Начать жизнь заново (СИ)

Сенсор находился в моей комнате, но его было прекрасно слышно и здесь. А если так, то в зале уж точно. В попытке отстраниться я потерпел полную неудачу, но не сдался и попробовал образумить чертового соблазнителя словами:

— Жень, там Ваня проснётся! А сейчас не больше четырёх утра! Он настойчивый, поднимется и на второй, а если меня в моей комнате не будет, пойдёт в твою… Кстати, — тут вспомнилась одна важная подробность, — а почему это я у тебя в комнате, да ещё и на твоей кровати?

Нависший надо мной одноклассник тяжко вздохнул, однако перекатился, ложась рядом:

— За этой всей ерундой уже и не вспомню, когда мы последний раз нормально целовались.

— Вчера, — скептически ответил я, смотря вверх. – Ну и?

— Ладно-ладно, ничего особенного, — брюнет потянулся, вытягиваясь в полный рост. — Ты задрых в кресле, наш гомофоб-неудачник тоже. А я, как самый настоящий мужик, решил не оставлять тебя в таком неудобном положении, завтра всё затекло бы, и отнёс наверх. Твоя комната, как обычно, заперта, а вторая кровать односпальная, я на ней не сплю, поэтому она завалена всякими вещами. Я тоже устал, разбирать лень, вот и положил на свою.

— И как это назвать? — повернув голову вбок, с усмешкой посмотрел на «спасителя». — Полуправда? А личные мотивы?

— Удобная грелка? — посмеиваясь, «предположил» тот.

— Точнее?

— М-м-м, подушка?

— Не верю, будь честнее.

Пока Савкин придумывал более-менее приличное оправдание, я услышал тихие шаги. Черт, говорил же.

— Жень, там один упёртый осёл поднимается ко мне. Разбудили всё-таки. Надеюсь, мне не надо называть его имя?

— Не надо, — подтвердил парень, одним рывком поднимаясь. — И ещё, по-моему, сегодня собаки ночевали на кухне.

— Перебьются, ничего с ними не станется, — я зевнул, снова начиная засыпать.

Вставать совершенно не хочется. А вообще, на улице темно, снег и ветер. Стихия, может, буйствует не так, как вчера, но бегать всё равно не пойду. Да и старик не дурак, чтобы звать на пробежку в такую погоду.

Почти неслышно открылась дверь, а я тихо зашипел:

— Какого хрена? Совсем крыша поехала? Он что подумает, когда меня на твоей кровати увидит?

— Пусть видит, мне не жалко, — весело отмахнулся тот.

— Зато жалко мне, — ничего больше не оставалось, как залезть под кровать.

Не дай Бог у него там хоть какая-то живность обитает!..

Будильник по-прежнему звенел, а на выходе раздались голоса — Женя в своё удовольствие издевался над доморощенным мазохистом, а тот рычал и огрызался, местами срываясь на хрип.

В коридоре темно — всё-таки четыре часа, рассвет только начинался. А в комнате как раз видимость прекрасная благодаря ночнику, на который я раньше не обратил внимания, полагая, что так и надо.

Глухой удар, судя по всему, направленный в мою дверь, ругательство сквозь зубы и моё имя. После объяснения Жени, что я или сплю настолько крепко, что даже такого будильника не слышу, не то что жалкий стук об дерево, или уже куда-то смылся. Куда - он понятия не имеет, так как моя персона перед ним не отчитывается.

Ваня не поверил, и они снова начали перепалку, а я перевернулся на спину, бессмысленным взглядом уставившись на железную стенку, и задумался.

Первой мыслью было то, что в последнее время я слишком много думаю для семнадцатилетнего балбеса. Но по-другому никак. Если я буду безоглядно отдаваться чувствам и желаниям, как сегодня, то потеряю себя. Свои гордость, честь, чувство достоинства, а они для меня бесценны.

Женя. Что я чувствую к нему? Сейчас речь даже не о моих предпочтениях, а о том, что я хочу от этого человека получить и что ему дать.

Любовь? Нет, не то.

Любовь приходит с годами, строясь на взаимном тепле и понимании. Если любить — то это уже до гроба. До боли и слёз в глазах. До скрипа зубов и судорожного сжатия кулаков. До щемящей нежности где-то внутри и осознания того, что вот он — единственный, а остальные — всего лишь мутные тени на его фоне. Как там говорят на свадьбах: в горести и радости, в болезни и здравии…

Но мне не надо любви. Слишком эгоистично с моей стороны требовать такое, а Жене не нужна полная самоотдача… Да и я вряд ли способен на подобное.

Влюблённость? Близко, но тоже нет.

Влюблённость ветрена и недолгосрочна. Она в мгновение появляется и так же исчезает. Когда кто-то влюблён, он рисует в тетрадях сердечки, смайлики, посылает ежечасные SMS-ки с обычными бытовыми вопросами, типа: «Как дела?», «Чем занимаешься?», «Скоро будешь дома?» — обязательно добавляя в конце какое-нибудь ласковое слово. В состоянии влюблённости всё кажется ярким и красочным – это как после кокса, только эффективнее и безопаснее.

Но влюблённость не для нас, мы оба слишком реалистичны и циничны, чтобы опуститься до подобных глупостей, после которых будет стыдно смотреть на себя в зеркало, пусть сосед и пытается казаться ветреным раздолбаем.

Дружба? И опять мимо.

Наши отношения давно перешли за эту черту, хотя если подумать, то и не дружил я с ним никогда. Просто получилось именно так. Друзья не целуют друг друга всерьёз и не откликаются на откровенные ласки. Они не смущаются из-за комплиментов и не стесняются двусмысленных действий. Мой друг — это Ваня, а с Женей это невозможно.

Но если не они, то что? Уж точно не вражда, ненависть или безразличие. Возможно, раньше я бы до умопомрачения радовался последнему, но, как и в случае с дружбой, всё зашло слишком далеко. Одно его присутствие для меня как допинг или даже наркотик, исчезновение которого эхом откликнется внутри.

Весь этот клубок чувств слишком запутанный, чтобы я мог распутать его сам, а просить помощи сложно и больно. Сложно признавать свои ошибки, больно говорить о собственных слабостях.

Что мне нужно?.. Кто мне нужен?

«Я… Мне… — я снова перевернулся на живот, пытаясь как можно чётче подобрать формулировку. — Мне нужен человек, который поддержит и поймёт. Не отмахнётся, а внимательно выслушает, улыбкой придавая сил для следующего шага. Мне нужен не друг, не любовник, не любимый и не возлюбленный. Мне нужен родной по духу, ведь даже любимый не всегда бывает таковым.»

А Женя… От него мне нужно как раз это. Я ещё не понял его до конца, только в те моменты, когда улыбки искрятся фальшью, а глаза заволакивает пелена, но интуитивно чувствую, что он «свой». А почему - без понятия. Лера в какой-то мере тоже «своя», а Ваня – нет. Он слишком… ну не знаю, правильный, что ли. Простой, открытый настолько, что даже после такой жизни остался «чистым».

И ещё глупый. Не в смысле недалёкий, это жизнь ещё не научила смотреть на мир под другим углом. Появление такого взгляда не зависит от возраста, он может не открыться даже до смерти. А иногда бац — и понимаешь, что всё изменилось. Отвратительные, грязные вещи перестают быть настолько омерзительными, пропащие люди стираются с границ зрения, оставляя таких же, как все, личностей…

Мои размышления прервало гавканье.

В голове тревожно зазвенело — псины. Мать, мать, мать!!! Они же первым делом полезут ко мне, а там и запалиться недолго. Ситуёвина зашибись.

Женьке-то всё равно, тут каждая собака знает, какого цвета его ориентация, и в данном случае «собака» не метафора. А меня волнует. Что я скажу Ваньке? Пришел в четыре часа пожелать соседу доброго утра, потом вспомнил, что у него под кроватью есть кое-что интересное, и полез туда? О, да, с красными припухшими губами и встрёпанным полувозбужденным видом мне точно поверят.

Голоса стали громче, и Женя посоветовал другу свалить на облюбованный диванчик, пока последние зубы не выпали. Если что, мы сами в состоянии разобраться, без помощи извне. Тот наотрез отказался, не прекращая долбить мою дверь.

Шики и Локи почему-то зарычали, а я со вздохом подумал, что ещё даже не утро, а в доме уже психушка. Дурдом на выезде с цирковой тележкой на прицепе.

Наконец Савкин додумался применить силу и, судя по ругательствам, поднял друга на руки, «типа принцесса», потащив парня вниз. По мере того как шаги удалялись, я вылезал из-под кровати, с улыбкой наблюдая за любимыми псинками. Те, не сговариваясь, синхронно наклонили вбок головы, наблюдая за мной. Настроение поднялось само собой, и, приложив палец к губам, я дезертировал к себе в комнату.