Острие Истины (ЛП)

Он хмурится, глядя на красивую дверь с сеточкой, которая является единственным, что отделяет его от семьи, что живет внутри, и пытается перевести свою хмурую гримасу на новый, невероятный уровень. Рядом с ним Тара подергивает крылышками, как муравей – антеннами, переводит глаза с двери на Рика и обратно. – Эм, ты не этого разве хотел? – спрашивает она.

Рик фыркает на нее и хмуро смотрит на землю, где бежит золотая дорожка, ведущая к двери. – Эти люди здесь из-за меня, - говорит он ей.

- О! – отвечает она с чрезмерным энтузиазмом. – Так ты был… священником или типа того?

Рик уничтожает ее взглядом. – Нет, я был не священником. КЭРОЛ. – Она отшатывается при звуке имени дьявола, но Рик продолжает. – Эти люди умерли из-за меня. Вот что я имел в виду.

-О, - говорит она, и на этот раз это намного мрачнее, более серьезно и на том уровне, на котором он этого ожидает. Она проводит минуту, водя глазами по дом, а потом чирикает, - Ну и ладно.

Рик хлопает глазами, глядя на нее.

Она пожимает плечами. – Я встречала многих новеньких в Раю. Многие из них думают, что из-за них умерли люди, или что кто-то внизу думает, что они убили их. На самом деле это никогда не оказывается правдой.

Рик фыркает и качает головой, пораженный тем, что рассказывает это ангелу-библиотекарю. – Нет, я реально их убил. Из револьвера в голову.

Тара щурится, глядя на него. – Всех их?

- Только двоих, - со вздохом отвечает Рик. – Но и двоих вполне достаточно.

Он ожидает в ответ длинную речь или хотя бы резкий вдох от ужаса при его признании, но вместо этого Тара только пожимает покатыми плечиками и скрещивает руки на груди. – Все нормально. Такие вещи обычно не имеют здесь важности. Спустя какое-то время.

- Не знаю, как можно перестать переживать по поводу того, что тебе стрельнули в голову, - сообщает он ей.

- Но в этом весь смысл Рая, разве нет? Прощение для всех.

- Даже если они этого не просили?

Тара смеется. – Особенно если они этого не просили.

Рик приподнимает бровь, но в итоге пожимает плечами, соглашаясь. Потому что на самом деле он на пороге дома Гринов не ради себя, и он на самом деле там не ради кого-то из них. Он здесь ради единственного, что есть у них общего, - Мэгги. И будь он проклят, если он позволит мелочи типа двух пуль для Питона ему помешать.

Так что он топает к двери и громко стучит, ждет пока кто-нибудь откроет. Позади он слышит шум крыльев, когда Тара улетает, и внезапно вот он. Совершенно один, ждет, пока Хершел или Аннетт откроют дверь, а потом, вероятнее всего, захлопнут ее у него прямо перед носом.

В конце концов это оказывается не один из них. Это вообще не член семейства Грин. Это Отис, его тело по-прежнему крупное, а лицо полно искренности. Отис хлопает глазами и хмурит брови, словно пытаясь вспомнить Рика, как старого знакомого. Когда его разум наконец проясняется, выражение его лица меняется, но не становится жестче, как думал Рик. Нет, оно смягчается в некое дружеское узнавание, словно Рик старый школьный приятель или сосед по комнате в колледже. – Привет, - говорит Отис со слишком широкой улыбкой, - мы так долго тебя ждали. Заходи.

Рик хмурится, но ему нечего сказать, так что он следует за Отисом в дом, пытается заставить хвост не мотаться взад-вперед в коридоре, по которому они идут. – Прошло столько времени, - говорит ему Отис, - что я забыл, как ты выглядишь. Вижу, ты демон, да? Мы вроде как слышали. Такой день может сильно травмировать, да?

Отис поворачивает в гостиную и кричит, что у них гость. Они появляются отовсюду, и Рик пытается не чувствовать себя, как лось в центре стаи волков. Аннетт и Шон садятся на диван сбоку, но Рик видит их сощуренные глаза и нервно подергивающиеся ноги. Отис сдвигается назад, перекрывает выход в коридор, а Бет становится в дверях с другой стороны гостиной. И, как Рик и ожидал, первым заговаривает Хершел, который появляется из комнаты справа. – Ну что ж, Ричард, - говорит он, вытирая руки о тряпку, - давно пора было.

Рик упирает руки в бедра, подсознательно опускает правую чуть ниже, словно там все еще висит кобура, словно на его груди по-прежнему есть значок. – И что, по-вашему, здесь происходит? – спрашивает Рик и сжимает челюсти, сглатывает от того, как его голос растягивается в южную манеру говорить, как сорок лет тому назад.

- Думаю, ты хотел бы получить прощение, - говорит Хершел, опуская голову и глядя на Рика исподлобья.

Рик качает головой и пытается успокоить свое колотящееся сердце, кровь зудит в его венах, как разозленные комары. – Прощение можете оставить при себе, - говорит демон, чуть резче, чем хотел бы.

- Хммм, - отвечает Хершел. – Вижу, ты не изменился. Я надеялся, что ты стал лучше, чем твои прошлые деяния.

- Не судите меня по ним. – Рик коротко бросает взгляд на людей вокруг, осматривает круг, который они замкнули и где он стоит в самом центре, потом снова сосредотачивается на Хершеле. – Я пришел сюда не за тем, чтобы вы сказали мне, что то, что я сделал, плохо. – Его пальцы подергиваются на поясе. – Или что даже хорошие люди могут совершать плохие поступки. Что это было от давления, стресса или что вы там себе напридумывали. Я пришел не ради того, чтобы вы сказали мне, что я чудовище, что я нечто, порожденное тьмой, чтобы стать вашей особой проверкой, и что вы это пережили. В общем, как я вижу это, в любом случае то, как вы пережили тот день, - это ваше дело, так же как то, как я пережил его, - мое. Я здесь не ради чего-то, что вы имеете мне сообщить, и не думаю, что когда-либо выскажу что-то в ответ. Потому что я настолько отличаюсь от того, кем я был в тот день, что я сам не смог бы поговорить с тем человеком. И я подозреваю, что и вы тоже. Так что мы все можем просто перестать притворяться и перейти к тому, зачем я сюда пришел.

Хершел хлопает глазами, но легко спрашивает, - И зачем ты это сделал?

- Потому что ваша дочь – мой лучший друг на всем белом свете, - отвечает Рик, ни на секунду не задумываясь, - и она заслуживает куда большего, чем моя жалкая задница или ваши жалкие задницы с ней сотворили.

- Мэгги? – спрашивает Бет, подходя ближе с того места, где она молча наблюдала. – Ты знаешь Мэгги?

- Я знаю ее дольше, чем знала ты, - говорит Рик, и это чистая правда.

Бет смотрит на Хершела, и остальные члены семьи неловко ерзают. Рик смотрит на стену между плечом Аннетт и бицепсом Шона, потому что он не может смотреть на кого-то из них и не вспоминать их похороны в мельчайших подробностях. То, как Мэгги стояла, словно окаменев, то, как она кричала, то, как она шагала, словно в ее каблуки залили цемент. Они сломали ее. Все и каждый из них. Рик вытянул ниточку ее жизни, а они продолжили за нее тянуть, распуская ряд за рядом, пока не осталось совсем ничего. Они поделили и потратили всю ответственность за нее, и теперь им нужно было вернуть долг, в многократном размере, пока все не восстановится и станет как прежде.

Хершел поворачивается к нему, проводит взглядом по Рику и сжимает губы в тонкую линию. – Ты сожалеешь о том, что сделал? – спрашивает он.

Рик кивает, признавая, что это истинно, но потом дерзко выдвигает бедро и наклоняет голову. – Ага. А ты?

- Каждый день, - говорит ему Хершел, его прищуренные глаза не моргают.

- Тогда я приведу ее сюда, - говорит Рик. – И покажу ей вас.

========== Что если ==========

Рик возвращается домой посреди ночи, так что он приземляется так осторожно и тихо, как только может. Как бы больно ему ни было от этого, но он в первую очередь направляется в гараж и игнорирует переднюю дверь и коридор внутри, который ведет к комнате, где, наверное, все еще спит Дэрил, ему тепло от одеял и обогревателя, он в целости и сохранности, и Джудит всего в паре комнат от него. Рику отчаянно хочется войти в дом, нежно разбудить его поцелуем и увидеть, как эти прекрасные глаза раскроются, как он растворится в объятиях Рика, словно сахар в чае. Ему хочется забраться в постель рядом с ним, свернуться калачиком вместе с ним, быть с ним, обнимать его и помочь ему пережить эту ночь. Но он не может сделать ничего из этого. Потому что если он сейчас разбудит Дэрила, он совершенно уверен, что получит только хмурый взгляд и твердый голос, который велит ему не возвращаться назад. Что иронично, если об этом задуматься.