Вандал (СИ)

— Боже, какая глупость. Даже если ты будешь кряхтеть и бурдеть, как старикашка, я всё ещё буду тебя любить, — сказал, как отрезал парень, когда Учиха в бутике приглядывался к большим кепкам и чёрным худи.

Тогда он перестал это делать, и бросил на Наруто смазанный взгляд.

Больше недопонимания не возникало.

***

Прошло не больше двух дней, как юноша потерял работу. Саске, конечно, всех обстоятельств не знал, но по одной только интонации мог сказать — поступили нечестно. Узумаки тогда был жутко расстроен. Мужчине ничего не оставалось, кроме как предложить ему работать курьером в полиции.

Наруто, как правило, соглашался всегда, не раздумывая.

Работа оказалась не только подвижной, но и опасной. А ещё Учиха страшно сожалел о необдуманных словах. Если наличие на его пальце обручального кольца отталкивало, собственно, как и грозный, загадочный и весьма неприступный вид, то с Наруто это работало совсем наоборот. Факт помолвки очень уж заинтересовывал школьниц-прошмандовок, с которыми следователь каждый вторник беседовал по поводу проституции. Он обычно присутствовал как свидетель и приносил документ о проведении на подпись, так же потом унося в архив.

Они флиртовали с ним!

И у Саске от этого кровь стыла в жилах.

Наруто, чёрт его дери, был парнем нарасхват среди молодых девчонок, которые ещё только научились брить ноги и стали раскрепощённо одеваться. Юношу воротило от мешавшихся запахов дешёвого парфюма и писклявых голосов.

Тем не менее, такие действия в сторону его жениха внутри Учихи поднимали волны ярости, которую он никак не мог остановить. Следователь был готов поклясться, что вышиб им всем бы мозги, если бы Суйгецу предварительно не забирал табельное. Да какое там, голыми руками придушил.

О, да, Саске — жуткий ревнивец.

В такой вот будничный, как и всегда, вторник Узумаки пришлось после лекции по поводу секса за деньги ехать на автобусе за какими-то важными документами «сверху». И Учиха был бы совершенно спокоен, если бы курьеру не пришлось катить на том же автобусе, что и участницам данной лекции.

Чёрт!

Наруто только вышел из офиса, а следователь уже побагровел от необоснованной в некоторой мере ярости. Суйгецу позади был также напряжён. Мало ли, чего начальству в таком-то состоянии взбредёт в голову?

Юноша, честно говоря, тоже чувствовал себя неуютно, будучи зажатым чужими сиськами в автобусе в самый час-пик. Школьницы уже облюбовали его со всех сторон. Их было явно не меньше пятнадцати, а то и двадцати, а студент — всего один.

Узумаки думает, что, нахрен, лучше бы пошёл пешком, пускай и промок. Дождь бился в окно и корпус машины так, что будто отбойным молотком по мозгам. Юношу воротит от обилия мешающихся между собой запахов и духоты внутри салона, его мутит, и он, казалось, готов заблевать всех этих пёстро накрашенных несовершеннолетних шлюх.

Отпустило тогда, когда чья-то когтистая наманикюренная рука, казалось, с нечеловеческой силой сжала его задницу, а к шее присосался пиявкой кто-то другой. Наруто дёрнулся, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Внутри всё перевернулось, когда он ощутил прикосновения к своей татуировке на животе. Трогать там можно только Саске.

Терпение лопнуло.

Юноша до хруста сжал сальную от кремов руку. Послышался сдавленный писк. Он был, конечно, сильнее одной-двух мадам в этой толпе. Они превосходили числом. А быть изнасилованным в автобусе кучкой школьниц, которые никогда не показывались гинекологу, желания не было никакого.

Хвала Ками, машина резко тормознула на нужной остановке, и Узумаки пулей вылетел под ледяной дождь. Двери быстро захлопнулись, и ни одна малолетняя извращенка не успела выйти следом.

Наруто чувствовал, как багровый засос на шее горит, будто бы синим пламенем ада, а на заднице наливается синяк.

— Саске это не понравится, — устало пробормотал он, бредя дальше.

Нужное место было недалеко, поэтому юноша в приёмной потряс головой, смахивая с волос капли воды. Толстый полнощёкий мужчина передал ему папку с документами в непромокаемом чехле и выгнал вон из здания.

Наруто дальше пришлось идти пешком и мокнуть, потому что его «подружки» явно покатили по второму кругу.

А в офисе всё так же, кругами, ходил Саске.

***

Дверь в кабинет главного токийского следователя шумно открылась. Внутрь просунулась промокшая насквозь белобрысая голова. Юноша обвёл кабинет взглядом, упираясь в фигуру у окна. Учиха обернулся к нему, подошёл ближе. Узумаки, не входя, протянул ему папку и поспешно убрал руку.

— Ты не останешься? — он покачал головой, и вода закапала на пол, — иди ко мне. Немедленно. — Не терпящим возражений тоном сказал мужчина, хватая угловатое запястье.

Он затянул парня в кабинет, прижал его к себе, ощущая дрожь всем телом. Наруто промок до нитки, и губы его стали от холода синеватыми.

Саске выше его на голову. Он осторожно пригибается, чтобы припечатать поцелуй. Мужчина непривычно горячий, к теплу тянет всё существо. От одних прикосновений хорошо и уютно, но в горле встаёт ком, когда узкая ладонь с длинными пальцами ложится на живот, обводит чёрный узор татуировки.

Наруто дёргается, когда чужое дыхание опаляет шею. А Учиха, почему-то, сильно сжимает вдруг его плечо. Видимо, заметил.

— Я… — мужчина ждёт ответа. Нет времени медлить, всё может закончиться ссорой, — неудачно прокатился в автобусе со шлюхами в час-пик, — вылетает как-то само собой.

Саске дёргается, но его действия говорят сами за себя. Он какой-то бешеный, будто с цепи сорвался. Он целуется остервенело, кусаясь до крови, больно сжимая руками худые бёдра. Юноша в ответ путается руками в смоляных, достаточно длинных волосах и обхватывает его ногами за пояс.

Они кое-как добираются до рабочего лакированного стола, куда тут же и приземляется Наруто, издав шумный вздох. Все бумаги — важные и не очень — летят к чертям собачьим на пол. Шуршание как-то по-особенному возбуждает. И хорошо так, по-поганому, что подгибаются колени от кайфа.

Саске перекрывает засос какой-то шлюхи своим. Ласка болезненная, но от этого не менее интимная. И юноше нравится, что его ревнуют вот так, как-то уж слишком сильно, почти до смерти.

Дверь снаружи заботливо заперта Суйгецу на ключ. Ничего, он потом получит премию и прибавку к зарплате.

Наруто стонет, потому что возбуждение накатывает. Член болезненно упирается в жёсткую ткань зауженных джинс. А мужчина сегодня какой-то нетерпеливый, но тянет, будто издевается.

Да, Учиха научился кое-чему за время их страстных отношений. Теперь в каждой комнате дома и офиса понапиханы тюбики с лубрикантом. Потому что болезненный секс, конечно, хорош, но и по-нормальному уже как-то хочется.

Саске был чересчур осторожен сегодня. Ему нравился худой торс, угловатый корпус юноши. Наруто был по-своему хорош. От одного его вида при благоприятной обстановке он мог возбудиться. Иногда и при неблагоприятной.

У мужчины до сих пор бегали мурашки по спине, и томно тянуло в паху, при воспоминаниях о том, как ему божественно отсосали на районном собрании. Честно, вышло совсем случайно, но неописуемо приятно.

Но сейчас их головы совсем другим заняты. И, чёрт возьми, Наруто до сих пор такой узкий, будто так и остался девственником. От этого в глазах пятнами сверкают разноцветные круги, а каждая клеточка тела получает кайф.

Узумаки стонет, будто растраханная шлюха вроде, но эти звуки уже полюбившиеся, родные, соблазнительные и в то же время такие личные, что просто внутри всё сжимается. Саске ласкает тёмные соски, и юноша давится от непонятного чувства. Пришедший оргазм похож на удар током, и, честное слово, Учиха уже готов сдохнуть ради того, чтобы слышать эти развратные крики, чтобы видеть эти любящие, преданные до смерти глаза.

Наруто весь покрыт следами бурного времяпровождения. Такие, знаете, говорят громче и куда больше обручальных колец.

Теперь по вторникам школьницы-потаскушки уходят из офиса грустные и разочарованные, потому что в конце, так, на всякий случай, Саске целует своего жениха. И девушки сразу понимают, тронешь — застрелит.