Дети ясной ночи (СИ)

Наверное, меня боялись.

Дети боялись, что могут причинить мне или ритуалу взрослых вред. Опасались, что я стал неким избранным.

Я отдалился от всех них кроме Джона. Он был старше меня, да и сейчас, конечно же, старше, и он если и раньше будто заменял мне старшего брата, то и теперь я стал ощущать его опеку ещё острее. Он покинул приют примерно за месяц до того, как сбежал я. А Джаред…

Он был помощником воспитателей, сам только выпустился из приюта, но никуда не ушёл. Продолжил обучение у них, продолжил жить, следить за воспитанниками. Его часто отправляли в город, и он, в принципе, и сам на выходных туда уезжал, именно помощников чаще туда и отправляли, учителя и воспитатели оставались в приюте и его окрестностях, причём учителя вообще, вроде бы, его не покидали. Я не слишком хорошо понимал, кто из них больше привязан к Дому Желаний.

Но Джаред часто бывал в окрестных городах и, как оказалось, в последний год своей жизни совсем свихнулся, если уж оказалось, что он виновен в изнасиловании нескольких детей…

Кстати, в приюте, как бы странно для людей это не звучало, тема секса поднималась лишь в биологическом значении. Прямо говорилось, что подобное до определённого возраста может лишь причинить вред. Не было особенных запретов, но я и не замечал, чтобы подросткам так уж хотелось. Нет, никаких оргий или действий с сексуальным подтекстом, как, кажется, ожидали некоторые следователи в Доме Желаний, не прослеживалось.

Это было что-то вроде школы, передачи таинств. Да, там были жертвы, да, там были смерти, но их игнорировали и принимали как должное. Боялись, что каждый ребёнок может стать слабым, чужим, предателем, что именно он станет жертвой, но.. Да, пожалуй, смерть в месяц там была. Но они никогда не казались нам удивительными.

К тому же были и некоторые ссоры и пререкания на первых порах в управляющем составе, это я помню. От того злость срывали именно на сиротах. Позже, кстати, состав сменился, один воспитатель ушёл, и на его место никто не пришёл. Кажется, на его место планировали протолкнуть именно Джареда.

Он приметил меня с самого первого дня и с того же дня начал оказывать знаки внимания. Сейчас-то я знаю, что у него были за наклонности, а тогда просто ласковые утешительные слова в новой суровой и страшной обстановке для меня были тоже очень важными. Я мог бы даже привязаться к нему, если бы только его доброта не была настолько слащавой, настолько неестественной.

Я не хочу говорить о нём… К тому же…

Аллен кивнул вперёд, показывая, что дорога к маяку так никуда и не делась.

Ни проломов, ни монстров, тишина и едва доносящиеся из-за озёрной глади таинственные голоса, которые Уолкер по неизвестной причине вновь начал слышать. Ведь и правда, с тех пор как умер отец, он перестал их слышать, он жил в приюте рядом с Толукой, но она оставалась для него совершенно безмолвной.

Может быть, потому что он сам отвернулся от города и его сил?

Когда конкретно наступила эта тишина? И почему они вновь тревожат его?

Аллен оглянулся на Тикки, и тот кивнул.

====== Глава двадцать восьмая. Две пропасти. ======

«Между памятью настоящего И открытием вещего прошлого Пробираются ненавязчиво И как будто бы по-хорошему, Проклинают твои изделия, Достижения и открытия, Осуждают любые мнения, Что должны были воскресить Её… …Между памятью настоящего И того, что ещё привидится, Приводи себя на заклание, Ожидай, что в ответ обидятся. Не запнулся шаг, судьбоносная Не запела, оставив колкости, С высоты мечты тебя сбросила… А чего ты сидел на форточке?» — Ахренеть… — собственно, это было всем, что смог пробормотать Лави, когда, наконец-то отыскав нужный ключ, распахнул дверь и обнаружил себя в небольшом помещении, по полу которого был выжжен вот такой вот малопонятный стих. По самой комнате словно ураган пронесся — вокруг были лишь щепки да мятая бумага. И три двери, в которые без Юу рыжий идти не отважился. Всё-таки тот остался один с повреждённым плечом там, внизу, и он явно отчего-то был зол на Лави. Хотя тот понимал, что ведёт себя не так уж хорошо, вместо того, чтобы допытываться происходящего, он мог бы молча получше прицеливаться. Глядишь, Юу сейчас был бы в порядке. Чувство вины порой грызёт почти невыносимо и оттого всякий раз, когда Керр оглядывался на японца, ему казалось, что тот раздражён этим пристальным вниманием. И тем, что сейчас остался с вывихнутым плечом. И тем, что Лави поминутно на него оглядывается. И тем, что они оба чего-то явно не понимают, а понимающий Тикки Микк забрал Аллена и пошёл к Маяку. И что они вдвоём вполне могут туда уже и не успеть. Пройдя за угол, Лави с удивлением увидел вдалеке человеческую убегающую фигуру и Юу, стоящего у других дверей полицейского участка, провожающего задумчивым взглядом убегающего. — Я нашёл нужный ключ, — тихо сообщил Лави, и брюнет, вздрогнув, резко обернулся, тут же успокаиваясь при виде товарища. — Кто это был? — Лави кивнул в туман, где только что пропал неизвестный. — Кажется, мы ошиблись. — В чём ошиблись? — Таинственная девушка, которую видел Мояши, видно, не по нашу душу, — не слишком охотно пояснил Юу, было очевидно, что сама необходимость что-то объяснять была подобна для него зубной боли. — В меня только что врезалась девушка, которая её ищет. — Ну, значит, в этом городе не так уж и редко кто-то бывает, да? А кто она такая? Юу мотнул головой и поморщился. — Мне откуда знать? — поправляя собранные в хвост волосы, произнёс он. — Она спросила, не видел ли я такую девушку, и всё. Я ответил, что, возможно, её видел Мояши, и где он сейчас будет. Только странно, что она здесь живая бегает. — Может, как раз таки достаточно быстро бегает? — Пошли отсюда, — никак не прокомментировал подобную версию Канда. — Ты же открыл дверь, так? — Ну да… — Лави вообще-то ожидал хоть какой-то похвалы или хотя бы прощения, а Канда продолжал смотреть на него с нескрываемым недовольством. По крайней мере, именно в этом был уверен юный Керр. Он пропустил Канду впереди себя, и тот, конечно же, так же заинтересовался странным стихотворением, вот только в отличие от Лави даже не попытался найти там смысла, хмыкнув: — Не сиди на форточке… — Зря смеёшься, тут вначале что-то о прошлом и будущем, а разве не о подобном рассказывал Аллен в больнице? — только он попытался рассматривать творящийся здесь беспредел на полном серьёзе, а Юу снова что-то не нравится. Это бесило. Канда умел бесить его совершенно безобидными поступками. И иногда Лави задавал себе вопрос о том, насколько часто и просто он сам бесит Юу? Парень одним движением перехватил Канду, не давая пройти ему дальше, и, движимый озарением, заглянул в глаза и отчётливо поинтересовался: — Ты думаешь, что мы зря оставили Аллена с этим подозрительным типом? — Я предпочитаю не думать вовсе... — Дееемииии, — громко позвал очень тонкий голос из-за двери слева, и парни мгновенно обернулась в ту сторону. — Она сказала Дейми? — шёпотом уточнил Лави, который тут же выбросил из головы все мысли об усталости и некоторых признаках апатии у Канды. — Ты уверен, что это была она? — криво усмехнулся в ответ Юу.

И да, вполне возможно, что голос был вовсе не человеческий, а какие там были признаки полового различия у монстров, Лави предпочитал не знать.

Между тем за стеной было тихо, и Керр потихоньку приходил к осознанию, что это могла быть всего лишь галлюцинация, им послышалось. И да — обоим сразу. Ничего страшного, и не такое бывает. Или, быть может, это был вовсе не голос, а что-то иное: шум ветра, труб, да чего угодно, в самом деле! Это старое, давно не используемое здание! Но, видимо, Канда был уверен, что со слухом у него неплохо, а потому отступил к противоположной двери и медленно приоткрыл правой рукой, следя за тем, чтобы Лави был готов к разного рода неприятностям. Но внутри никого не оказалось. Они оба без проблем скользнули за дверь, защёлкнув замок, и принялись хорошенько осматриваться. Первым делом быстро проверили вторую выходящую сюда дверь, но та не сдвигалась с места, как бы Лави не крутил ручку и не пытался треснуть по ней плечом. Возможно, если разбежаться и ударить со всей дури, что-нибудь бы и получилось, но ситуация призывала беречь свои плечи, пока они в порядке.