Getting my demons out (СИ)

— Я думал, твоё утро начинается с сигареты, — вместо приветствия произносит Майкл. Луи протягивает ему тёплую, согретую чаем ладонь и пожимает руку друга.

— Где Стэн?

— Отсыпается, должно быть, — пожимает плечами Майкл. — Я сам с трудом проснулся после суток без сна. А ты как?

Луи лишь поджимает губы, и Майкл больше не спрашивает — синяки под глазами красноречивее любых слов. Пока друг прикуривает сигарету, Томлинсон достаёт чай из рюкзака, протягивает ему. Майкл берёт с молчаливой благодарностью, возвращает другой рукой начатую сигарету.

Затягивается Томлинсон медленно. Вдыхает полные лёгкие дыма, чтобы вытеснить запах Гарри. Но тот всё равно пробивается через пелену сигаретной горечи — несмотря на сомнения и страх, Луи повязал чёртов платок вокруг шеи.

— Ты поговорил с ним, — уверенно говорит Стэн. Он появляется из-за угла здания, выложенного жжённым кирпичом, останавливается рядом и забирает у несопротивляющегося Томлинсона сигарету. — Привет.

Сердце замирает на долгое, длинное мгновение, а в животе образуется пустота: Луи вспоминает, как осенью они вот так же делили одну сигарету на всех. Только тогда она принадлежала Зейну, а сейчас его нет не только среди них. Он мёртв.

Факт смерти трудно принять. Луи всё ещё кажется, что он просто сбежал из дома, отдохнуть от тяжёлой отцовской руки. Но правда в том, что они больше никогда не напьются в задней комнате у Отто, заглушая спиртным боль от новой тату.

— Я скорее кричал, а он… Он как всегда ничего не сказал, — наконец произносит Луи, подавив ком сожаления, стоящий поперёк горла. — Так и не признался.

— Ты пытался заставить убийцу сознаться? Ты что, совсем долбанулся? — Майкл выглядит действительно напуганным. — У тебя нет никакого инстинкта самосохранения.

— Есть, — возражает ему Стэн. — Он просто не верит, что это делает Стайлс. Не так ли?

— Я не уверен, — Луи достаёт из кармана собственную пачку сигарет. Прикуривает. Ему отчаянно мало никотина в крови. Вены надсадно гудят внутри тела, требуя успокоения.

Луи на пределе.

— Ты любишь его настолько сильно, что закроешь глаза на смерть Зейна? На то, что он сделал с Найлом? — Стэн сплёвывает на землю, сжимает кулаки. — Блять, Луи, а что, если следующий я? Тебе совсем плевать?

Вопросы сыпятся градом, ледяными камнями, оставляют шишки на и без того истерзанном усталостью теле. Луи знает ответ на них. Его ответ “нет”. Он не будет рисковать никем из друзей и никогда не простит убийце всего, что произошло. Но почему же он всё ещё медлит? Луи не знает.

Они игнорируют звонок на урок, всё так же уныло перемешивая снег у школьного стадиона. Сигарета дотлевает у Луи в руках, и он бросает её под ноги, чуть в сторону отшвыривает банку с остывшим чаем.

— Стэн, я знаю, что ты злишься, что не понимаешь. Но мне не так просто сдать Гарри копам. У меня нет стопроцентной гарантии, что это действительно он, и я… — как бы ни было сложно, Луи тянет эти слова наружу из себя. Позволяет им увидеть свет. — Он дорог мне.

Прежде чем лучший друг успевает высказать то ядовитое замечание, что складывается пренебрежительной складкой на его губах, раздаётся крик. Словно кричат сами школьные стены — пронзительный визг нескольких женских голосов.

Стэн срывается с места первым, не рассуждает, не обдумывает. Просто бежит на голос, что раздаётся со стадиона. Спустя секунду, которая требуется для того, чтобы обменяться с Майклом взглядами, Луи следует за лучшим другом. В груди его глухо бьётся сердце, и он задыхается от липкого страха, закупорившего кровеносные сосуды.

Луи неловко тормозит в подтаявшем снегу, когда до тела Шерил остаётся пара шагов. Девочки-старшеклассницы сбились в группу поодаль. Луи видит слёзы в их глазах, подмечает краем сознания, как они хватают друг друга за руки, будто утопающие, что пытаются удержаться на плаву. Ему хочется сказать им, что этот корабль идёт ко дну. Без шансов на спасение. Они потеряли штурвал и мачту в шторме смерти, устроенном Стайлсом в их городе. Но благоразумие сдерживает слова на кончике языка, не даёт им оформиться.

В том, что тело мисс Коул лежит в начавшем таять снегу в центре школьного стадиона по вине Гарри, Томлинсон уже не сомневается. Фраза, вырезанная ножом по всему телу, скопированная в приступе садизма на каждый чистый участок женской кожи, достаточное для него доказательство.

Утренний свет безжалостно высвечивает каждую букву на её теле: расчерчивает геометрическими узорами изуродованную кожу, будто с одной лишь целью — чтобы Луи разглядел, смог прочесть каждое слово, адресованное без сомнения ему. Десятки знаков, складывающиеся в короткое, но такое ёмкое предложение.

Она не я.

Луи переводит взгляд на полуденное солнце, трёт руками онемевшее лицо, стараясь прогнать тревогу; унять этот бешеный ужас. Он смотрит на тёмные верхушки деревьев за оградой стадиона и тяжело вдыхает холодный воздух, наполненный весной. В порыве слепой ярости он приписал все заслуги Шерил, лишил Гарри своей благодарности.

И вот ответ Стайлса — теперь она мертва.

— Ты всё ещё не уверен? А?! — Стэн толкает его в плечи ладонями.

Громкий звук его голоса сотрясает внутренний мир Луи, словно триггер переключает где-то под кожей. Томлинсон смотрит поверх плеча лучшего друга на стеклянные глаза любимой учительницы: её тёмные ресницы покрыты инеем, а макияж смазался вокруг тёмными разводами. Она плакала, отчаянно и горько, в последние минуты своей жизни.

Ненависть к себе сдавливает с силой тысяч чёрных дыр. Луи выпадает из реальности, оказывается увлечён гравитацией в центр Вселенной, где его чувства перекручивает, сжимает до состояния нейтрино, а потом он внезапно взрывается сверхновой.

Шерил мертва. Её больше нет, и ничто в мире этого не изменит. Бессилие, чистое и ядовитое, отравляет кровь. Нет больше привязанности, нет сомнений. Только всепоглощающее чувство собственной вины — слишком долго медлил.

Злость Стэна летит в него тягучими сгустками грязи, будто плевками вылетают слова изо рта друга. Луи не слышит упрёков сквозь шум крови в ушах. Не думая он отталкивает руки друга, тут же перехватывает ладонью за шею сзади и тянет злое, расстроенное лицо к себе. В глазах Стэна блестят слёзы, и он выглядит таким ребёнком, испуганным и сбитым с толку, что Луи задыхается.

— Иди домой.

— Что?…

— Идите домой! Оба! — сиплый голос грозит пропасть окончательно, затеряться среди эмоций безумного дня, растрепавшего чувства Луи по ветру, как семена одуванчика. — Ты был не прав, Стэн. Если ты следующий, если с тобой что-то случится…

Отчаянный рык вырывается из горла Луи. Он чувствует, как горячо внутри, будто кровь поднимается по пищеводу. Наверное, он захлебнётся прежде, чем успеет сказать.

— Я не смогу пережить, если с тобой что-то случится, — Луи прижимается своим горячим лбом ко лбу Стэна. Друг больше не вырывается, лишь сжимает его бицепсы пальцами сквозь плотную ткань куртки. — Я понятия не имею, где Стайлс и что он задумал, поэтому хочу, чтобы вы были в безопасности, пока я буду в участке.

— Но полиция приедет сюда, — возражает Стэн.

— Слишком долго, — Майкл понимающе кивает. — Они будут заниматься телом Шерил.

— Да, реагировать нужно быстро. Я знаю, где он живёт.

Луи заставляет себя отпустить Стэна, с силой сжимает плечо Майкла рядом. Ему нужно идти, он знает, нужно успеть до того, как Стайлс сбежит, но что-то гложет его внутри, будто голодная собака сгрызает кость в труху.

Липкое, отвратительное чувство, что он может больше никогда не увидеть друзей.

***

Шаг за шагом, по людным улицам, под сбитое потрясением от смерти Шерил дыхание, Луи приближается к полицейскому участку. Солнце слепит глаза, будто в насмешку над произошедшим несчастьем, яркое и весеннее. Луи тошнит от него. От себя.

Кровавые кривые буквы на её теле не желают покидать голову. Как бы сильно не хотелось забыть, они стоят перед глазами немым укором. Смертельным упрёком.