Проверка на профпригодность (СИ)

– Но как? Где ты его подцепил, Академия ведь закрытое заведение, а генитальный лишай передается только половым путем и крайне заразен! Ты что, имел секс с парнем?!

– Я не педик! – запротестовал Поттер, категорически отметая от себя все подозрения. – Мы с ребятами ходили в город на выходные в качестве поощрения за хорошую учебу… Ну как раньше, в Хогсмид, пивка попить и все такое…

– А Рональд? Он тоже с тобой ходил пивка попить? – зловеще процедила Гермиона, предчувствуя недобрую весть. – Рональд тоже ходил в город и заразился генитальным лишаем?

– Нет! Только не Рон! – испуганно и очень поспешно возразил Поттер, отмазывая своего друга, но Грейнджер смотрела на него так, будто пыталась устроить ему сеанс окклюменции и выпотрошить все его сознание, чтобы добраться до правды.

– Не ври мне, Гарри Джеймс Поттер! – ледяным тоном отчеканила девушка.

Разговор, который и так давался с большим трудом, приобрел опасное направление и грозил провалом всей операции по излечению венерической хрени. Гермиона, не хуже любого дознавателя или судьи Визенгамота, давила и требовала сознаться во всех грехах, в которых повинен Рон Уизли. Гарри не знал, как убедительно соврать, и сейчас чувствовал себя даже хуже, чем на дисциплинарной комиссии в Министерстве, когда его хотели отчислить из Хогвартса за использование магии вне школы.

– Герми, я клянусь тебе… честное гриффиндорское… Рон, он нет… – неубедительно оправдывался герой магического мира, проклиная в этот момент своего приятеля. – Мы с парнями получили допуск в город за хорошую учебу в качестве поощрения… А Рон, он не с нами… Ну ты же знаешь, он всегда в числе отстающих, какое ему нахрен поощрение… Не было с нами Рона, честно, – промямлил Поттер и потупился.

Ему очень хотелось верить в то, что он сумел убедить Гермиону в непричастности Рона к разнузданному блядству, которое привело к инфицированию, но мисс Грейнджер сверлила его недоверчивым и подозрительным взглядом, отчего парень готов был провалиться сквозь землю. Однако на какое–то мгновение девушка перестала терзать его расспросами про Рона и принялась вправлять мозги ему самому.

– Как ты мог, Гарри? У тебя же есть Джинни, вы любите друг друга! – обвинительным тоном вопрошала Гермиона, выказывая свою женскую солидарность. – От тебя я такого не ожидала! Все парни подлецы и сволочи, даже избранные!

Подобное высказывание очень оскорбило героя магического мира, ибо он сам считал себя безвинной жертвой обстоятельств, и никоем образом не сволочью и не подлецом, поэтому решил опровергнуть обвинения в свой адрес.

– А ты знаешь, какая у нас тут жесткая дисциплина?! – ответил Гарри, пытаясь оправдаться. – Знаешь, как у нас тут строго? Тут за любую фигню в дисциплинарный отдел отправляют на порку! Тебе хорошо рассуждать, а мы тут вообще забыли, как девчонки выглядят! А Джинни, она там по клубам ходит и по вечеринкам! Думаешь, я не знаю об этом? – возмущенно воскликнул Поттер, оскорбленный до глубины души, и, не сдерживаясь, почесал яйца. – Значит, ей можно с другими парнями, и когда в Хогвартсе учились, и пока я здесь, а я сразу сволочь и подлец!

– Ты хоть понимаешь, чем тебе это грозит? – сменив тактику нападения, тяжело вздохнув, спросила Гермиона, ибо про неверность Джинни тоже была наслышана, но не ожидала, что эти слухи дошли и до Гарри, и оскорбленный в своих чувствах герой магического мира в чем–то был прав, поэтому мисс Грейнджер немного смягчилась, однако продолжала категорически осуждать его аморальный поступок.

Гарри знал, что разговор получится нелегкий, но не предполагал, что до такой степени. В Грейнджер снова проснулась староста и борец–активист за нравственность, и Поттер просто не знал, что сделать, чтобы убедить подругу помочь ему и группе товарищей.

– Мне не к кому больше обратиться! – с мольбой в голосе произнес бывший гриффиндорец, решив давить на жалость, ибо рано или поздно трепетное девичье сердце должно дрогнуть. – Если об этом кому–то станет известно, меня не только из Академии попрут, а из магического мира!

– А Рональд, он точно не подцепил эту заразу? – подозрительно глядя на друга, снова поинтересовалась Гермиона.

– Честное гриффиндорское, – тяжело вздохнув, ответил Поттер, который в этот момент уже готов был сам биться лбом об стену, как это делал накануне Уизли, находясь в состоянии крайнего отчаяния. – В город отправляли только отличников и меня, потому что я грёбаный Избранный, – мрачно добавил герой магического мира.

– И сколько вас таких отличников с писюлястым лишаем? – ехидно поинтересовалась бывшая староста Гриффиндора, сарказму которой сейчас могла бы позавидовать главная слизеринская стерва Пэнси Паркинсон.

– Шестеро, – снова тяжело вздохнув, ответил парень. – Так ты нам поможешь? – с мольбой глядя на подругу, в очередной раз спросил Гарри, ибо Гермиона была их единственным шансом, и если не удастся ее уговорить, то придет колоссальное фиаско всему, проще говоря – ебаный пиздец.

– Так вам и надо! Не будете устраивать разнузданные оргии в компании женщин легкого поведения! – нравоучительно произнесла Грейнджер.

– Ёбаные котелочки! Герми, ну пожалуйста, не начинай! – воскликнул Поттер. – Ну сколько можно меня гнобить! Я и так уже сто раз пожалел и раскаялся в содеянном! Кто же знал, что они того… э… э… э… инфицированные. Я даже не знал, что здесь такие болезни существуют, я думал, в магическом мире все иначе, без сифилиса! И вообще я в первый раз!

– И в последний! – отчеканила Гермиона. – Надеюсь, это послужит тебе хорошим уроком на будущее, Гарри Джеймс Поттер! – заявила она.

– Так ты поможешь или можно идти вешаться? Я в предсмертной записке укажу тебя повинной в преждевременной смерти народного героя, Британия тебе этого не простит, – произнес Поттер, снова почесав яйца.

– Ты знаешь, как я к тебе отношусь, Гарри, и всегда была на твоей стороне, но твой поступок…

– Да ебись оно все сраным проёбом! – не выдержал Поттер. – Прощай, Герми. Завещаю похоронить меня в Годриковой Впадине рядом с родителями. Дом Блэков в своем завещании отпишу на вас с Роном. Живите долго и счастливо, – мрачно добавил он и направился на выход.

– Дурак, – хмыкнула Грейнджер. – Хоть ты оказался аморальным типом, но я все равно люблю тебя, Гарри Джеймс Поттер! Так и быть, я спасу твою избранную задницу от пупырчатого лишая и всеобщего позора.

– Спасибо, Герми, ты просто прелесть! – воскликнул Поттер, бросившись к своей подруге и обняв ее.

– Так сколько вас таких? – снова уточнила она.

– Шестеро, – уверенно подтвердил Гарри.

– А Рональда точно среди вас нет? – снова поинтересовалась Гермиона.

– Мерлиновы рейтузы! – простонал Поттер. – У Рона твоя колдография на тумбочке на самом видном месте стоит, и ему все парни завидуют, что у него такая красивая невеста, – соврал Избранный, чтобы польстить своей подруге, ибо ей, как и любой другой девушке, комплимент будет приятен. – Рон любит тебя и даже в мыслях не изменяет, честное и благородное гриффиндорское слово, – проникновенно солгал Гарри.

– Ладно, я займусь детальным изучением твоего заболевания, и, думаю, сумею приобрести или самостоятельно изготовить необходимые зелья и снадобья, – наконец–то пообещала Гермиона. – Надо же спасать твою избранную задницу.

– Ура! Похороны в Годриковой Впадине отменяются! – воскликнул Поттер. – Ты мне не только задницу спасаешь, а жизнь, и вообще ты самая лучшая! Если бы не Рон, я бы сам в тебя влюбился! – эмоционально выпалил Гарри. – Знаешь, Герми, ты мне всегда нравилась! Помнишь наш танец в палатке? Это было… э… э… э… Для меня это было больше, чем танец!

– Прекрати, дурак, – заулыбалась смущенная девушка. – И не смей Рону про это рассказывать!

– Если потребуются расходы, то вот, – произнес парень, протягивая заранее подготовленное доверительное письмо в банк Гринготтс на имя главного гоблина, согласно которому Гермиона Грейнджер имела право снять со счета Гарри Поттера любую сумму. – Можешь взять, сколько захочешь, хоть миллион, только помоги нам! – выпалил парень, вручая подруге финансовый документ.