Кривые зеркала (СИ)

— С началом каникул, — негромко произнес Скорпиус и подмигнул взглянувшему на него с той же улыбкой Альбусу.

========== Глава №4 ==========

— Ну, выкладывай.

Скорпиус приподнял брови, глядя на Альбуса. Тот сложил руки на груди и стоял, загораживая Скорпиусу проход. Шарлотт хихикнула и тоже потребовала:

— Да, рассказывай давай.

Очевидно, во время обеда он достал их своими заинтересованно-предвкушающими взглядами, и ребята не выдержали.

— Ты сказал, что приготовил нам умопомрачительную развлекательную программу, — добавила Шарлотт и, хмыкнув, поправилась: — В смысле, умопомрачительную для тех, у кого ум присутствует…

Альбус кисло на нее посмотрел и перевел взгляд на Скорпиуса:

— Так что, давай, развлекай нас.

Скорпиус закатил глаза.

— До праздничного ужина мы будем валять дурака, — произнес он, — а потом полезем на крышу.

Альбус приподнял брови:

— На крышу? Чего мы там не видели?

— Ну, начнем с того, что вы там вообще ничего не видели… — со смешком произнес Скорпиус. — К тому же, просто так сидеть мы там не будем.

Чарли нахмурилась и задумчиво сказала:

— А пока, значит, ничего интересного… Пойдемте снова на улицу? — неуверенно предложила она.

— Устроим снежную битву? Правда, уже скоро стемнеет… — заметил Скорпиус.

— Ой, зануда, — Альбус ткнул его локтем под бок, — а магия на на что?

— Ну, пошли, — рассмеявшись, отозвался Скорпиус, и Альбус, прищурившись, пригрозил:

— Мы тебя в снег закопаем, если станет скучно.

*

Скучно не стало, но от попыток захоронения друга под снежными завалами ребята не отказались.

Отплевываясь, Скорпиус стряхнул налипшее на куртку снежное месиво и взмахнул палочкой, собирая его в крупный комок. Ал, заметив это, шмыгнул за дерево с таким выражением лица, будто опаздывал на очень важную встречу. Скорпиус усмехнулся и пошел вперед, как вдруг что-то шмякнулось ему в спину, и из-под ног неожиданно выдернули землю. Моргнув, он понял, что снова валяется в сугробе, и его стремительно посыпает снегом сидящий рядом хохочущий Альбус. Скорпиус заворочался, выбираясь из глубокого ледяного кокона. Сел, собираясь вскочить и с воплем броситься на Альбуса, но тот неожиданно отвлекся от своего занятия и поднял голову, продолжая посмеиваться, и Скорпиус замер.

Альбус, с улыбкой на все лицо, сползшей на одно ухо шапкой, торчащими надо лбом и покрытыми белыми снежинками волосами, с неожиданно огромными глазами, в которых так и плясали чертенята, был… был совсем не таким, как обычно, а будто кем-то абсолютно другим…

Бесшабашным и безумно привлекательным мальчишкой.

Альбус перестал смеяться, и что-то было такое в его взгляде, говорившее: “Черт возьми, это круто. Этот мир прекрасен, я на самой его вершине, и я люблю его”. Эта безумная восторженная возвышенность заставила Скорпиуса буквально зависнуть, глядя ему в глаза, а Альбус, продолжая улыбаться, все так же сидел со снегом на руках, не замечая, что поза у него совершенно дурацкая, а перчатки вот-вот насквозь промокнут. В какой-то миг Скорпиусу почувствовал, что будет совершенно правильно податься вперед, опрокинуть Альбуса в снег и поцеловать его, провести языком по губам, заставляя их приоткрыться, прочертить рукой невесомую линию по раскрасневшимся щекам, стянуть эту дурацкую шапку набекрень и…

Хрустнула ветка, Скорпиус, вздрогнув, моргнул, — и бесконечно долгое, но в то же время безумно короткое наваждение рассеялось. Альбус потряс головой и бросил короткий взгляд на свои руки, словно недоумевая, почему это он вцепился в недавно слепленные снежки и ничего не делает с ними. Снова поднял голову, опять пристально посмотрел на Скорпиуса, но из его глаз уже исчезло то самое, неизвестное и совершенно редкое; а потому Скорпиус, передернув плечами, вытащил из-под снега ноги и неловко встал.

— М-м-м, все нормально? — настороженно спросила откуда-то сбоку Шарлотт, которая, видимо, и наступила на ту злосчастную ветку.

— Э… да, — Альбус стянул мокрые перчатки и начал методично стучать ими друг об друга — у Скорпиуса создалось впечатление, что друг предпочел бы и сам побиться головой — о дерево, например.

Шарлотт бросила на Скорпиуса внимательный взгляд и приподняла бровь, как бы спрашивая, не испортила ли она что-то, и тот только помотал головой. Наваждение пропало, момент был упущен, и, глядя на почувствовавшую себя неуютно подругу, Скорпиус подумал, что этот момент мог ему и показаться.

*

Они провозились, как дети, в снегу еще некоторое время, но, хоть никто и не чувствовали ни усталости, ни неловкости, было как-то… не так. Словно что-то изменилось от одного случайного шага Чарли и попавшей ей под ногу сухой ветки.

Когда Скорпиус, наконец, предложил пойти в дом, уже было темно, и парящие над расчищенной дорожкой волшебные огоньки лишь чуть-чуть освещали сад, бросая на сугробы растягивающиеся причудливые отблески.

— Возьмите сразу с собой палочки, чтобы не ходить за ними лишний раз.

Шарлотт вопросительно приподняла брови, но Скорпиус только махнул рукой, мол, увидите. Иногда ему казалось, что его рождественская идея — посидеть ночью на крыше — слегка дурацкая и сентиментальная, но он также понимал, что друзья, скорее всего, оценят: что Альбус, с его любовью к высоте, ветру, свободе, экстриму, что Чарли, любящая музыку на открытом воздухе и уютные посиделки в тесном кругу.

— Тогда пойдемте, гм, переоденемся, — Скорпиус взглянул на часы. Ну да, самое время, — и будем уже спускаться.

*

Когда в дверь постучали, и вошел Альбус, Скорпиус по-турецки сидел на кровати и выдавал Робби “инструкции” по поводу завтрашнего дня. Увидев друга, Скорпиус приподнял руку, договаривая, что они вернутся уже после обеда, и, отпустив домовика, спросил у выглядевшего грустным Альбуса:

— Что с тобой?

Ал уселся в кресло неподалеку кровати и, устало вздохнув, произнес:

— Мы с Чарли расстались.

Не зная, как реагировать на такое — запоздалое — откровение, Скорпиус промолчал.

— И… э… на самом деле так получилось, что это я ее бросил, а не она меня.

Скорпиус подумал — может, стоило сказать, что он знает, — но он решил не подставлять Шарлотт.

— Потому что решил, что девушки меня перестали привлекать. Или. Или и не начинали, — закончил свою обрывистую речь Альбус и принялся внимательно разглядывать свои колени.

Скорпиус молчал, пытаясь представить, как отреагировал бы, если бы не знал заранее. После того, что произошло… на самом деле, не произошло… сегодня в саду…

— Эм, ну, ты что-нибудь скажешь? — с надеждой проговорил Альбус, поняв, что ответа не дождется. Скорпиус открыл рот, не зная, как сформулировать то, что хотел бы сказать, и решил ответить как можно более правдиво:

— Только то, что я действительно понимаю, как ты себя сейчас чувствуешь. — Он фыркнул, вспомнив, как на четвертом курсе сам пытался поговорить с Альбусом на эту тему — успел тогда передумать раз двадцать. — Раскачался ты, похоже, быстрее, чем я тогда.

— И… это все?

Скорпиус приподнял брови:

— Сочувствовать в таком случае — не очень хорошо, а что-либо еще… — он запнулся. Может, Альбус ждал… чего-то вроде ответного признания? — А как ты вообще… ну, почему ты так решил?

Альбус поморщился, так, что у него забавно пошевелился нос, и брякнул:

— Я целовался с Лорканом.

Помолчав несколько мгновений, Скорпиус осторожно переспросил:

— Это который Скамандер, да?

Альбус кивнул и неуверенно добавил:

— И нас спалил Лис.

Скорпиуса передернуло. Лисандер, старший брат Лоркана, учился на седьмом курсе Гриффиндора и внешне представлял не меньшую опасность, чем качок Фред Уизли. К тому же, старший Скамандер дружил с Джеймсом и слегка недолюбливал Альбуса, который так и не наладил отношения с братом.