Там, где мы есть (СИ)

— Только не задерживайся, — Стефани встала из-за стола и начала убирать посуду. — Такси скоро подъедет.

Роб кивнул матери, выскочил из кухни и буквально взлетел по лестнице — ему нужно было срочно кое-что проверить. Это было похоже на мистику, сон, наваждение… Ему снова напоминали о той самой ночи, которую он мечтал навсегда забыть. Чертовщина какая-то! Он заскочил в комнату, захлопнул за собой дверь и, приваливаясь к ней спиной, вытащил телефон из кармана джинсов. Когда Роб, затаив дыхание, открывал галерею фотографий, он уже знал, что увидит. Но телефон все так же показывал черные квадратики вместо двух тех самых фото, сделанных в ночном клубе. Робби облегченно выдохнул, но зачем-то все же нажал на один из квадратиков. Развернувшийся черный квадратик вдруг стал цветным — Роб ухмыляется, а за его спиной незнакомец, так похожий на Киллиана… Заинтересованный взгляд темных глаз и… кепка на голове… Что за хрень? Роб почувствовал, как на «стеклянном шаре» в его груди появилась еще одна трещина. Он подскочил к тумбочке, где лежали браслеты Неверлэнда, резко открыл ящик, чуть не уронив его себе на ноги, сгреб туда браслеты, швырнул кепку и с грохотом закрыл ящик обратно — ноги его не будет в Неверлэнде. По крайней мере, в ближайшее время точно. Робби не хотел, чтобы что-то снова напоминало ему о Киллиане Джонсе — это слишком больно. Но он так и не решился удалить те самые селфи из ночного клуба. Вернее, попытка такая была, и даже несколько, но он так и не смог нажать на кнопку удаления. Как бы это парадоксально ни было, но этот незнакомец с внешностью Киллиана — это было единственное, что осталось на память Робби о его Капитане, которого он любил в другой реальности.

HONNE — Didnʼt I

Путешествие к берегам Туманного Альбиона в этот раз вышло каким-то затянувшимся и изнурительным. Сначала вылет рейса задержался на несколько часов по метеоусловиям Лондона — самолет не смог вылететь вовремя из Хитроу из-за тумана. Потом одного из пассажиров снимали с рейса — стюардессы шутили, что джентльмен слишком увлекся виски, ожидая вылета в баре. В общем, рейс в Лондон вылетел уже с приличной задержкой, сулившей Робби Кэю ночной перелет, которые он терпеть не мог. В самолете ночью выспаться невозможно, и Роб даже пожалел, что не захватил браслеты Неверлэнда — мог бы тогда эти изматывающие ночные часы провести в компании Феликса. Нет, он, конечно, попытался связаться с Тенью, чтобы хотя бы так быть в Неверлэнде, но попытка оказалась безуспешной. Как тогда, когда Роб находился во власти Тьмы в темном портале и когда потерял связь с черным волком… Неужели Тьма, покинувшая, наконец, его сердце, разорвала связь с его же собственной тенью в другой реальности? Но тяжелая ночь накануне все же дала о себе знать, и Робби уснул, несмотря на постоянный шум двигателей, монотонность разговоров пассажиров и музыку в собственных наушниках. И впервые за долгое время он видел обычный сон — свой Лондонский дом и старых друзей, с которыми когда-то учился, и которые остались в Англии, и почему-то Хэмптон Корт Палас. Красивейший королевский дворец, в котором Робби был однажды на школьной экскурсии…

Он бродит по безлюдным коридорам дворца, проходит мимо множества дверей. Но возле одной он вдруг замирает — его тянет зайти в эту дверь, но он не решается открыть ее. Но дверь притягивает его к себе с такой силой, что невозможно сопротивляться желанию увидеть, что скрывается за этой дверью. И Робби протягивает руку. Медленно. Осторожно. Нажимает на массивную позолоченную ручку, и дверь бесшумно распахивается, позволяя увидеть скрытую за ней тайну… В огромном абсолютно пустом зале у самого дальнего окна Роб видит силуэт мужчины в старинных одеждах периода правления Тюдоров, стоящего к нему спиной. Робби не видит лица, но почему-то уверен, что знает этого статного черноволосого мужчину, когда окликает его удивленным: «Герцог?» Эхо троекратно разносит возглас по пустому залу и, отражая звук от стен и потолка, усиливает его. Мужчина вздрагивает и начинает медленно поворачиваться. Но Робби так и не успевает разглядеть лица, потому что картинка неожиданно размывается…

— Робби, просыпайся, мой мальчик, — Стефани осторожно потрясла сына за плечо. — Стюардесса попросила подготовиться к посадке. Мы подлетаем к Лондону, и самолет уже начал снижение.

Робби поднял спинку кресла, не открывая глаз и пытаясь удержать свое сновидение, но сон все же ускользнул от него. Роб вздохнул и открыл глаза. Он был почти уверен, что только что видел во сне своего Киллиана еще до того, как тот стал пиратом. Что это? Снова напоминание? Или это был тот самый незнакомец из этой реальности со внешностью Киллиана? Да, это снова было напоминание… О том, что он потерял.

Лондон приветливо встретил Робби Кэя слишком теплым солнечным утром, грозящим перейти в удушающе влажный июльский знойный день. Не совсем типичная погода для летней Англии вообще и Лондона в частности. И Робби показалось, что он никуда и не улетал из Хьюстона с его постоянной летней духотой и жарой. Но глядя на мелькающие в окне черного кэба здания в стиле классицизма, с характерными четкими формами и пропорциями, попадающиеся изредка красные телефонные будки, которыми уже давно никто не пользовался, но которые были неким символом города, и проезжающие мимо тоже красные даблдекеры, Робби Кэй точно знал, что он вернулся в родной и любимый Лондон — к себе домой. Роб скучал по этому городу с его улицами, площадями, зелеными садами и парками. Скучал по шуму дневной суеты многонационального города и в то же время — по неспешно текущему укладу жизни лондонцев. Скучал по особенному запаху Лондона — смесь ароматов парфюма лондонских снобов с Пэлл-Мэлл-стрит и восточных специй пакистанских рынков, с примесью тонкого запаха дорогой кожаной обуви и деловых портфелей завсегдатаев Ломбард-стрит, насыщенного цветочного аромата рынка Портобелло, и обязательный ингредиент — свежесть океанского бриза и своеобразный запах речной воды Темзы… Странный и неповторимый запах, присущий только этому городу. Робби соскучился и по вкусу Англии, особенно по любимому «карри» мистера Панджаби — в Америке такого точно не попробовать. Роб скучал по друзьям, которые остались в Лондоне, и с которыми нужно было непременно увидеться. Да чего уж там, он успел даже соскучиться по своим друзьям по Хьюстону — Джозефу, Дэну, Кэлуму, которые улетели в Лондон всего лишь недели три назад. Особенно по Кэлуму Бирну. Но Кэл должен был сегодня вернуться из Португалии, и Дэн Дросфилд ждал вечером всю их теплую компанию у себя — лондонские каникулы начинались весьма неплохо. У Робби Кэя были грандиозные планы на эти летние каникулы — эдакий многослойный кремовый торт сплошных удовольствий от предстоящих поездок и встреч, сулящих массу новых впечатлений. Вот только у Робби было чувство, что на этом торте не хватало вишенки. И предчувствие его не обмануло.

Это было, в общем-то, ничем не примечательное утро для Робби Кэя, если не считать яркого солнца за окном и отличного настроения. Накануне вечером семейство Кэев вернулось из заранее ими запланированной еще в Штатах поездки по Шотландии с ее средневековыми замками, с захватывающими дух живописными пейзажами, вискарнями с отменным Шотландским виски, который Робби, правда, только попробовал. А вот местный темный эль в Эдинбурге они с мамой очень даже заценили и, конечно, привезли с собой — друзья тоже хотели «оценить» легендарный эдинбургский эль. Но эль — это на сегодняшний вечер, а сейчас чертовски хотелось кофе. Гранде мокко с белым шоколадом из Starbacs — было бы идеально. Но сейчас и кофе с молоком вполне сойдет. Когда Робби появился на кухне, родители уже завтракали, и у обоих были какие-то загадочные лица. Словно они выиграли миллион или знали какой-то секрет, которым им не терпелось поделиться.

— Доброе утро, пап. Доброе утро, мам, — Робби первым делом направился в кофеварке и налил себе чашку кофе.

— Доброе утро, Питер Пэн, — родители произнесли свое приветствие в унисон.

Робби вздрогнул, опустил с грохотом чашку на мраморную столешницу и медленно повернулся… Где он успел проколоться? Как они узнали?