Море опалённое свободой (СИ)

Но стоило Лорени отвернуться от зеркала и направиться к двери, другая мысль пришла в голову. А что, если Цурбус успел разболтать всей Академии про то, что трахнул Лорени, и тот стонал, изгибался и был возбуждён от прикосновений Бахму? Что, если он расскажет какое у Лорени похотливое тело и как кончил ему на лицо? Нет, нет, пиратский ублюдок не посмеет. Он испугается рассказать всем, потому что после этого его арестуют. Снова посадят в тюрьму, а в тюрьму Бахму не хотел. Ведь так? И потом, кто ему поверит? Кто? Кто-нибудь найдётся, кто поверит, и тогда друзья от него снова отвернутся.

Лорени ощутил неуверенность, страх и липкое чувство безысходности. В Академию идти не хотелось. Вновь возникло ощущение спрятаться, укрыться ото всех и всего в каком-нибудь укромном уголке, и оставаться там до скончания своей жизни. Но переступить порог собственного стыда надо было. Жизнь в тени Лорени не улыбалась, да и сам он понимал, что рано или поздно выползти на свет всё равно придётся. Цурбус уехал. Иренди хотел в это верить, и он в это верил. Вернее, заставил себя в это поверить. Если даст бог, уехал он вчера вечером, значит, рассказать просто не смог бы ни кому. Если только Данки, но Данки не из болтливых. Если Муар будет над ним издеваться, Иренди это вынесет. Данки не был его другом. А значит, нечего было зацикливаться на этом подонке. И, кстати, Бахму ни с кем не дружил в Академии, а значит, и слушать его никто не будет. Придя к такому решению, Лорени переступил порог собственной комнаты, так и забыв лежавшую на кровати саблю.

В коридоре Лорени столкнулся с несколькими кадетами, но они были на курсы младше. Как всегда поздоровались, перекинулись несколькими словами. И всё. Лорени чувствовал, как какая-то полоса пробежала между ними. Они прятали свои взгляды, сбивчиво говорили. Иренди и сам не хотел долго оставаться под их бдительным оком, потому распрощавшись, пошёл дальше. А стоило ему переступить порог аудитории, как это чувство навалилось тяжёлой, монолитной плитой, хороня все надежды, смелость и гордость.

Аудитория бурлила и кипела. Кто-то громко смеялся, кто-то тихо. Кто-то рассказывал о своих приключениях в голос, кто-то кричал о них, чуть ли не взобравшись на столешницу. Когда Лорени услышал «капитан Бахму», его голова дёрнулась в сторону говоривших. Ай и Синдли взахлеб рассказывали нескольким девушкам о своих приключениях, постоянно вторя одно и то же имя: Цурбус Бахму Джан Гур. Оно казалось в их устах таким значимым, уважаемым, что Лорени почувствовал прилив злости. Вот и вернулось его прежнее состояние. Но надолго ли?

От того, что захотелось крикнуть девушкам, какой их «капитан Бахму» подонок, Лорени чуть не задохнулся. Но вовремя успел остановиться. Им знать не обязательно, да и проболтаться мог в таком случае именно Лорени, а не Цурбус. Сейчас, остыв немного и успокоив свои нервы, Иренди снова заметил эту отчуждённость. Больше никто не смотрел на него, не спешил к нему, чтобы окружить дружеским кругом и отдать своё внимание. Складывалось такое чувство, что Лорени был невидимкой. А слыша восторженные отзывы девушек и ещё некоторых из восьмой группы, ощутил, что поменялся с кем-то местами. Как будто перестав быть сыном адмирала и директора Академии, он в одночасье превратился в сына простого рыбака. У тебя нет друзей… Когда-то, совсем недавно, а может даже и в другой жизни, ему об этом сказали сразу несколько человек. И среди них был он, пиратский ублюдок.

Лорени кто-то легонько толкнул в спину, и он, сделав шаг в сторону, оглянулся. На него смотрел хмурый и уставший взгляд отца. При виде Хэнги, на душе вдруг стало так тепло и легко, что захотелось прижаться к этому теплу и остаться так навсегда. Точно. Зачем забиваться в угол? У него ведь есть такой замечательный отец, тётка, которая души в нём не чает и девочки-проститутки. У него есть ещё столько всего, что не стоит наверно даже и думать о таких мелочах, как… А разве дружба и нежное насилие Бахму, это мелочи?

- Кадет Иренди, сядьте на место, – сказал тихо и хрипло Хэнги, и Лорени вернулся в реальность. Адмирал казался не выспавшимся. Глаза его были холодными и потухшими, словно кто-то выключил в комнате свет. Сейчас Иренди казалось, что отец был где-то далеко, в каких-то других мыслях и жил особенной, отличной от прежней, жизнью.

- Да, хорошо, – буркнул Лорени и направился на своё место. Проходя мимо ещё вчерашних друзей, он чувствовал лишь пустоту и вязкое отторжение. Он бросал косые взгляды по сторонам и видел, что никто не смотрит на него и даже не здоровается.

- О, здоров, Ло, – кто-то сказал приветствие, и Иренди даже обрадовался. Но скользнувшая было по лицу улыбка, тут же угасла. Волдин слегка сдвинулся к спинке лавки, пропуская к окну Иренди. – Чего стоишь, садись.

Опомнившись, Лорени кивнул, то ли в знак приветствия, то ли соглашаясь с предложением присесть. Сам толком не понял. Но на своё место протиснулся. Сел, поморщился от боли пронзившей задний проход. Слегка поелозил на сидушке, он тихонько кхекнул, краснея от стыда. Отгоняя коварные мысли, юноша перевёл всё своё внимание на рядом сидящего Волдина, который, уронив голову на столешницу, спал. И минуты не прошло, как он сопел, похрапывал, приоткрыв рот. Странно, путешествие их не сдружило. Но здесь, когда вдруг от Лорени все отвернулись, Волдин его поприветствовал. Почему? И вообще, что происходит? Почему все от него отвернулись?

Хэнги в сопровождении нескольких преподавателей и кураторов групп остановился возле тумбы и медленно оглядел присутствующих. Тихо вздохнул, приготовился уже заговорить, но что-то не позволило. Внутреннее состояние директора было отвратительным. После того, как ушёл Данки, Хэнги выжрал бутылку коньяка, но так и не опьянел. Всю ночь просидел на кровати, куря одну за одной сигарету, пинал ставший вдруг раздражать сундук и постоянно открывал его, глядя на содержимое. Душа выворачивалась наизнанку, сердце колотилось, как бешеное. Хэнги вдруг остро осознал, что на самом деле ждал того, что Муар окажется настойчивее и всё же принудит Хэнги снова к сексу, но Данки сделал по-другому. Он гордо взял на память подарок, одну из очередных побрякушек, и вышел, не сказав и слова. Или что-то он говорил?..

Вот так, кое-как, Хэнги и дожил до утра. Потом пришлось взяться за работу, и, слава богу, она у него была. Он точно был уверен, что на месяц ему её хватит сполна. Хотя, если работать и ночами, то за десять дней управиться можно… Мотнув головой, мужчина посмотрел на два листа, что держала его рука, и ощутил прилив странных чувств. Нет, даже месяц и работа не помогут забыть глаза Данки, его спину и то, как брал тот золотой овал, будь он проклят, этот «подарок на прощание»! Но новый день всё равно радости не принёс. Утром Хэнги доставили вот этих два гранта.

- Итак, подведём итоги, – начал хрипло директор Академии. От собственного голоса ему стало не по себе, и он прочистил горло. – Скажу прямо, не все группы справились со своими заданиями чётко и на отлично. Многие из вас получат неудовлетворительные баллы и минусы. Сразу скажу, капитанов, выбранных вами, винить ни в коем случае нельзя. В своих отметках вы виновны сами, потому что наблюдение за вами вели кураторы. Оценки вы посмотрите потом на доске, после этого собрания…

«Оценки», – вдруг подумал Лорени, совершенно про них забыв. Интересно, какая будет у него? И тут же хмуро усмехнулся, точно не пять. Он в корень завалил задание, и знал это точно. А уж тогда, когда их выручил «Лорд Тушка» и ненавистный пиратский ублюдок, всё пошло крахом. На фоне этого… «героя», Лорени выглядел настоящим ничтожеством.

- Завтра на доске появится новое распределение групп, – продолжал тем временем Хэнги. – Мы решили на этот раз вас менять после каждого путешествия. Это для повышения квалификации и выявления «слабостей». Ознакомившись с распределением, вы снова выберете себе капитана и остальных старших членов команды. Не забывайте, что вы являетесь всё ещё кадетами, не титулованными особами и не отличниками. Там, где реальность, не всегда помогает теория. Но о правописных истинах забывать всё равно не стоит. Многие из вас побывали в настоящем бою, – при этих словах Лорени вздрогнул и посмотрел в сторону. Волдин всхрапнул, причмокнул губами. – Пожалуйста, возьмите его в свою практику, проанализируйте и выявите слабые и сильные стороны. Но не забывайте, что смерть – тонкое лезвие ножа, она скользит слишком тихо и незаметно. Некоторые из вас так и не вернулись с той битвы.