От звезды до звезды (СИ)

«Вы супруги?»

– Чего? – Рудольф со стуком поставил лайнер прикладом на пол.

«Вы… отношения, которые закреплены?»

– Нет, – Йонге прислонился к платформе и задушил желание привести волосы в порядок. – У нас вынужденное сотрудничество. Плюс большие деньги, которые вы нам должны за уникальную находку.

«Да, большая ценность», – закивал часовой.

– Так что насчет пожрать?

Напомнив о себе, Рудольф оглянулся, ногой отпихнул непонятные предметы, вроде больших узорчатых шаров, попятился и уселся в огромное кресло, тем не менее заскрипевшее под его весом. Аккумуляторы он снимать не стал, да и лайнер устроил между колен, надежно придерживая обеими руками.

Часовой удалился из вагона, загрохотал прямо в тамбуре и тут же вернулся с двумя пакетами из плотной серебристой ткани. Оба он метнул одновременно, как снаряды. Йонге автоматически вскинул руку, поймал утяжеленный гравитацией пакет, и локтевой крепеж мягко скрипнул, намекая, что он-то несет свою службу исправно, но и забывать об излишней нагрузке не стоит.

Пищевой рацион был далек от изысков. Снова одно и то же: типовые брикеты, напичканные витаминами, микроэлементами и всеми необходимыми для жизнедеятельности, но такими пресными компонентами.

– С какого корабля сперли? – с подозрением спросил Рудольф, вертя свой пакет.

«Гуманитарный помощи».

– Что? Гуманитарная помощь? Вы сбили корабль спецмиссии?

«Договоренность», – с сомнением добавил часовой.

Получив брикеты, оба отважных сопровождающих великой реликвии столкнулись с проблемой. Никому из них не пришло в голову, что мало иметь еду – надо еще иметь возможность ее есть.

Вновь оказавшись перед перспективой быстро жевать и глотать, не делая при этом лишних вздохов, Йонге обреченно постарался надышаться впрок и первым поднял маску. Часовой, с интересом наблюдавший за приготовлениями, тут же отвернулся.

Йонге мысленно фыркнул.

Постаравшись изничтожить еду как можно быстрее и едва не подавившись напоследок, в полной мере оценивший отвратный вкус пищевого концентрата Йонге опустил маску. Воду он глотнул уже свою, синтезированную. По сравнению с брикетами она казалась божественным напитком.

Рудольф разделался со своим пайком точно так же быстро. Часовой зашипел.

«Отвратительные лица».

– Твое не лучше, – угрожающе пробасил Рудольф и тут же закашлялся.

Йонге сжал губы, удерживая смешок.

«Саааржанайяахтаунир нравится?»

– Мы не испытываем неприязни к представителям других рас, – дипломатично сказал Йонге.

«Не он вам. Наоборот?»

– Не проявлял признаков нетерпимости, – почти чопорно ответил Йонге.

Часовой кивнул и отчетливо задумался, не отводя взгляда от людей. Рудольф нежно погладил лайнер, не делая особенных намеков, однако синхронизация подсказывала, что он готов в случае чего начать межрасовый конфликт в полный рост.

Йонге обернулся, внимательно оглядел замороженное тело, убедился, что тонкая пленка, закрывшая Седого, по-прежнему герметична, и еще несколько секунд пристально вглядывался, стараясь уловить признаки движения под застывшей широко расправленной грудью. Ничего.

Рудольф негромко кашлянул, Йонге снова развернулся к часовому и увидел, что тот успел продвинуться вперед на пару шагов. Остановившись под пристальным взглядом пилота, часовой слегка дернул головой, а затем потянулся рукой вперед, подался всем телом, не сходя с места.

«Дозволение потрогать мягкую расу?»

– Хреново работает переводчик, – наконец не выдержал Рудольф.

– Это диалект хреновый, – рассеянно ответил Йонге. – Зачем тебе трогать посторонних людей?

«Это высокий диалект, – хрипло прощелкал часовой. – Могу разговаривать на низком, он упрощенный, для разговоров с внешними расами».

– Так удобнее, – кивнул Йонге.

«Потрогать?»

– Зачем?

«Хочу узнать, почему Саааржанайяахтаунир нашел в чужой расе любовных партнеров».

– Да у тебя крыша едет, – не выдержал Рудольф. – С чего ты взял?

«Вижу»

Напарники переглянулись. Выражения лиц скрывались под респираторами, но Йонге был уверен, что у Рудольфа точно такая же озадаченная мина, как у него самого.

«Тепловые метки, – добавил часовой. – Я их вижу на Саааржанайяахтаунир, ваше зрение, видимо, не работает».

– Так-так, – оживленно сказал Рудольф. – И что за метки? Может, зрение у меня не работает, но зато сканер хороший.

«Узоры на кайилах».

– Где?

Часовой молча провел когтем по рисунку из пятен на коже, небрежно очерчивая извилистую линию вдоль бока.

– Как они выглядят?

«Цвет… свет… сияние кожи. Где светлая, там и светится».

– И у тебя такие есть? – Рудольф отчетливо ухмылялся.

«Дашь потрогать – будут», – моментально среагировал часовой.

Рудольф перевел взгляд на напарника, и пилот молча показал ему кулак. Однако Рудольфа это не смутило, и он кивком головы указал на часового, одновременно уже начиная подкручивать верньер на боковой полосе сканера. Йонге посмотрел на яута, нетерпеливо пощелкивающего когтями. Тихое клацанье почти не было слышно в гуле двигателей, тащивших поезд к цели.

– Мы не товар, – наконец, сказал Йонге.

«А если я много заплачу?»

Деловой хватке яута можно было позавидовать. Йонге сдержал смешок, внезапно представив, какие выражения принимает под маской физиономия клыкастого. Такое было настолько несопоставимо с образом сурового охотника, что ему самому начало становиться интересно.

– Чем заплатишь? – уточнил он. – Только конвертируемая валюта.

Часовой похлопал себя по бедрам, а затем полез в болтавшуюся на поясе сумку и достал оттуда черепушку неизвестного животного. А может, и неизвестного разумного, только очень маленького. Йонге собирался уже вежливо отправить часового куда подальше, но черепушка качнулась на подвеске, и казавшиеся черными глазницы вспыхнули. Йонге протянул руку, и часовой с видимым сожалением опустил ему в ладонь черепушку. Повертев изделие, Йонге кинул его Рудольфу. Яут аж зашипел от столь небрежного обращения. Рудольф точно так же покрутил подношение и кинул обратно. Сцена была разыграна как по нотам.

– Берем, – заявил он.

Йонге сунул черепушку в карман, расстегнул и размотал ремни на перчатке, стащил ее и снова протянул руку. Яут быстро преодолел разделявшее их расстояние и осторожно ткнул пальцем в ладонь пилота.

«Мягкая».

Йонге вновь сжал губы, чтобы не смеяться. По человеческим меркам ладонь у него была какая угодно, но только не мягкая. Обладание собственным кораблем подразумевало еще и постоянную помощь механику в плановом ремонте, перетаскивание грузов, полное самообслуживание и множество иных действий, результатом которых стали мозоли, огрубевшая кожа и хватка стального манипулятора.

Но у яутов все было куда сложнее. Йонге заметил это еще у Сайнжи и на примере часового убедился – их природная шкура-броня была настолько толстой, что пальцы сгибались не очень хорошо, и прежде чем делать мелкую работу, яут несколько раз быстро сжимал-разжимал кулак. Йонге зубами расстегнул вторую перчатку, размотал ремень и потянул. Прицепив липучку на пояс, он перехватил ладонь яута обеими руками и стиснул.

«Мягкая!» – повторил часовой и заклекотал.

– Но если что, кости поломаю, – предупредил Йонге.

Яут свободной рукой потянулся к креплениям маски, отщелкнул их одно за другим и явил уже привычную взгляду страшную рожу.

Челюсти были вытянуты даже сильнее, чем у Сайнжи, и пасть была не красной, а коричнево-желтой. Он повесил маску на пояс, потянул Йонге на себя, схватил его за запястье и направил чуть вверх. Йонге со вздохом продолжил движение и выполнил явно только что сформировавшуюся фантазию часового – провел пальцами по раскрытым челюстям и перепонкам, погладил толстенные надбровные дуги, сминая почти негнущиеся щетинки, ухватил за пару толстых дредлоков и потянул.