Пепельный ангел (СИ)

И никакой благодарности! Вот, взять хотя бы Анджея. Такое своеволие, неподобающее поведение, занятия, не соответствующие его происхождению и полу. Вдруг решил стать ученым… Ну, смех один, зачем омеге такое образование? Что, кроме химического, других более приемлемых для омег, факультетов не существует? А эта его странная тяга к железкам? Сколько раз его приходилось выгонять из гаража, пока не успел перемазаться маслом. Нет, от омеги должно хорошо пахнуть, он должен быть чистым и опрятным. А если хочет работать, так ведь есть много омежьих профессий и занятий. И этот неприличный скандал с первым браком, так досадно! Потом исчез и спустя столько лет объявился вновь! Не иначе, как исключительно для того, чтобы нарушать родительский покой и подать плохой пример младшим братьям.

И вот теперь бедным родителям приходится ехать на эту нелепую свадьбу. Ох, если б не грозное имя Кантарини, они бы ни за что не поехали.

А младшенький-то сынок, тот еще подарочек! Несмотря на все старания удержать непослушное чадо от своевольничания, оно всегда умудрялось вляпаться во что-нибудь неподходящее. То на конкурс нелепый запишется, то в школьной самодеятельности поучаствует, а этот кошмарный случай на балу… О, ужас! У Аллистэйра до сих пор в глазах темнеет, как вспомнит. Такое неприличное поведение! Хорошо, что этот Кантарини объявил его своей истинной парой и забрал к себе, пусть теперь сам мучается. И, как заключительный аккорд семейных неприятностей, тихий Эмиль вдруг утром собрался и, никому не говоря ни слова, ушел из дома. С одной стороны, он уже совершеннолетний, но вот так, вдруг взять и уехать, не обсудив это с родителями, не выслушав их родительский наказ и предупреждения! Своевольный и неблагодарный, как и те двое! Ах, что за мука воспитывать детей!

Не успели бедные родители успокоить свои расшатанные нервы и насладиться покоем в отсутствие детей, как на них обрушилось это приглашение на свадьбу. Добро бы сынок выходил замуж за кого-то из их круга, так ведь жених-то – Динлох! Они, вообще, не из старой аристократии, а из «новых дворян». Подумаешь, какой-то их предок за заслуги перед короной и государством получил титул! И родословная так себе, всего семь поколений дворян.

И вот теперь они вынуждены ехать на эту нелепую свадьбу! Если бы за спинами Динлохов не маячил этот Кантарини, то они бы ни за что не поехали. Они свой родительский долг в отношении Анджея выполнили, уже один раз выдали его замуж. Совсем не их вина, что у него ничего не вышло!

========== Репетиция церемонии ==========

Было не по-осеннему тепло. Поскольку было решено провести церемонию на свежем воздухе, то после долгих сверок прогнозов метеорологов был выбран день на последней солнечной неделе перед началом проливных осенних дождей. И если сегодня с утра все напряженно наблюдали за тучками, лениво гуляющими по небосклону, то после обеда небо очистилось, а метеоролог клятвенно пообещал, что завтра ни одна тучка не омрачит праздника.

Анджей и Один стояли в самом начале красной ковровой дорожки, на другом ее конце была установлена цветочная арка, а под ней стоял Роберт в синих джинсах и белой майке. Еще с утра Мадлен выдал каждому по два десятка листов, скрепленных между собой шелковыми лентами. Это был сценарий предстоящей церемонии. После завтрака Мадлен прочитал его с выражением, и, грозно обведя глазами собравшихся родственников, ехидно поинтересовался все ли всем ясно и понятно. На словах-то все было ясно, но когда дело дошло до самой репетиции, то почему-то все терялись и делали не так, как было написано.

По сценарию Робби должен посыпать лепестками роз дорожку перед женихом. А что получилось в итоге? Робби обсыпал лепестками Анджея и Одина, и лепестки благополучно закончились. И сейчас Мадлен семенил по дорожке с корзиночкой в руках, показывая, как именно надо посыпать лепестками дорожку. Он смотрелся очень комично с маленькой корзиночкой в руках, обшитой кружевами и обвязанной бантиками.

- Бантики, рюшки, цветочки, лепесточки, - бубнил себе под нос Один, - тьфу, как можно все это терпеть!

- Не хочешь, не терпи, – прошипел Анджей, ткнув локтем ему в бок, – и говори тише. Вообще, чего ворчишь-то? Сам напросился, никто пистолет к виску не приставлял! Я сознательно согласился на такую свадьбу, какую хочет Мадлен. Слава богам, что на улице, а не в Кафедральном соборе, как он хотел в начале. Он папа моего, считай, мужа, и если для счастья ему нужны рюшки-цветочки, то пусть так и будет. Он сделал для меня много хорошего, и если для того, чтобы сделать его счастливым, надо немного потерпеть, то мы будем терпеть. А ты, будь так любезен, помалкивай и не забывай ему улыбаться. Считай это платой за то, что тебя не было с нами в детстве. Странно, что братья приняли тебя с таким радостным повизгиванием. Они же тебя впервые видели, а так обрадовались, будто ты Санта Клаус с подарками.

- Просто я у всех людей вызываю положительные эмоции, - Один с улыбкой смотрел на внука, - а ты до сих пор злишься на меня, поэтому не можешь порадоваться появлению деда в твоей жизни.

- Ага, ты это родителям скажи, - Анджей ядовито ухмыльнулся в ответ, – они и так приехали, надутые, как мыши на крупу, а тебя увидели, так вообще стали похожи на сусликов, которые объелись гороха, и теперь их распирает с обоих концов. Что ты с ними не поделил?

– Мой сын – штабная шляпа, а его супруг – манерная фифа. Они даже не смогли родить альфу. Кому я передам клан? Кто сохранит традиции? Кто сбережет обычаи?

– Я, – гордо сказал Робби, – давай сюда свой клан. Я его сберегу и не сломаю, честно-честно.

- А малыш-то молодец! Будешь МАК-ГРЕГОРОМ?

- Я думаю, мой папа будет против, он его уже считает Робертом Динлохом-младшим, – подошедший к ним Роберт мягко поцеловал Анджея в висок, – я устал стоять там, в одиночестве, – и, обращаясь к Мадлену, ласково добавил, - папа, я думаю, Робби уже понял, как правильно посыпать лепестками коврик.

- Марш на свое место, – разозлился Мадлен и, сунув корзинку в руки Робби, грозно посмотрел на Анджея и Одина, - начинаете шествовать с правой ноги.

Мадлен махнул рукой дирижёру, и маленький оркестр начал вступление.

- Шествовать! – шепотом веселился Один, – сколько помпезности в таком маленьком омеге!

- Вас что-то не устраивает, любезнейший? – Мадлен грозно посмотрел на альфу, который был больше его по размеру чуть ли не вдвое.

- Простите, Мадлен, этого солдафона,- Анджей, не стесняясь, ткнул локтем деду под ребра, - он не понимает разницу между маршем на плацу и свадебной церемонией. Простите убогого, а?

Анджей грозно посмотрел на деда. Один радостно оскалился, в его понимании именно так должна была выглядеть дружелюбная улыбка. Анджей дернул его за руку:

– С правой ноги! – и шагнул на дорожку.

- НЕТ! – взвизгнул Мадлен, – вы все делаете неправильно! Сначала вступление, потом небольшая пауза, как сигнал для вас, и на следующем такте вы делаете шаг с правой ноги ОДНОВРЕМЕННО. То есть вместе! А не по очереди, – Один с восторгом наблюдал, как внизу бушует маленький омега, – ЕЩЕ РАЗ! Идете медленно и торжественно! Шествуете, а не маршируете!

Оркестрик опять заиграл вступление. Дождавшись и паузу, и такт, дед с внуком одновременно вступили на край красной дорожки. Анджей, идя по дорожке, опирался на согнутый локоть деда. Проходя мимо родителей, он внимательно оглядел их. Те с мученическим видом сидели в углу на стульях, недовольно поджав губы.

- Ты мне напоминаешь моего супруга, Клиэмэйна, – вдруг сказал Один, - он тоже был сильным и дерзким, как ты, но только рыжим, как Теодор.

- Тео – блондин, он просто покрасился, - машинально поправил деда Анджей, – а где вы с ним познакомились?

- В спортивном лагере, – улыбнулся дед, – он был такого крепкого сложения, что все его считали альфой. А потом у него внезапно началась течка. Никогда не забуду его глаза, когда он понял, что я чую его, - дед ухмыльнулся, – он решил, что сможет сбежать от меня! Я гнался за ним, как волк за оленем! А когда я его догнал, он разбил мне нос и укусил за губу! Но я сделал его своим, у него был такой бешенный темперамент, - дед зажмурился от удовольствия, вспоминая свою юность, – когда через пару дней нас нашли, я был весь избит, поцарапан и покусан за разные части тела. Но! На нем стояла моя метка! Он был сильным и гордым, как раз таким, каким и должен быть супруг главы клана. А сколько рубашек он на мне порвал!