Семейные будни (СИ)

То, что с Брюсом что-то не так, Кларк понял практически сразу. Над тем словно висела чёрная грозовая туча, готовая разразиться громом и молниями.

– Брюс, ты…

Брюс чуть ли не с рыком кинул в стену ополовиненный стакан то ли с виски, то ли с чем-то ещё. Хорошо, что кинул не в голову Кларку. Или он просто промазал.

– Не в порядке, ясно, – вздохнул Кларк.

– Не сейчас, Кент, – рявкнул Брюс.

О, он снова Кент, не хорошо. Брюс был зол и… растерян. Обычно, если у него что-то шло не так, Брюс переключался на работу, его было просто не оторвать. Сейчас же он сидел в одной из гостиных и швырялся стаканами. Всё было плохо, а решения не было.

– Что случилось? – Кларк осторожно присел на противоположный край дивана. И сейчас он очень жалел, что этот самый диван достаточно маленький – не отсядешь на метр. А Кларку, между прочим, страшно было. Он хоть и не был щупленьким или маленьким, но это же Брюс мать его Уэйн! В злом и неуравновешенном состоянии. – Поговори со мной. Пожалуйста?

– ФБР нашли Зукко, – наконец выдавил из себя Брюс после минутного молчания. Кларк и не заметил, что всю эту минуту он практически не дышал. – Его тело.

– Это… – Кларк не знал, что ему сказать. Зукко – обезумивший извращенец, сломавший жизнь Дику в детстве, попытавшийся сделать это ещё раз, даже втянул в это Кларка. И Брюс убил Зукко. Лично. А теперь этот самый труп нашли федералы, имеющие зуб на Брюса.

Честно, Кларк точно не знал, как относиться ко всему этому. Вообще, он был против насилия и тем более убийств, а Брюс хладнокровно выстрелил человеку в голову. С другой стороны… Тони Зукко был монстром, он похитил сына Брюса, хотел изнасиловать его. Опять. Что ещё должен был делать Брюс? Отдай он эту мразь полиции и под суд – весь Готэм узнает о том, что произошло с Диком. Кто бы смотрел потом на Дика по-прежнему? Всю оставшуюся жизнь пытался бы отмыться от этого. Брюс не мог позволить опять сломать жизнь своему сыну. Серая зона с точки зрения морали. И чёрная, если смотреть через призму закона.

– Что, правильный мальчик из Смолвиля скажет, что я сам вырыл себе могилу, вытащив пистолет?

– Скажу, что тебе надо отложить стаканы и придумать стратегию. Ты Брюс Уэйн или размазня? – Кларку было всё ещё страшно, очень страшно. Он отчитывал самого Брюса Уэйна! Как бы под горячую руку не попасть.

Брюс вздохнул и уронил лицо в ладони. Хоть не швырялся больше ничем.

– Они хотят повесить это на Дика. Думают, что я только избавился от тела, но готовы дать ему иммунитет, если Дик свалит это на меня.

Кларку оставалось лишь сесть ближе и положить ему руку на плечо. Ну не говорить же, что Дик его не предаст? Брюс и сам это знал. Будто от этого легче. Брюс бы лучше сам сдался, чем Дика так подставил, он бы не позволил сыну сесть за своё деяние.

– Ты справишься и выкинешь их своего города. Я уверен.

– Мне бы твоей уверенности, – вздохнул Брюс. – Я был готов к наездам на себя, но Дик… Если они продолжат копаться в этой истории, если узнают всё… Раздавят же его ради своей цели.

– И поэтому ты сейчас возьмёшь себя в руки и разберёшься с проблемой. Злись продуктивно. На них. На тех, кто полез на запретную территорию. На тех, кто перешёл все границы и причиняет боль тем, кто тебе дорог. Найди слабое место и бей. С каких пор тебя нужно этому учить?

– Кларк, – Брюс, наконец, поднял голову. – Спасибо.

– А для чего я тут ещё нужен? Хотя также могу постель согреть. И под «согреть» я подразумеваю не только согреть, а всё то, что ты там в смсках писал.

Брюс в первый раз за вечер слегка улыбнулся.

Это был, наверное, идеальный план с точки зрения ФБР. Они подставили свой автомобиль в аварию с феррари Брюса, даже выставили его виноватым. Ничего серьёзного, даже если попытаются доказать его вину – можно и штрафом отделаться. Но, раз это было «нападение» на федеральный автомобиль, машину забрали на экспертизу как орудие преступления. А вот дальше… Расчёт, в принципе, был неплохой. Найденная в подкрыльнике острая стружка была, можно сказать, уникальной для доков той недели, когда был убит Зукко – рассыпанный по дороге товар. Это связывало с местом преступления, и агенты тут же пошли к судье за ордером на полный обыск и уже легальную распечатку звонков, писем, сообщений… Вот только они не учли, что после новости о прослушке были установлены новые скрытые камеры с записью данных на физические носители. Так что вместе с заявлением на ордер в качестве протеста была выложена запись того, как стружку поместила в машину агент Миллер (а сама машина, естественно, на следующий день после убийства Зукко прошла полную чистку). Это было скандалом, конечно, именно им. А других улик, собственно, у ФБР не было. Легальных, то есть.

За фальсификацию доказательств Миллера и Харрис заключили под стражу, а Брюс держал в своих руках свежеотпечатанный номер Дэйли Плэнет, где уже на второй странице едким слогом была написана красивейшая история о том, как ФБР переходит все границы, преследует бизнесмена и мецената, не гнушаясь подставами и нелегальной слежкой ради громкого дела. Даже если бы «прыть» двух агентов не развалила дела, то вот подобная сенсация заставит федералов ещё минимум лет на пять забыть дорогу в Готэм – общественное мнение штука помощнее всех судебных постановлений. На что тратятся налоги и бюджетные деньги? Неужели на то, чтобы сами агенты нарушали закон, а не препятствовали этому?

Кларк был прав – всё, что следовало сделать, это успокоиться и ждать возможности, малейшей оплошности со стороны врага и быть к ней готовым. Конечно, им повезло. Очень повезло, что эти два агента уж слишком сильно спешили сделать себе имя, оступились так сильно, подставились… Но, видимо, наконец-то удача повернулась лицом к Семье.

– Нравится моя статья? – нетерпеливо спросил Кларк, отрывая от газеты.

– Ну… работы ты точно из-за неё не лишишься, – уклончиво ответил Брюс, слегка улыбаясь уголком рта. Ну, так, чтобы не зарывался. А то все эти люди творчества – только попробуй покормить их эго, и они пойдут во все тяжкие, зазнаются и растеряют весь талант.

– Смотри не перехвали меня, – фыркнул Кларк. Возможно, даже немного обиженно.

– Я очень постараюсь, – кивнул Брюс и вернулся к чтению. Там ещё два абзаца оставалось.

С получения разрешения на что-то большее, чем обычный (если то, что между ними было, можно назвать обычным) секс, Дик мог бы воспользоваться любой из возможностей, раз уж разрешение дали. Прийти, подмять под себя и воплотить практически любую из фантазий, какую душа пожелает. Не фантазировал же Дик о чём-то таком, на что Джейсон ответил бы категоричное «нет». Ну, почти.

Но нет, это было бы неправильно, не так, как нужно. Джейсон же не парень на одну ночь, он… в общем, Джейсон. С ним надо было выбрать правильный момент, подготовиться, настроиться, закрыть двери на замки и щеколды, чтобы никто не помешал, плотнее прикрыть жалюзи, подготовить помещение и… Ну и это ещё было прекрасным способом переключиться с проблем, которые только-только ушли с горизонта.

Дик закрепил вторую руку Джейсона на отстоящей от стены перекладине и застегнул ремень, хищно осмотрел получавшуюся перед ним картину: Джейсон, обнажённый, на коленях, лицом к стене, напряжённые широкие плечи, неестественно прямая спина. Нервничал, впервые в таком положении. На самом деле он немного не в том состоянии, которое нужно было Дику, но это легко исправить. И всё же в таком виде он был просто прекрасен. И как хорошо, что в этой квартире зачем-то по одной из стен шли деревянные круглые перильца, балетная студия, что ли, тут была?

– Не слишком туго? – поинтересовался Дик, подёргав за ремень.

– Наручники уже неинтересны? – нервно фыркнул Джейсон.

– В наручниках ты бы себе руки в мясо стёр. И расслабься, ты же этого хотел, если передумал – так и скажи.

Джейсон глубоко вздохнул и расправил плечи, и это тоже было красиво: казалось, что вот-вот развернутся крылья.

– Прекрасно, – мурлыкнул Дик и провёл пальцами по коже с ещё не сошедшим загаром.