Острие Истины (ЛП)

Он врывается в пространство Рика, хватает его за руки и начинает толкать назад, следует за ним, пока они оба не врезаются в стену дома, а потом Дэрил оказывается вплотную к нему, его руки уже не на плечах Рика, они на его щеках, и ангел клонится ближе, и он держит его, черт, он его держит, и они целуются, долго, сильно и страстно, и Рик ощущает каждую вибрацию, каждую дрожь желания и энергии Дэрила, и его любви, струящейся из него через его губы, и зубы, и язык, прямо в рот Рику, и демон впивается ногтями в спину ангела, тянет его ближе и не может этому противостоять, он поворачивает голову и ныряет в поцелуй так же, как это делает Дэрил, хочет этого, как хочет Дэрил, нуждается в этом, как нуждается в этом Дэрил, а потом ангел отодвигается назад и пристально смотрит на него, его зрачки расширены, а радужки ярки, и он произносит, у самых губ Рика, как чертову молитву, - я вернусь ради вас обоих.

Рик моргает. Он открывает рот, сказать что-нибудь, что угодно, но Дэрил уже в воздухе, его сильные крылья уже поднимают его в небо, а Рик стоит, опираясь на стену, его колени угрожают подломиться, а сердце колотится в груди, как дикая нервная птица.

***

У Джудит уходит ровно три минуты, чтобы заметить крайнюю угрюмость Рика и начать его изводить вопросами по этому поводу, так что в конце концов они обходятся без ладушек и растягиваются на диване после того, как Джудит доедает свой сделанный на скорую руку завтрак в виде омлета, в который в последний момент было заброшено немного швейцарского сыра.

Рик ворчит и складывает руки на груди, отказывается на нее смотреть, подергивает хвостом взад-вперед, слушая, как он стучит по обивке дивана между ними. Она закатывает глаза и тянется к кончику хвоста, стучит по нему, пока он не укладывается плоско, а потом выгибает бровь, слишком искусно и похоже на Рика для восьмилетней девочки. – Ты дуешься, - говорит она ему.

- Вот и нет.

- Маленькие девочки говорят «вот и нет», когда кто-то говорит, что они дуются, подтверждая, что они действительно дуются, - цитирует Джудит его слова, и Рик ненавидит собственную чертову логику.

- Вот и нет, - снова говорит он, а Джудит откидывается назад и хмурится, опуская голову на спинку дивана.

- Это из-за Дэрила? – спрашивает она, и Рик ворчит, потому что конечно же это из-за него. – Да, это из-за Дэрила, - говорит она, и Рик пожимает плечами. – Почему?

- Он улетел в Рай, - говорит ей демон, и кончик его хвоста снова принимается за дело. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Она прихлопывает его.

- Разве это не что-то, что делают все ангелы?

- Да. Но это все равно не значит, что ему следовало так поступить. Шлеп. Шлеп. Шле…

Хлоп. – А что в этом плохого?

- Именно так он все испортил в прошлый раз.

- Как?

- Он улетел.

- Почему?

- Потому что таково было приказание Бога.

- Но он вернулся?

- Да.

- И как он этим все испортил?

Шлеп. Шлеп. Шле…

- ПРЕКРАТИ, - рычит Джудит и сжимает кулачки, бьет его в плечо изо всех сил.

- АЙ! – Рик легонько толкает ее локтем. Он потирает плечо. – Он… это сложно объяснить, Джуди.

- Я смогу понять, - быстро говорит она.

Рик вздыхает. – Ладно, - уступает он. – Дэрил поднялся в Рай, хотя я не хотел, чтобы он это делал. И пока он был там… Мишонн велела ему не возвращаться.

- Но он вернулся?

- Да. Вернулся.

- Так все было хорошо.

- Нет.

- Почему?

- Потому что нельзя сказать Богу нет и не быть наказанным.

Джудит хмурится. – И как его наказали? Его заперли где-то или типа того?

- Нет. Он… он думал, что в него ударит молния. Или ему сделают больно. Или отберут его волшебные силы, или… было много вероятностей. Но ничего из этого не случилось.

- Ну так и что же НА САМОМ ДЕЛЕ случилось?

Рик вздыхает и смотрит на нее, ее волосы цвета карамели свободно обрамляют лицо, еще не убранные на день. У нее такие большие влажные глаза, глаза ее отца, но Рик отражается в них, как сияющее солнце. Она изучает его, ждет, и что Рик может ей сказать? Как ему подобрать слова, чтобы рассказать, как они с Дэрилом порвали, как их отношения разбились, и из них получилась такая разведенная и исковерканная семья? Она не заслуживает ничего из этого, и Рику отчаянно хочется, чтобы все могло быть по-другому. Чтобы когда Дэрил поцеловал его у стены дома, это случилось потому, что оба этого хотели, потому что им нужна была минутка, чтобы провести ее только вдвоем, мгновение доверия и партнерства, разделенное на рассвете.

Но вместо этого все так, как есть. И он вынужден сказать. – Я разлюбил.

Истина жестока и холодна в утреннем воздухе. Но это Джудит. И она заслуживает ее. – Я узнал, что… что Дэрил сделал мне больно, и я разлюбил его. Таково было его наказание. Продолжать любить меня, когда я больше не любил его.

Джудит щурится. – Звучит, как мультик Диснея, - говорит она и Рик посмеивается, кивает и сжимает пальцами свою переносицу.

- Ага, - говорит он, - мультик Диснея. – Он вздыхает. Что ему делать? Джудит такая любопытная, она настолько готова к тому, чтобы ее родители снова были вместе, и Рик хочет этого. О, как он этого хочет. Но он не может это получить. Это утро – тому доказательство. Если он оставит сердце открытым хотя бы раз, Дэрил его разобьет. И Рик не думает, что он способен так продолжать. Не после Карла и Джесси. Не после Мэгги. Не после первого раза с Дэрилом. И повторить это второй раз? Нет. Это его прикончит.

Но он должен жить дальше. Ради нее. Ради Джуди с ее быстрыми глазами, сильными ногами и острым разумом. Ради Джудит, которая вырастет потрясающей женщиной, какой бы выбор она ни сделала, а Рик будет ее вести и влиять на нее. Он будет любить ее, и разве она не заслуживает целый мир? Разве она не заслуживает самую лучшую жизнь?

Так что ему нужно вести себя подобающе взрослому. Он должен быть мужиком, взять яйца в руки и, мать его так, наконец повзрослеть. Если он не может быть рядом с Дэрилом, тогда все просто, не так ли? Если он не может быть рядом с Дэрилом, то… то он не может быть рядом с ним. Тогда они не могут прикасаться друг к другу. Они не могут разговаривать. Они не могут видеться.

А Джуди… ну что же. Дети постоянно учатся жить с условиями совместной опеки.

***

Рик запирает все мысли в маленькую коробочку на день и полностью концентрируется на уравнениях с треугольниками, на том, чтобы сделать Джудит полноценный обед, и на попытках разрулить спор между Мэгги и Мерлом о том, чье волшебство круче. Он проводит день на автопилоте, ничего не чувствуя, и Джудит цепляется за него с пристальным вниманием, пытаясь заставить его почувствовать себя лучше, бедная девочка.

День легко переходит в ночь, и они садятся и играют в Монополию без Дэрила. Мерл играет херово, и в конце концов выигрывает Мэгги, за что Рик ей на самом деле благодарен, потому что ее пронзительный злобный смех отвлекает Джудит от нахмуренного лица Рика. А потом, когда все готово, Рик укладывает Джудит в постель, рассказывает ей подробно обо всем, что он собирается сделать – что он будет ждать Дэрила, не будет ложиться спать всю ночь, если понадобится, пока тот не вернется, и если она проснется, и его не будет на диване и он не будет свисать с потолка, то он просто будет на крыльце. Он рядом, если он ей понадобится.

И именно это он и делает, устраивается ждать на деревянных ступеньках перед дверью. Он садится и обхватывает себя руками, нахохливается, словно ему холодно, хотя по-прежнему душные плюс 27, пусть солнце и село. Ирония происходящего ему очевидна, ведь когда он ушел в Ад все эти годы тому назад, это Дэрил сидел на других ступеньках, Дэрил ждал его в ночи, Дэрил сидел и думал о вещах вроде любви и эмоций, вероятно, представлял, каково это – поцеловать его, представлял, что почувствует, когда их губы соприкоснутся, эту первую, волнующую, волшебную искру.

А теперь посмотрите только на них. Посмотрите, где они оказались. Рик знает, каково прикосновение губ Дэрила. Он знает, каково прикосновение пальцев Дэрила, таких нежно заботливых, когда они двигаются по его коже. Он знает, как поднимаются его бедра навстречу Дэрилу, когда он входит в него. Он знает, каково это, когда он сам скользит в Дэриле, словно реки, формирующие долины. Он никогда этого не забудет. Это словно тавро для скота, выжженное, вырезанное на его разуме.