Проверка на профпригодность (СИ)

После этого знаменательного мальчишника, который устроили второкурсники, и слухи о котором прокатились по всей Академии, многие из учащихся заметно подтянулись в учебе, чтобы в ближайшее время заслужить награду и получить привилегию провести выходные в городе. Теперь для многих курсантов появился серьезный стимул, и парни рвали жилы на тренировках и напрягали мозги на лекциях, и вскоре действительно несколько курсантов опять получили допуск и, как и в прошлый раз, устроили разгульную оргию в «Дырявом котле», которую снова щедро оплатил Гарри Поттер.

Подобные гулянки в жизни бывшего гриффиндорца стали проходить регулярно. Всю неделю он из последних сил посвящал учебе, а выходные проходили в кутежах, пьянстве и в объятиях продажных шлюх. Жизнь в Академии стала налаживаться, и уже не была такой тягостной и утомительной, как раньше. Об их мальчишниках начали ходить слухи, и не было такого курсанта, который не мечтал бы хоть раз заслужить привилегию и оказаться на веселой пирушке в компании Избранного. Рон Уизли на правах лучшего друга организовывал эти мероприятия, а Гарри все оплачивал. Так продолжалось несколько месяцев, но внезапно нагрянула беда.

Однажды Гарри проснулся посреди ночи от того, что у него начался сильный зуд в промежности. Парень немного поворочался в постели, почесывая яйца, потом, накинув халат и всунув босые ноги в шлепанцы, отправился в сортир отлить. Но стоило ему только оказаться в ярко освещенном помещении туалета и распахнуть халат, как Поттер замер от ужаса, когда увидел свой член, на котором появились многочисленные красные пятна. Более того, эта сыпь покрывала лобок, всю мошонку и даже ляжки, и все это чесалось невыносимо. Сначала Поттера пробил озноб, по спине пробежал холодок, от ужаса волосы зашевелились на голове, во рту пересохло, а подмышками все взмокло и неприятный, липкий пот медленно потек по телу.

– Какого хрена? – пораженно произнес бывший гриффиндорец, осматривая себя в зеркало.

Гарри не знал, что это за пупырышки, обильно покрывшие его гениталии, но это явно была не аллергия. Он понятия не имел о специфических болезнях, передающихся половым путем здесь, в магическом мире, как впрочем, никогда не интересовался и симптомами маггловских венерических заболеваний, но первое, что пришло на ум, что он подцепил сифилис. Осознание этого ужасного факта чуть не довело его до истерики. Герой магического мира стоял перед зеркалом в туалете и с ужасом рассматривал свои гениталии, покрытые живописной ярко–красной сыпью, которая при этом невыносимо зудела. Более того, когда парень начал мочиться, он испытал неприятное жжение и даже боль, а из уретры вместе с мочой стал выделяться пузырящийся гной. Поттер чуть не заорал от ужаса. Такого дикого страха и паники он не испытывал никогда, даже в тот момент, когда шел на убой к Волдеморту, решив умереть. Сейчас было страшнее. Гарри с замиранием сердца представил себе последствия всего этого. Он подцепил что–то невероятно заразное от шлюх, какую–то венерическую хрень, вероятнее всего сифилис, и долго скрывать это не получится. Болезнь имела очень хреновые симптомы – боль, жжение, сыпь, неприятные выделения, которые капали с конца, и зуд в промежности, сводящий с ума. Гарри понимал, что не сможет это утаить, кто–нибудь из парней непременное заметит, когда он будет в душе или в туалете, и обязательно застучит руководству Академии, ибо завистников у него хватало, да и оставлять это без лечения тоже весьма опасно. Вероятнее всего само не рассосется, и болезнь будет только прогрессировать и усугублять свое воздействие на его организм. Даже если никто не застучит, рано или поздно ему придется обратиться в медицинское отделение, и тут уже никакой «Детектор добродетели» не нужен, чтобы установить факт его аморального поведения. Наверняка об его постыдном заболевании станет известно всем, более того, начнут проверять всех парней, поползут слухи, которые просочатся за пределы Академии. Его с позором выпрут за безнравственное и порочное поведение, недостойное будущего аврора, а перед этим еще подвергнут публичной порке в присутствии всех курсантов, чтобы другим неповадно было морально разлагаться и бегать по шлюхам. А могут еще и во всех газетах написать о позорном венерическом заболевании, которое подцепил великий Гарри Поттер от блядей, а значит в один миг придет крах всему – учебе, будущей карьере, женитьбе на Джинни – вообще всему. Ему придется собирать барахло и валить в мир магглов, ибо с таким позором он не сможет жить в магическом мире. От осознания таких перспектив Гарри стало так хреново, что даже слезы навернулись на глазах.

«Надо ж было так бездарно и глупо все проебать! Лучше бы гонял в кулак да дрочил очко», – невольно подумал герой магического мира, а потом пришла злость на Рона, который втравил его во все это, каждый раз организовывая праздничное блядство и вызывая шлюх. В этот момент очень захотелось прибить рыжего сводника, придушить гада, который, как сейчас казалось Гарри, был виноват во всех его бедах. Но внезапно Поттера порадовала другая мысль – если он подцепил эту сифилитическую дрянь, то, вероятнее всего, и Уизли словил подобную хрень, ибо трахали они одних и тех же шлюх, а по–пьяни никакими предохранительными веществами не пользовались. Эта мстительная мысль хоть как–то утешила Гарри, он запахнул халат и поспешил обратно в общую спальню, где вместе с ним жили еще пять курсантов, в том числе и Рон.

В ту ночь Гарри так и не смог уснуть, мысли были одна страшнее другой, пупырчатая сыпь в промежности невыносимо зудела, а храп Рона, раздающийся с соседней койки, безумно раздражал, а под утро уже доводил до белого каления. Поттер вдруг поймал себя на мысли, что если Уизли так безмятежно спит, значит рыжему не досаждает никакая сыпь и зуд. Гарри снова покрылся липким потом, подумав о том, что только он один словил эту херню, несмотря на то, что все остальные парни так же трахали этих проклятых шалав. Поттер еле дожил до утра, и едва только начался рассвет, задолго до побудки, отправился в душ, чтобы искупаться без посторонних. Весь день он мучился от симптомов неведомой страшной болезни и не знал, с чего начать, как поговорить с Роном и что вообще предпринять в подобной ситуации. В таких тревогах, сомнениях и ужасах герой магического мира провел два дня. А тем временем болезнь начала интенсивно прогрессировать, отвратительная сыпь уже распространилась по всей жопе и даже появилась возле ануса, очко неимоверно зудело и приходилось постоянно ерзать на стуле, когда он сидел в аудитории во время лекций. Более того, сыпь стала разрастаться, красные пятнышки потемнели, став темно–багровыми, и набухли, приобретя вид язвочек, отчего Гарри пришел в состояние, близкое к истерике и нервному срыву. Он терпел, как мог, но им овладевало мрачное отчаяние от того, что необходимо предпринимать какие–то решительные действия, но он не знал, что делать, при этом болезнь нужно сохранить в тайне и обращаться в медицинское отделение нельзя ни при каких обстоятельствах.

Через пару дней Гарри заметил, что Рон стал раздражительным, взвинченным, психованным, и время от времени тоже ерзал на стуле и чесал яйца. Поттер не без злорадства подумал о том, что рыжий так же подцепил заразу, однако, как и он, пытается изо всех сил это скрыть. Вообще–то Гарри был добрым парнем и не мстительным, но догадка о том, что рыжий вместе с ним подхватил сифилис, доставила ему удовольствие.

Едва только объявили отбой и курсанты заняли свои места в постелях, Поттер тихо, чтобы не создавать лишнего шума и не привлекать внимание тех, кто еще не уснул, пробрался к постели друга, потряс его за плечо и прошептал на ухо, что необходимо срочно поговорить. Через несколько мгновений вслед за Гарри в туалет ворвался Рон. Вид у него тоже был озабоченный, рыжий заметно нервничал и, судя по всему, догадывался, о чем пойдет речь.

– Ну что, блядь, тоже с конца закапало?! – выпалил Поттер, без лишнего предисловия обращаясь к приятелю.

– Да просто пиздец, дружище! – потрясенно воскликнул Рон, который был напуган не меньше, чем Гарри.