Острие Истины (ЛП)

Рик открывает рот, чтобы рассказать Дэрилу об ужасных вещах, что он сотворил, чтобы покаяться, но ангел качает головой, и Рик смолкает. – Я знаю, - говорит ему Дэрил, - не нужно это произносить. Не нужно каяться мне, Рик. Кто я? Я никто по сравнению с твоим сердцем. И ты ведь уже покаялся, не так ли? Здесь, в этой камере. Ты знаешь, и Бог знает. И ничто больше не имеет значения.

- Я так одинок, - шепчет ему Рик.

- Ты никогда не будешь одинок, - отвечает Дэрил. – Никогда, потому что я всегда буду с тобой. И Она всегда будет с тобой.

Рик закрывает глаза и клонится к Дэрилу, купается в сиянии, что окружает его, в умиротворении, успокоении, в благоговении, что он испытывает в этот миг. В безграничной и свободной любви, которая течет от Дэрила к нему – религиозная любовь, любовь между двумя равными существами, но также и нечто более глубокое, нечто дикое и неукротимое, словно лисы в зарослях кустарника, словно громыхание грома и бурное вращение торнадо. В это мгновение они больше не являются собой. Они больше не Рик и потом Дэрил, а нечто большее. Нечто, переплетающееся и сливающееся воедино, большее, нежели отдельные частички их самих, могущественное на таком уровне, что это потрясает Рика, оставляет его неподвижно лежать ничком в пыли.

Рик поднимает руки, медленно протягивает их вперед, и, несмотря на закрытые глаза, несмотря на то, что он не может видеть, он знает, что руки Дэрила тянутся ему навстречу, и они встречаются, их ладони соединяются, их кожа соприкасается, как цветы, что растут бок о бок и сплетаются в единое целое, и Рик знает, что он больше никогда не будет бессилен снова. Он знает, что он никогда больше не будет сомневаться. Он знает, что он всегда будет любить со страстью, что жарче пламени Ада, с нежностью, которая превыше Рая, всей своей сущностью и всей сущностью Дэрила, и он знает, что их не остановить, что не осталось ничего, что могло бы когда-либо их разъединить.

Ничего, кроме…

Рик чувствует это. Глубоко в животе, где он любит таиться. В коже своих крыльев, в изгибе рогов, взмахе кончика хвоста. Его колодец. Он жалит, словно яма с разъяренными змеями, клокочет и, как всегда, окутывает Рика тяжелым туманом. Словно цепь, он тянет его вниз, и его руки начинают дрожать в руках Дэрила. Он не отпустит его, и Рик знает это – знает, что пусть даже это логично, пусть даже существуют тысячи причин, почему он должен отпустить боль, отпустить горе, и злобу, и грусть, отражения, раздумья, годы, которые проведены в желаниях и надежде, он не сможет отпустить. Что он не позволит ему. Что его невозможно исцелить.

- Я никогда бы не смог, - говорит ему Дэрил, - изменить то, что произошло. Я никогда не смогу сделать так, чтобы ты чувствовал себя лучше насчет потери сына. Я не могу спасти семью Грин. Я не могу сделать Мэгги прежней, и я не могу вернуть тебе сорок лет. Боль, Рик, никогда не пройдет. Для любого из нас, она не проходит. Для нее просто находишь место. Ты просто берешь себя в руки и живешь дальше.

- Я не могу, - говорит Рик, открывая глаза и сотрясаясь всем телом. – Я не могу. Я пытаюсь и я не могу. Пожалуйста, Дэрил. Помоги мне.

- Я помогу, - говорит ангел и сжимает его ладони, поворачивает их так, чтобы их пальцы сплелись, и они больше не были просто ангелом и его подопечным, но двумя душами, которые нашли друг друга, двумя душами, отчаянно влюбленными друг в друга. – Я заберу это у тебя.

- …что?

- Твой колодец, - Дэрил садится ровнее, его позвоночник распрямляют его сила и решительность.

Рик ощущает это, как поток, прохладный и свежий на его коже. Дэрил закрывает глаза, и демон чувствует, как он начинает тянуть из его тела. Рик понимает, на каком-то внутреннем уровне, что это неправильно. Что ангелы такое не делают, и он говорит Дэрилу остановиться, пытается отодвинуться дальше, пытается потянуть назад то, что у него забирает Дэрил, но слишком поздно. Все начинается и заканчивается быстро, как щелчок пальцами, как удар грома. Рик осознает сразу две вещи – во-первых, что туман рассеялся, но его колодец по-прежнему у него внутри. Он ощущает его, как обычно, может черпать из него и находить те кошмарные чувства вины и горя, которые делают его таким, какой он есть, которые формируют и определяют его как демона. Но вместо яростного пылающего бардака, теперь он ощущается сглаженным, словно по нему прошлись наждачкой, словно из камня вытесали статую.

А во-вторых, Дэрил обмякает. И мир вокруг гаснет, погружается во тьму.

***

Первое, что видит Рик, когда он открывает глаза, - это идеально ухоженная и подстриженная лужайка, и он делает резкий вдох и быстро впитывает окружающее, отмечая заборчик, кусты, слово «Эпплтон» на почтовом ящике, написанное с завитушками. Карл все еще виден в окне с Энид, они все еще смеются, а щеки Рика мокрые, и его тело дрожит.

Он поворачивается к Дэрилу, который упал позади него, и тот смотрит на него снизу вверх с улыбкой, но радоваться особо больше нечему. Его крылья черны, как в тот день в стенном шкафу, обугленные и хрупкие. Его кожа посерела, глаза тусклые. А его нимб – его прекрасный, золотой нимб – лежит рядом с ним в траве, черный и безжизненный. – Дэрил, - шипит Рик и хватается за него, - что ты натворил?

- Я забрал его у тебя, - говорит ему ангел и снова улыбается. – Чтобы ты был снова в порядке.

- Мой колодец, - шипит демон, его голос пронзителен и полон паники, - ты забрал мой колодец? – Дэрил медленно кивает, без особой энергии. – Почему?

- Потому что, - Дэрил поднимает руку, прижимает ладонь к щеке Рика, - ты не мог продолжать жить, пока он был на месте. Ты не мог освободиться от его власти. Он удерживал тебя от меня. Он мешал тебе исцелиться.

- Ты чертов идиот, - орет Рик, - посмотри, что он с тобой сделал!

- Оно того стоит, - отвечает Дэрил, - оно все стоит того, чтобы сделать это ради тебя.

- Нет, - говорит Рик, в его венах закипает решимость, - не стоит. – Но даже когда он произносит это, он понимает, что Дэрил прав. Он знает, что причиной, почему он не мог исцелиться, причиной, почему он не мог доверять, никогда бы не смог снова полюбить, была эта бесконечная яростная пустота, и из-за этого он не мог оставить все позади и жить дальше.

И теперь, когда этого больше нет, он уже ощущает себя более свободным, уже чувствует себя так, словно он может делать что угодно, может любить того, кого, черт побери, пожелает. Но это того не стоит. Это не может стоить того, если цена этому – Дэрил. – Я должен забрать тебя домой, - говорит Рик и встает, рывком поднимает ангела на ноги. Тот двигается медленно, а его крылья бесполезно болтаются по бокам. Рику очень быстро становится понятно, что он не может лететь, и еще понятнее, что он и ходить-то едва может.

Поэтому Рик делает все, что в его силах. Он поднимает с земли нимб, бесполезный и испорченный, а потом берет Дэрила на руки, поднимается с ним в небо, и пусть крылья демона не такие большие, как у ангела, у него получается. Он поднимает их обоих в воздух и летит домой.

Дэрил вяло лежит у него на руках во время полета, все еще бодрствующий, опустив голову на плечо Рика. Он зарывается лицом в изгиб шеи Рика и счастливо вздыхает, и сердце Рика разбивается от того, что вот он, вел себя с Дэрилом, как последняя сучка, а что делает Дэрил, когда для него самого настают непростые времена? Черт побери, ластится к нему. Жмется к нему. Хочет быть с ним, а что натворил Рик? Что сделал Рик со своим прекрасным, нежным ангелом?

Но потом они оказываются дома, и времени на вину нет. Остается только пронзительное, пылающее желание исправить это. Рик рушится на лужайку и тащит Дэрила в гостевую комнату, укладывает его на мягкое покрывало, а потом мчится по коридору, врывается в комнату Мерла и будит его оплеухой.

Мерл просыпается, дергаясь, и принимается орать, хватается за лицо, за то место, куда его ударил Рик, но демон уже тараторит без передышки, не давая ему вставить ни слова. - …и Дэрил пострадал, так что ты немедленно пойдешь туда и исцелишь его, Мерл. Поторопись!