Между двумя ударами сердца (СИ)

Итачи не хотел, чтобы всё было так. Безмолвно звал и не получал никакого ответа. Звал, не открывая рта, когда смотрел из открытого окна, окутанный ночным холодом. Когда стоял перед светофором и невидящим взором останавливался в одной точке.

Первые анализы не выявили никаких изменений. Зрение оставалось прежним. Сейчас – прежним. Когда вспыхивала боль и менялось восприятие, оно на миг становилось хуже. Можно было даже не замечать маленького неудобства, только Итачи привык доводить до конца и докапываться до истоков проблемы. Он не хотел думать, но не мог игнорировать.

Когда он вставал с кушетки, по привычке пытаясь застегнуть пуговицы на рукавах, обнаружил их застёгнутыми. Снова спутал кабинеты. Машинально казалось, что везде требуют раздеваться до пояса. Он знал, что это не закономерность, но привык, наверное, из-за множества однотипных фильмов.

- Пройдите, пожалуйста, сейчас один тест, - попросила девушка-медик, сев на стул напротив Итачи. Очень близко, не выпуская его глаз из поля зрения, снова приковывая к месту. Со стороны могло бы показаться, что она флиртует, но она до сих пор сохраняла завидную серьёзность.

- Тест на что? – спросил Итачи без задней мысли.

- Тест, выявляющий процент влияния шарингана на вас.

- То есть? – Итачи замер. – Есть такой тест?

- Разве вы никогда его не проходили? – в свою очередь выразила долю удивления девушка и принялась объяснять. – Вы прикладываете глаза к аппарату. К вам подключаются датчики. Потом вам показывают поочерёдно набор картинок, в том числе тематических, касающихся ваших близких. При каждой картинке делается снимок зрачка и сетчатки, наблюдаются изменения реакции всего организма..

- Я понял, - кивнул Итачи. Медики могли разговаривать о своей специальности вечно, сыпля всевозможными терминами, если не находили понятных простым людям. Итачи мог бы послушать, но ему не было интересно.

- Мне бы всё равно пришлось пройти этот тест при поступлении на военную службу? – уточнил он только.

- Для каждого генома свой собственный тест, подтвердила она. Без соответствующей печати вас не допускают до службы.

Итачи согласился. Он согласился в тот момент, когда услышал об особом тесте. Ему просто было интересно. Настолько интересно, что он вспомнил о Наруто только в тот момент, когда фотография с места аварии включилась в череде предложенных картинок. Говоря о фотографиях, связанных с близкими, медик забыла упомянуть, что и по сюжету они будут разными. Фотография улыбающегося братишки трёх лет – не одно и то же, что смерть лицом к лицу. Итачи почувствовал, как время останавливается. Как его сердце снова перестало биться. Один удар – и долгая-долгая пауза. В груди закололо, а датчики, наверное, показывали невообразимый всплеск. Что бы они ни показывали, это реакция мозга, но не шарингана.

Итачи пытался убедить себя в этом. Пытался заверить, что его внутренний мир остаётся только его миром. Он успел подумать, что пора бы обратиться к психологу. Всего один сеанс мог подсказать, как обуздать неконтролируемый всплеск эмоций при виде его истерзанного тела…

Глаза снова жгло. На долю секунды Итачи ощутил эту тяжесть, словно что-то инородное коснулось глаз, пытался сморгнуть, а потом снова испытывал знакомый дискомфорт. Видя за всеми деформированными стойками кара только Наруто, он не мог вернуть себе нормальное восприятие. Размытое пятнышко быстро обрастало чёткостью.

Второй удар сердца вырвал Итачи из этого состояния. Всего секунда или даже меньше, а он словно несколько минут пережил. Словно затормозил само время. Мир подчинялся разуму, а тест превращался в игрушку.

Следующая картинка не имела с предыдущей ничего общего. Большой пирог с зажженными свечами во взбитом креме на столе. Итачи его вовсе не замечал, ещё переживал последствия эмоционального всплеска. Он был уверен, что не показал его визуально. Только датчики не обманешь, они зафиксировали и ускоренное сердцебиение, и учащённое дыхание. Но смогли ли они записать остановку времени?

Остановка произошла только в мозгу Итачи. Длительная остановка, неестественно вклинившаяся в привычную жизнь. Словно добавляя минуты к прежней. Параллельная жизнь. Две жизни одновременно.

Когда девушка позволила Итачи закрыть глаза и присесть отдохнуть, он понял, что отдых ему не помешает. Он опустил веки, откинулся на стену головой и продолжил думать. Голова снова болела. Едва ощутимо. Можно было вовсе внимания не обращать. Перемена, о которой не сразу сообразишь, а Итачи придавал ей значение. Теперь, когда услышал отзыв медика о странном поведении шарингана, сделал акцент на ощущения при изменении зрительного спектра.

- Итачи-сан, - наконец позвала девушка. Он снова словно очнулся, последовал за ней в первый кабинет.

- Вы обнаружили сбой, - понял он без предисловий. Пусть и она не стесняется, знает, что шиноби перед собой видит, а не простого паникёра из среднестатистической семьи.

- Расшифровка будет только завтра, - пояснила она. – Возможно, вы были не готовы к тесту, я должна была предупредить о характере картинок. Извините, если шокировала вас.

- Ничего.

- Реакция вашего шарингана слишком неадекватна. Он прошёл несколько стадий за половину секунды. Соответственно, реакция организма отличается от обычной.

- Какие несколько стадий? – перебил Итачи.

- Первая – одно томоэ, - она протянула маленький снимок на плёнке, приложила его к белому листу. Отчётливая картинка, повторяющая каждую чёрточку сетчатки Итачи. – Оно выявилось одновременно с изменением радужки. То есть, томоэ заменило зрачок ещё до того, как ваш глаз превратился в шаринган.

- Но это невозможно, - качнул головой Итачи, - шаринган…

- Вот одну сотую секунды спустя, - она положила второй снимок рядом. Теперь отчётливо различалось видоизменение сетчатки, обозначилась полоса по радиусу, где и остановилось первое томоэ.

- Ещё одна сотая доля, - медик приложила третий снимок, где второе томоэ показало свой искривлённый хвостик. Потом к снимкам присоединились ещё несколько, демонстрируя постепенное становление полноценного шарингана. Итачи смотрел и не понимал, в чём загвоздка. Обычный шаринган, не считая первой реакции. С другой стороны, в его семье не изучают шаринган именно с медицинской точки зрения. Возможно, порядок его появления верно изложен именно здесь.

- Ваша реакция опережает физические возможности, - пояснила наконец девушка, приберегая самое вкусное напоследок. – Это несомненно хорошо с определённой точки зрения. Но рискованно с медицинской. Чрезмерная нагрузка способствует развитию всяческих патологий. Я бы долго могла перечислять, во что выльется поспешность вашей реакции, но смутило меня даже не то, что вы видите.

- Боитесь меня шокировать? – Итачи был готов. Что бы он ни увидел, он был уверен, что знает о шарингане всё. Даже то, о чём он не задумывался раньше.

- Я подумала, что у вас врождённый дефект, - она выставила последний снимок – последнее изменение, ибо камеры фиксировали только их, - я подумала, что это – зачаток четвёртого томоэ, - она ткнула остриём карандаша в расширившуюся точку посередине. Чёрную точку с центром более светлого тона. Итачи был уверен, что центр должен быть красным, как и сам шаринган.

- Томоэ? – переспросил он. – Но томоэ не может быть круглым.

- Верно. Это что-то другое, поэтому я и сказала о первом впечатлении, - согласилась девушка, встала и вставила пластинку в проектор. На белой стене появилось изображение в несколько раз крупнее. Тогда уже всем карандашом девушка обвела контуры «четвёртого томоэ» и объяснила. – Три ответвления на равном друг от друга расстоянии, соответствуют положению томоэ. Вы видите? Словно томоэ их притягивают. Взгляните на угол. Ответвления стремятся не к краю радужки, а именно к вашим томоэ под острым углом.

Она замолчала, повернулась к Итачи. И Итачи молчал. Он не боялся услышать никакую правду. Более того, был уверен, что знает о своём шарингане больше, чем способны показать все приборы мира. Правду он уже знал. И теперь вместо посещения психолога рассчитывал поскорее добраться до дома, поднять архивы истории. Если при потрясении пробуждается обычный шаринган, при более сильном потрясении могла проявиться одна из его последующих форм. Итачи пока не знал, что от неё ждать, но смерти Наруто было бы достаточно для этого, если бы он смог увидеть тело Наруто перед собой. Если бы смог обнять его в надежде услышать хоть звук, хоть один удар сердца или сбивчивое дыхание, а потом поднять на руки и отнести домой, переживая сильнее стократ. Ощущая его вес, чувствуя его мертвую плоть и ведя борьбу со своими эмоциями, с которыми справиться в таких обстоятельствах невозможно никому. Шаринган дал бы о себе знать гораздо раньше, не скрывая формы. Не прячась за вуалью четвёртого томоэ.