Потрясти сахарное дерево (ЛП)

Убрав микрофон, репортѐр сказал:

— Кстати, моя следующая остановка — церковь Всех Святых. Я иду туда на

интервью с их пастором.

— Спасибо, — искренне ответил я.

— Я ценю ваше время. Но забыл спросить, эта песня, которую вы пели... "Когда-

нибудь будет свобода". Я никогда раньше не слышал эту песню.

— Это потому что еѐ написал я.

— Правда?

Я кивнул.

— Великолепная песня. Могу я взять вашу контактную информацию? Я хотел бы

сделать ещѐ один сюжет, когда у меня будет больше времени.

Я нацарапал свой мобильный телефон и протянул его репортѐру.

Он поторопился взять интервью у других людей.

— Хорошее дело! — воскликнул Джексон, хлопая меня по спине.

— Я, наверное, говорил, как дурак, — сказал я.

176

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

— Ты говорил с большим смыслом, — сказал Билл. — И я слышал, что ты сказал

о своей собственной семье.

Я нерешительно вздохнул, пытаясь вспомнить, как именно это сформулировал.

— И ты прав, — добавил он. — Мы не облегчали тебе жизнь. Вы, ребята,

проголодались?

— Что у тебя на уме? — спросил я.

— Я думал, может быть, мы вчетвером могли бы куда-нибудь сводить детей.

Полагаю, это называется «двойное свидание».

— Ты собираешься кого-нибудь бить? — спросил Джексон.

— Нет, — ответил Билл со смущенной улыбкой.

— До тех пор, пока Вилли не болтает о своѐм пенисе, думаю, это отличная идея,

— сказала Шелли.

— Согласен, — с улыбкой добавил Джексон.

— Вообще-то я немного на мели, — тихо сказал я, не желая пропустить веселье,

но и не желая врать.

— Ужин с меня, братишка, — сказал Билл.

— Нам нужно быть дома вовремя, чтобы посмотреть новости, — отметил я.

— У нас будет ранний ужин, — пообещал Билл.

Глава 69

Мы всѐ ещѐ на стадии ухаживаний?

В первой неделе октября, когда северную часть Миссисипи начал охватывать

холод, и деревья буйствовали оранжевым и красным, мы совершили последний

туристический поход на мамину территорию. Мы уселись на квадроциклы, и Ной

повѐл нас в разноцветный лес. Я остановился, чтобы показать Джексону несколько

сахарных деревьев, в которые мама вставляла трубки, объясняя, что так она собирала

сок и делала из него кленовый сироп, что несколько банок продавала, а другие

запасала в кладовке, что это традиция — съесть первую банку с утренними

блинчиками на Рождество.

На кемпинге, проверив холодную воду для быстрого заплыва в обнажѐнном виде,

мы решили отказаться от этой идеи и занялись прослушиванием «КУДЗУ» и сбором

дров. Ной взял удочку и пластиковый контейнер, полный червей, и сел на камнях на

солнце, где было тепло. Я сделал много его фотографий и вернулся обратно в лагерь,

чтобы поснимать Джексона.

— Ты подумал об этом? — спросил Джексон, пока мы ждали, когда пожарятся

хот-доги.

— Я только об этом и думал, — признался я.

— Так ты переедешь ко мне и будешь моим любовным рабом?

— Это большой шаг, — сказал я.

— Надеюсь, один из многих, — произнѐс он.

— Ты серьѐзно?

— Я хочу выйти за тебя замуж, Вилли Кантрелл. Хочу быть твоим мужем. Хочу,

чтобы мы были семьѐй — ты, я и любитель сыра. Не в этом ли смысл всех этих

ухаживаний?

— А мы всѐ ещѐ на стадии ухаживаний? — с улыбкой спросил я.

— Я ещѐ недостаточно рискнул в игре?

177

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

— Люблю, когда ты говоришь с южным акцентом, — ответил я.

— Ненавижу, когда ты увиливаешь. Я был чист всѐ лето. И никогда к этому не

вернусь. Я люблю свою работу, и в моей жизни всѐ хорошо, за исключением одной

маленькой детали — что я не могу жить с мужчиной, которого люблю. Я хочу

просыпаться утром и видеть твоѐ лицо. Это неправильно?

Я ничего не ответил.

— Что? — надавил он.

— Что, если ничего не выйдет? — тихо спросил я. — Всѐ, к чему я прикасаюсь,

превращается в дерьмо. К этому времени ты уже должен это знать.

— Ной ведь не дерьмо?

— Нет.

— И я не дерьмо...

— Нет.

— Так что... разве это не значит, что иногда ты делаешь что-то правильное?

— Не знаю, — признался я.

— Думаю, тебе просто страшно, — сказал он.

— Может быть, — согласился я.

— Так почему ты боишься?

— Ты когда-нибудь хотел чего-то так сильно, что от одной мысли о потере этого

хотелось плакать?

— Да, — сказал он. — Это ты.

— Если ничего не получится, я не знаю, что буду делать.

— Всѐ получится, — уверенно сказал он.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что знаю. Потому что мы оба этого хотим. Мы больше не дети. Мы

взрослые брачного возраста. Так что давай сделаем что-нибудь, связанное с браком.

— Ты слишком уверен для кого-то, кому нужна записка от мамы, чтобы

пропустить урок физкультуры.

— Это тебе во мне и нравится, — сказал он.

— Я парень рода "Оставайся рядом со своим мужчиной", — отметил я. — Если

мы съедемся, это значит, что тебе придѐтся надеть мне на палец кольцо и сделать меня

достойным уважения. И я не хочу слышать никаких разговоров о "р-а-з-в-о-д-е" и "мы

с маленьким Д-ж-о уходим".

— Мы сбежим в Бостон и заключим гей-брак. А потом мы будем мистером и

мистером Ледбеттер-Кантрелл.

— Кантрелл-Ледбеттер, — исправил я.

— Мистер и мистер Ледбеттер — идеально допустимая альтернатива, — сказал

он, улыбаясь.

— Как и Кантрелл.

— Тебе всегда нужно сказать последнее слово?

— Я южанин. Ты же знаешь, я люблю говорить.

— Позволь мне подкинуть тебе тему для разговора.

Он придвинулся ближе и, прежде чем я смог ответить, прижался к моим губам.

Он уложил меня на спину, будто собирался поиметь прямо там.

— Что ж, если ты так к этому относишься…, — произнѐс я, хватая ртом воздух.

— Так ты переедешь ко мне?

Я пожал плечами.

Он снова поцеловал меня, жѐстче, более страстно.

— И? — поторопил он.

Я захихикал.

178

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

— Ой, ну ладно, — ответил я.

Это спровоцировало поцелуи, во время которых горели хот-доги.

К нам подошѐл Ной, и я застенчиво вытер губы. Он держал у моего лица

большеротого окуня приличных размеров, его губы раскрылись в глуповатой улыбке.

Круто, — прожестикулировал я.

Он посмотрел на хот-доги, затем на нас, его разочарование было более чем

очевидным.

Прости, — сказал я.

Сын положил рыбу, повернулся к Джексону и прожестикулировал:

Что он сказал?

Он сказал да, — прожестикулировал Джексон.

Я же тебе говорил!

— Вы что, ребята, сговорились у меня за спиной? — требовательно спросил я.

— Конечно, — ответил Джексон.

Я схватил Ноя, затащил его на нас сверху и начал щекотать, пока он гудел и

хихикал.

Глава 70

Но действительно ли ты знаешь, что я чувствую?

Я не ходил на исповедь много лет, так много, что мне было сложно сказать отцу

Гиндербаху, когда именно был последний раз.

— Думаю, мне было пятнадцать, — сказал я ему. — Это было почти двадцать лет

назад.

— И в чѐм ты хочешь исповедаться? — спросил он.

Мы сидели в исповедальне, в удобных креслах. Холодный ветер кануна

Рождества проникал сквозь старые окна. На плечах Гиндербаха был фиолетовый

епитрахиль, а во взгляде дружелюбие. Он выделил два часа в конце дня для тех, кто

хотел прийти на исповедь в подготовке к Всенощной.

— Не знаю, действительно ли хочу исповедаться, — признался я. — Я люблю