Вандал (СИ)

Нет уж. Ох, к чёрту здравый рассудок.

Мужчина целует Узумаки уж как-то совсем по-дикому. А внутри всё вертится, как в космической центрифуге.

Наруто, похоже, мазохист. Стонет, искусанный почти везде до крови, когда внутри находятся чужие пальцы.

Больно, но, мать твою, как же хорошо!

Саске нравится горячая теснота чужого тела так, что насмерть, господи, потом затрахает. Но резко нельзя, ведь можно причинить сильную боль. Рассудок с трудом сохраняется, кажется, мозг начинает разжижаться и плавиться.

Наруто старается не издавать и звука, только выгибается как-то неестественно. И ему, наверное, больно, потому что Учиха хочет прекратить.

На полу вновь трезвонит телефон. Учиха прекращает терзать чужое тело, хватая аппарат. Наруто не своим голосом просит продолжить, как-то совсем умоляюще подкидывая бёдра. Саске соглашается, потому что отказать просто невозможно. Но если ничего не выйдет, то он, естественно, прекратит.

Он проникает внутрь пальцами примерно под тем же углом, затем неохотно берёт трубку. Суйгецу на той стороне орёт так, что мужчина невольно дёргается всем телом и, видимо, находит ту самую чувствительную точку в теле любовника. На всю комнату раздаётся почти что вскрик, а губы Саске, казалось, сами по себе растягиваются в улыбке.

Хозуки на той стороне готов сдохнуть, вроде, от неловкости.

— Выпишу тебе премию, — говорит Учиха, громко сглатывая слюну, — а позвонишь ещё раз — уволю, убью, закопаю и хлоркой присыплю. А сам скажу, что к бабушке поехал.

Сотрудник послушно сбрасывает вызов, нещадно выплёвывая нецензурные выражения. Потом успокаивается и идёт пить кофе. Начальника придётся ждать долго, если вообще не до утра.

— Ками… — задыхаясь, произносит Наруто, — да сколько уже можно?! Кто из нас… ах! — мужчина вновь находит ту точку, и Узумаки пронзает волна наслаждения. На лице Учихи какая-то садистская улыбка, — да кто из нас девственник-то? Давай уже! — юноша захлёбывается в стонах, вызывающе подбрасывает бёдра.

У Саске, кажется, от таких действий едет крыша. Они оба полностью обнажены, и в полумраке комнаты всё кажется каким-то чертовски сексуальным.

Учиха старается быть нежнее, осторожнее. Он закидывает худые ноги на плечи и целует острые коленки.

— Смотри на меня, — говорит он партнёру, а сам переплетает их пальцы.

Первым толчком Саске не может войти даже наполовину. Внутри у Наруто тесно и горячо, что крыша едет со скрипом. Но юноша не отрывает от него взгляда, хотя слёзы скапливаются в уголках глаз. Ему больно, будто изнутри рвут на части.

Мужчина, наконец, проникает на всю длину и издаёт какой-то нечленораздельный, но такой уязвимый звук.

Больно, горячо, приятно так, что искры из глаз летят.

Узумаки изнутри тесный, как тисками сжимают.

— Расслабься, — Саске проводит большой ладонью по загорелой груди, стараясь успокоить.

Наруто в ответ тянется за поцелуем, всё ещё не разрывая зрительного контакта. Получается как-то комкано. Юноша опрокидывает Учиху на спину, оказываясь сверху. Он стонет протяжно и громко, так, что Саске сам уже готов кончить.

Отчего-то становится так хорошо, когда парень начинает осторожно подниматься на его члене, а следом так же медленно опускаться.

Горячо, слишком хорошо, сердце внутри бешено колотится.

Учихе нравится быть снизу, смотреть на худое, блестящее в свете луны тело. И чёлка неприятно липнет ко лбу. Юноша хорош, но никто не позволит сделать ему всё самому. Наруто распирает изнутри, потому что мужчина сжимает его бёдра, буквально натягивая на себя.

Больно, но, мать твою, как же хорошо!

Саске сам на грани, едва ли сдерживается, чтобы не рассыпаться на тысячи осколков.

— Скажи моё имя, — приказывает он, а парень старается выговорить хотя бы одну букву.

Наслаждение мешается с болью, в голове будто конфетти взрываются.

Это слишком.

— Са-саске… Мгнх! — почти вопит Наруто сконфуженно, закатывает глаза и кончает себе на живот.

Он сжимает член Учихи слишком сильно, почти до боли. Поэтому мужчина изливается следом за ним прямо внутрь.

— Как насчёт посмотреть на ночной Токио? — беззлобно, но устало спрашивает Узумаки.

— Как насчёт стать моим мужем? — тем же тоном спрашивает Саске, и Наруто от неожиданности давится воздухом.

***

— Это что, шутка такая? — нервно спрашивает Суйгецу, смотря на обручальное кольцо на пальце начальника, который изволил прийти только к обеду на работу.

Учиха только изнутри не светится, вон как счастлив.

— Дело о вандале можно закрывать. Тащи папку и протокол, — мужчина махнул рукой в сторону шаблонов для заполнения.

Пока Хозуки пребывал в моральном потрясении, Саске заполнил документы, поставил печать, а потом какой-то парень долго писал что-то на листочке, изредка отвечая на чересчур ласковые вопросы главного следователя.

— Твою мать! — сотрудник хватается за голову. — А что, правда, премию выпишешь?

Учиха кивает головой в сторону бухгалтерии.

— Всё оформлено, можешь пойти и получить. Могу даже отгул дать, если ты уж очень шокирован. Но только один раз, — мужчина складывает всё в папку, — в архив потом отнеси, — и отдаёт её Суйгецу.

Он какой-то чересчур довольный направляется к выходу. Вроде бы не по уставу, а перечить начальству — себе дороже.

Саске садится на байк, а Наруто приземляется сзади и крепко обхватывает его со спины.

— Ну что, помчали? — на лице Узумаки сияет глупая улыбка, — Собираем твои вещи и едем. Потом ещё с братом со своим тебя познакомлю.

Юноша на всё кивает головой, а потом звонко смеётся. Сотрудники высовываются в окна, чтобы посмотреть, кто тут такой дохрена весёлый, а потом шокировано открывают рты. Потому что кольцо обручальное на пальце Саске уж как-то больно вызывающе блестит.

Комментарий к Начало.

Ну, вот так как-то с:

Требую отзывов!!!

Что нравится, что не нравится?

========== Выходные. ==========

***

Саске нравится кольцо и ощущения от его ношения. Ему нравится быть привязанным к совершенно другому человеку. И дело даже не в недавно состоявшейся помолвке, а в самих узах.

С появлением Наруто в квартире домашний быт несколько оживился. Не было уже таких спонтанных одиноких ужинов, завтраков из пустого горького кофе и пропущенных и проигнорированных обедов по выходным.

Узумаки был шумным и взбалмошным, самым непредсказуемым парнем, которого главный следователь когда-либо знал. Обучаясь на графического дизайнера, юноша как-то запросил ну очень уж больших перемен по мнению Учихи. Предложение расписать стену в прихожей мужчина воспринял в штыки. Казалось, они должны были вот-вот поссориться. Потому что Саске слишком привык к стабильности, а Наруто — к свободе.

Когда Узумаки обиделся, следователь не особо принял это к сведению. Конфликт произошёл не из-за слишком сильных разногласий и не имел каких-либо глубоких корней в их отношениях. Саске, по крайней мере, так казалось.

После этого Наруто стал как-то подозрительно тише себя вести. Краски и другие рисовальные принадлежности перекочевали из спальни обратно в сумку и доставались только по острой нужде, когда юноша находился дома один. Хоть Узумаки и по-прежнему улыбался, смеялся, окружал мужчину своей любовью и заботой, на душе было неспокойно.

К вечеру третьего дня Саске, наконец-таки, разрешил расписать стену. Результат превзошёл все ожидания. А Наруто хватило одной стены, чтобы потом декорировать что-либо расхотелось.

Узумаки приходил домой поздно. У следователя по этому поводу возникали некие подозрения — работа такая. Одного дня шпионажа хватило, чтобы убедиться — студент по-прежнему работал изо всех сил. Правда, какой в этом был смысл, если Саске мог полностью его обеспечивать?

— Я не хочу сидеть у тебя на шее, — тем же вечером сказал Наруто, — я закончу университет и устроюсь на нормальную работу. В конце концов… — он как-то замялся, — я не хочу висеть на тебе балластом. Я не из-за денег к тебе пришёл.