф, но я не слишком хорош в постели, ― холодно сообщил Хань настоящий, продолжавший сидеть на стуле с бесстрастным видом.

Чонин перевернулся на живот, улёгся поперёк матраса и опустил подбородок на скрещенные руки. Молча смотрел на Ханя пару минут, оценивая черты лица и фигуру в целом. Действительно, чёрта с два поймёшь, что он сейчас чувствует и чувствует ли вообще. Куда хуже, что собственная игра зажгла кровь Чонина, хотя ничего подобного он не планировал и ни о чём таком не думал. Он намеренно представлял себе подобные сцены, но только для того, чтобы разозлить Ханя и вывести из себя. Собственное воображение оказалось слегка пугающим, как и совершенно неожиданная реакция собственного тела. Может быть, из-за того, что он слишком долго вёл праведный образ жизни, но за полгода ему ни разу не предложили женскую компанию.

Чонин вновь внимательно осмотрел Ханя и пришёл к выводу, что ему нравится противоречие, которое на первый взгляд не слишком заметно. Если лицо Ханя принадлежало ангелу, то хрупким он не выглядел, был очень хорошо сложён. Это немного сбивало с толку поначалу, но после пришлось признать, что есть в этом нечто… привлекательное и пленяющее. Кажущаяся утончённость, которой нет. Почти как обманчивое лицо “ангела”.

Чонин пришёл к печальному выводу: его заинтересовал новый наставник Лу Хань. Сам по себе. И его реакции ― тоже. Поначалу реакции Ханя были предсказуемыми и ожидаемыми, обычными, но сейчас…

― Если бы я поцеловал тебя по-настоящему, что бы ты мне сломал? ― с академическим интересом спросил Чонин, нарушив тишину. ― Это к тому, что я тебе не верю. У тебя чёртики в глазах, а чёртики в глазах свойственны страстным натурам.

― Какие ещё чёртики? ― ошарашенно отозвался Хань. Когда он удивлялся, ещё больше походил на ангела ― дух захватывало.

― Неважно. Меня куда больше беспокоят возможные переломы. ― Чонин улыбнулся и попробовал коснуться разума Ханя, чтобы найти ответ. Но нашёл лишь отражение собственной улыбки и удивлённую мысль: “Он впервые улыбнулся нормально…” Собственная улыбка в мыслях Ханя показалась ему изрядно приукрашенной.

― Не знаю, но что-нибудь сломал бы непременно, поэтому тебе стоит ограничиться фантазиями, хотя их я тоже не одобряю.

Этим словам не хватало искренности, но Чонин не смог разобрать, где именно Хань покривил душой. Само по себе любопытно и странно. Это не то, чего он ожидал, когда начал свою игру на нервах наставника. Задумавшись, закусил губу, и решил пока не копаться в разуме Ханя ― там всё спуталось в нечитаемый ком мгновенных вспышек из образов, звуков и призрачных ощущений. Слишком сложно и быстро, трудно вычленить нечто конкретное, не имея опыта работы с таким даром, хотя Чонин смог выудить тусклый облик одного из тех людей, что были в зале за стеклом. Облик и смятые простыни в рассеянном свете. И немножко боли и разочарования. И горечь сожалений по поводу “не слишком хорош в постели”.

― Почему ты думаешь, что не слишком хорош в постели?

Хань заметно вздрогнул после этих слов.

― Вряд ли это имеет отношение к нашим занятиям.

― Имеет. Тебе же проще будет, если я продолжу испытывать интерес к тебе. Хотя бы такой, какой ты не одобряешь. И уж прости, но мне кажется, что такой интерес не слишком тебя обременяет. Скорее… Скорее, он тебе даже приятен. Не уверен, но именно такое впечатление у меня сложилось. Так почему ты думаешь, что не слишком хорош в постели?

Хань поднялся, вернул стул на место и двинулся к двери. Коснувшись ручки, помедлил и бросил через плечо:

― Я не думаю. Я знаю. До завтра.

Чонин остался один, перевернулся на спину и закинул руки за голову. Пожалуй, стоило кое-что пересмотреть в своих планах, о многом подумать чуть иначе и подвести итоги.

========== 5 ==========

► 5 ◄

В следующий раз Хань пришёл не ко времени ― Чонин только проснулся и был в душе. Он услышал, как открылась та дверь, что обычно запиралась снаружи. Дверь в душевую осталась чуть приоткрытой, поскольку из-за цепей закрыть её плотно всё равно бы не вышло.

― С добрым утром, Чонин, ― прозвучал знакомый голос.

Он повернул голову и отметил тень на сером полу. Хань стоял у двери по ту сторону. Затем тень сдвинулась, и по очертаниям её Чонин понял, что Хань взял стул и сел на него.

― Спешить не стоит. Я подожду.

Вслед за словами воображение Ханя нарисовало вероятные картинки того, что сейчас происходило в ванной. Чонин сразу же отмахнулся от них и отстранился от чужого разума. Не хотел знать, что там себе сейчас представляет Хань. Должно быть, это и в самом деле больше похоже на проклятие ― видеть разумы всех людей вокруг.

Чонин сунул голову под тёплые струи и смыл белую пену с волос, постоял немного под холодной водой и после наскоро вытерся полотенцем. Оделся он за пару минут, торопливо застегнул рубашку и, звеня цепями, прогулялся к матрасу. Из-под ошейника скатывались время от времени крупные капли и холодили кожу.

― Я принёс тебе кофе. ― Хань кивнул в сторону столика, там и впрямь стояла чашка. Вторую он держал в руках. Сегодня он пришёл опять в белом, но без пиджака. ― Продолжим беседу?

― Попробуй, ― мрачно буркнул Чонин, но чашку взял и сделал глоток кофе, машинально облизнул губы и подумал, что сахара многовато. Почти одновременно уловил яркий образ в разуме Ханя и едва не поморщился. Едва. К счастью, сдержался и ничем себя не выдал. Хань думал о нём как о чувственном грешнике, и Чонину это не слишком нравилось. Он вообще терпеть не мог определение “чувственный” в приложении к собственной персоне.