Монастырь (СИ)
Монастырь (СИ) читать книгу онлайн
Авторы... Сразу скажу об авторах. Первая часть Монастыря написана группой авторов. Идея - Карольд. Участники Элаир, Ниамару, Ликаона, наречена, Джилл, Заяц Крис, Такаяма. Вбоквелы и все остальные части романа - Карольд, Ликаона, Элаир. Тема - псевдоисторический роман. Средневековье. Сага Монастырь состоит из пяти романов.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Травник подошел к лежащему на кровате аббату, а потом опять обернулся в Андерсу.
– Вас, я думаю, безполезно просить оставить нас? Тогда, может, хоть ваши люди выйдут? Комната маленькая... А ему дышать тяжело... Чем меньше людей вокруг сейчас – тем дучше. – Я тоже могу выйти. Я Вам не конвоир, – пожал плечами Ксавье и вышел, махнув Мартину и Ливо следовать за ним. Помявшись с ноги на ногу, Сей, все это время молча слушавший разговор, тихо поинтересовался: – А мне тоже лучше выйти? Я.. мешаю? – уж очень не хотелось отходить от аббата и Микаэля, но если так будет лучше... – Ты не мешаешь... Да и мне помощь нужна...Ох, только... Забыл совсем – мне вода горячая нужна. Скажи кому там, пожалуйста... И бегом сюда – будем его перевязывать. Микаэль подождал, пока Сей выйдет, и потянулся к сваленным у кровати сумкам. Достал маленькую склянку, завернутую в кусок полотна и, откупорив крышку, склонился над Себастьяном. Травник понимал, что рано еще приводить его в сознание, что рана будет болеть и лучше-бы подождать еще... Но, Микаэль хотел знать, а так уж ли желает аббат возращения в стены монастыря. И не будет ли это для него еще хуже смерти. Разговор с Сеем у озера монах помнил весьма хорошо, и не знал, что ему думать. – Отче... Отче.... Это – я, Микаэль... Пить хотите? Голос поднимался со дна ада... Ветки, почерневшие от холода раздвигались ледяной рукой. Воздух был морозным, и Себастьян боялся вздохнуть, потому что тогда возвращался огонь, что лился с небес божественным прощением. Он черным смирением растекался по внутренностям, он возрождал воронку, по которой кружится жизнь, принесшая столько боли и столько отчаяния. Глаза не желали открываться, но аббат заставил веки открыться, ничего не понимая, почти не видя. В пелене мертвых ветвей к нему склонилось лицо Микаэля. Светлое пятно, широко открытые глаза. Вопрос. Пить... – Дай, – тяжелый хрип. Травник потянул с себе бурдюк с водой, но, тут же замер в нерешительности... Себастьян был так слаб, что сам пить вряд ли сможет... А вода, да еще с каплями лечебного настоя – она в самый раз будет. – Сейчас... Сейчас напою. Микаэль достал еще одну бутылочку и капнул из нее несколько капель в воду. По комнате разнесся запах восточных пряностей. Монах набрал в рот немного воды с растворенным в ней снадобьем и осторожно прижался губами к губам Себастьяна, раскрывая их и отдавая воду. Аббат почти не чувствовал тела, он жадно проглотил воду и принял поцелуй. Происходившее казалось туманным сном. Боль... Разрастающаяся и резкая. Дышать, но задыхаться. – Смерть, – новый хрип, отчаяние... – Как? Грохот падающего таза и вода, медленно растекающаяся по полу. Как, почему? Сей просто не верил своим глазам, наверняка этому есть объяснение... Но как же больно, ведь Микаэль был единственным человеком, которому Сей доверял, он знал о его чувствах, так почему?... Резко развернувшись, мальчик вылетел из комнаты, врезаясь в кого-то, пробормотав слова извинения и выбежав прочь из церкви. Иначе он бы просто задохнулся. Ксавье, ходивший в раздумьях по двору, едва успел отловить вновь стремглав куда-то мчавшегося мальчишку. – Стой! Что случилось? Падре плохо?! – он сжал плечи Сея, явно снова находившегося в истерике, и предположил самое плохое. Мальчик только замотал головой. – Нет.. не знаю, пустите... Не в этом дело... – Дернулся, желая сейчас оказаться где угодно, хоть в лагере, где беспорядки, но только не здесь. – Пустите же меня! – Да что произошло?! – Ксавье сгреб этого странного юношу, почти ребенка, в охапку и прижал к себе, явно не собираясь никуда отпускать, – Куда тебя пустить? Ты и себя погубишь и нас, если вдруг наткнешься на тех, кто нас ищет. – Ни.. Ничего.. – Сей с огромным трудом выдавил это из себя, глотая слезы и понимая что ему вряд ли поверят, но... – Мне нужно.. На свежий воздух.... – Цепляясь за чужую рубашку и даже не замечая этого, он старался глубоко дышать, пытаясь перестать плакать. – Ну пойдем прогуляемся, только со мной, ладно? Эй, ты что, плачешь? – Ксавье рискнул ослабить объятия, когда мальчик начал за него цепляться сам, и, заглянув в лицо, стер пальцами слезы с мокрых щек, – Расскажи мне... ты боишься за падре? Не бойся, он в надежных руках, Микаэль гениальный лекарь, падре поправится. На последние слова Сей хотел было хмыкнуть, но у него получился только жалобный всхлип. Он кивнул, отстраняясь от Андреса и всем видом показывая, что он не будет больше убегать. Вдохнув свежего воздуха, Сей почувствовал, как к его горлу снова подкатывает ком и он быстро зашагал прочь от церкви не разбирая дороги. Хватит уже на сегодня слез. – Ну куда ты опять? – Ксавье догнал уходящего, шмыгая носом, мальчика. Он лично не был так уверен, что Себастьян выживет, но сейчас он готов был лицемерить, чтобы успокоить истерику беспокойного монашка. Он выглядел таким по-детски наивным и беззащитным, что его хотелось поймать в объятия и укачивать, как ребенка. Однако мужчина уже убедился, что тот не так прост, как кажется. Он поймал руку Сея и переплел с ним пальцы, потянул к себе, погладил другой рукой тыльную сторону тонкой ладошки. Удивлено, скорее по инерции, мальчик дернул свою руку обратно но, убедившись, что держат его крепко, только вздохнул. – Хорошо, хорошо, я больше не убегаю. Поблизости есть речка? Или озеро? Я бы хотел умыться... – Сей сам удивился, как спокойно звучал его голос. Он думал, что стоит ему открыть рот и слезы вновь поткут, но нет... Вот бы и в душе все стало таким же безразлично – спокойным. – Да, есть небольшой пруд, но у падре Ливо на дворе колодец. Можно умыться чистой и подогретой водой там. – А вы не могли бы проводить меня все же к озеру? Я бы и искупался заодно... – конечно, лезть в воду в такую погоду не было никакого желания, но лучше это, чем возвращаться в церковь. Ксавье скосил глаза на мальчика и в них что-то блеснуло. – Ну хорошо, идем. Ты мне так и не расскажешь, почему не хочешь возвращаться назад? Они пошли позади рядком расположенных низеньких домиков с темными окнами. Было глубокая ночь и вся деревушка спала, только кое-где иногда подавали голос собаки, почуяв чужаков. Пруд располагался в небольшой рощице за деревней. Луна освещала темную гладь маленького, почти идеально круглого водоема. Он был неглубокий и вода за день прогревалась на солнце, но воздух ночью был прохладен и над водой собирался легкий туман. Поежившись, мальчик решительно принялся скидывать с себя одежду, так и не ответив на вопрос Анреса. – Может, вы все же отвернетесь? – оставшись в одной нижней рубашке, Сей нарвал себе листьев, недовольно представляя, каким зеленым он будет потом. Но мыло-то никто не подумал захватить... Такие бытовые мысли позволяли отвлечься от той боли, что сейчас царила в его душе. Будто желая избавиться и от нее, мальчик довольно резко стянул и рубаху и, не раздумывая, с разбегу прыгнул в воду, сразу погружаясь с головой. Вода была ледяной, а еще навевала воспоминания о том злополучном неудавшемся самоубийстве, так что Сей вынырнул, нащупав ногами дно, и стал ожесточенно оттирать себя листьями радуясь что темно и он только завтра увидит, какой он теперь зелененький. – Отвернуться? – брови Ксавье взлетели вверх. – Ты же вроде не девушка. С какой стати отворачиваться? – он с еще большим любопытством окинул тонкую фигурку мальчика, но тот уже с разбегу кинулся в воду. Ксавье уже умылся немного во дворе, пока все равно делать было нечего, и новых водных процедур не жаждал. Он сел на берегу и стал наблюдать за Сеем, жуя травинку. Сей стоял к нему спиной и пусть опустилась глубокая ночь, но на светлой коже можно было легко разглядеть рубцы от ударов хлыстом, которых мальчик старался все же не касаться, а если и дотрагивался, то тут же отдергивал руку, будто ему больно или, по крайней мере, неприятно. Натерев себя листьями, Сей еще раз окунулся и все же пошел к берегу, дрожа от холода и жалея, что у него нет даже полотенца. Похоже, нижней рубашкой придется пожертвовать. А так же надеяться, что его ночное купание не отразится на здоровье, и он не простынет. – Надо было все-таки во дворе умыться, – Ксавье резко поднялся на ноги, скидывая мундир и стаскивая с себя рубашку. – Иди сюда, – он начал сушить его собственной рубашкой, а потом как-то незаметно ткань сменили горячие ладони, растирающие плечи, спину, не обращая внимания на свежие рубцы, ягодицы, бедра. – Где тебя так отхлестали? Что мог такой малыш сделать, чтобы так наказывать? – как бы между прочим спросил он и потянулся за мундиром, чтобы накинуть его на Сея. Тот то краснел, то бледнел, слабо пытаясь вырваться из горячих рук, что согревали... Но это было так постыдно, неправильно и странно, что мальчик только и сумел, что закутаться в мундир, даже не разобравшись, что это и чья одежда, да и ответить на вопрос. – За то, что без разрешения вошел в комнату аббата и принес цветы... – Ну и нравы у вас в монастыре, – покачал головой Ксавье, хотя у него у самого весь торс был исполосован шрамами от гораздо более тяжелой плетки, да и следов от старых ожогов было полно. – Ты дрожишь, надо согреться, а то простудишься и в нашем лазарете на колесах прибавиться лежачих, – он бесцеремонно забрался руками под мундир, – Сейчас станет тепло, – усмехнулся мужчина, гладя мальчика обеими руками, одной сзади вдоль позвоночника и по маленькой аппетитной попке, а другой спереди – по груди и животу, иногда спускаясь до неприличия низко. Сей даже растерялся от такой наглости. – Прекратите, я же монах! И не девушка, как вы могли заметить, так что перестаньте! – Вот только тело реагировало совсем не так, как хотелось бы мальчику, что заставляло кровь прилевать к щекам – да и не только к ним, а сам мальчик не знал, куда себя деть от стыда. – Да пустите же вы наконец... – Чего ты испугался? – быстрым хриплым шепотом забормотал Ксавье, он, конечно же, заметил реакцию мальчика и лишь внутренне усмехнулся: – Я же тебя просто согреваю. Ты же не хочешь простудиться? Падре Ксанте и так болен, у него легкое пробито, еще заразы ему не хватало рядом, – он притянул Сея к себе, прижимая к обнаженной груди, широкая ладонь легла сзади на бедро, удерживая, чтобы не думал сбегать, и одновременно гладя, ныряя на чувствительную внутреннюю сторону и проводя вверх между ногами. – Вы знаете чего... – Все его протесты казались смешными – молодое тело, полное гормонов, откликалось на любую ласку, и Сей дрожал в объятьях мужчины, вот только отнюдь не от холода. – Прошу вас... – Тихо-тихо-тихо, ничего страшного не будет. Просто согреешься, расслабишься, никто не узнает. В этом нет ничего такого, – шептал Ксавье целуя мальчика в шею, вытягивая полы мундира из тонких пальцев и следуя губами в открывавшуюся полоску кожи. – Но... – Сей уже не сопротивлялся, понимая тщетность попыток. А шепот Андреса, его ласки. Они обещали забытье хотя бы на один вечер, на одну ночь о том, что он видел. Хотя что по сути он видел? Как Микаэль целует аббата? Ведь этому можно найти массу объяснений, вот только Сей не желал ничего слушать, решившись раствориться в ночи о которой потом, наверняка пожалеет. – Не бойся, маленький, я тебя только поласкаю и согрею, ничего страшного не будет, – продолжал утешительные речи мужчина, выводя языком восьмерки на животе Сея, упругий горячий язык толкнулся в ямку пупка несколько раз, пока ладони мяли ягодицы. Сей уже не сопротивлялся и перестал лепетать протесты только шумно дышал. Его возбужденная плоть говорила о том, что маленькому монашку нравятся мужские ласки. Ксавье погрел дыханием розовый бутончик головки, выглядывающий из складочек кожи, лизнул, а потом вобрал в рот, чуть посасывая. Тихий стон удовольствия был ему ответом. Тонкие пальчики уже не удерживали камзол и тот окончательно съехал с плеч и упал на землю. Вот только разгоряченное тело не чувствовало холода. Сей поджимал пальчики на ногах, тихо стонал и нетерпеливо поддавался к ласкающему мужчине. Какие уж принципы и раздумья, когда так нежат и ласкают, что вот-вот ноги не удержат? Ксавье подхватил разомлевшего мальчика под ослабевшие коленки и уложил на упавший на землю камзол, одновременно целуя, куда придется, и поправляя импровизированную подстилку под спиной. А потом снова спустился вниз, ведя влажную извилистую дорожку языком. Ладони погладили по голеням, добрались до ступней. – У тебя пяточки совсем замерзли, – он закинул его ноги к себе на плечи, принялся целовать внутреннюю сторону бедер, поднялся до паховых складок и стал вылизывать языком тончайшую кожу, чуть прикусил мошонку, поднял таз мальчика еще выше, раздвигая ягодицы и лаская языком ложбинку, обводя упругое колечко мышц, щекоча его самым кончиком. Перед глазами все плыло, каждый кусочек кожи, которого коснулись чужие губы пылал, с губ срывались тихие стоны... Сей сходил ума от удовольствия, выгибаясь навстречу гвардейцу, бесстыдно позволяя касаться себя в самых интимных местах. Когда губы Андерса спустились к его паху, мальчик совсем потерял над собой контроль, а стоило языку коснуться его колечка мышц все напряжение, что скопилось в нем за последнее время выплеснулось удовольствием и тихим полу стоном полу шепотом – Себастьян... – Сей как-то обмяк на камзоле, теряя сознание. Ксавье тихо рассмеялся – мальчишке оказалось так мало надо, а вот то, чье имя он выдохнул во время оргазма кое-кто прояснило. Мужчина секунду поколебался – насколько опасно монашку полежать на земле еще пару минут? Потом все же решил, что простудиться тот не успеет, накинул на него его собственную одежду, а сам распустил шнуровку на штанах и, прикрыв глаза и облизывая губы, начал быстро и методично доводить себя до разрядки. Приоткрыв глаза после внезапной потери сознания, Сей ужасно смутился, закрывая их обратно и после секундного раздумья – притвориться, что он и дальше без сознания и ничего не видел или все же взять ответственность на себя, Сей выбрал второе и приподнялся на локтях. – Может, вам помочь? – а сам красный – красный, не знает, куда себя девать после такого предложения. Рука Ксавье замедлилась, он посмотрел на Сея, ничуть не стесняясь и лишь лукаво усмехаясь. – Ммф... мне тут кто-то только что говорил, что он монах. У того, наверное, даже уши покраснели. Не зная, куда девать взгляд, Сей все же выбрался из одежды, пододвигаясь к мужчине. – Но.. Это же моя вина... – бросив на него робкий взгляд и снова отведя глаза, Сей положил на его руку свою. Ксавье с новым любопытством посмотрел на мальчика и медленно убрал свою руку, позволяя ему “загладить свою вину”. Немного растерявшись – все же он был совсем не искушен в этом, Сей сначала начал ласкать чужую плоть рукой, слегка неуверенно двигая пальцами. Потом, все же решившись, наклонился, осторожно, будто пробуя, коснулся головки губами. Ксавье неотрывно следил за тем, как тонкие пальчики робко пытаются его ласкать. Его больше заводила ситуация, чем эти неумелые попытки. Монашек, которого Бес откровенно совратил, хотя и не собирался заходить дальше интимных поцелуев, теперь считал сам себя виноватым в том, что Ксавье пришлось самому себе облегчать последующие “страдания”. Зато хоть мальчик больше не плакал. А потом он и вовсе удивил бывалого развратника, собравшись доставить ему удовольствие своими невинными губками. Ксавье удивленно ахнул и даже замер, боясь спугнуть, только вот возбужденная плоть не слушалась, вздрагивала в ответ на несмелые, нежные прикосновения и просила еще. Удивляясь своей смелости, Сей вначале прошелся языком по возбужденному члену, пробуя на вкус, привыкая. Спустился ниже, трогая языком уздечку, возвращаясь маленькими поцелуями что бы, осмелев еще больше, попытаться взять в рот. Непривычно, странно не не противно. Проанализировав свои ощущения, он начал медленно двигаться по плоти губами и стараясь не задеть ту зубами. Ладонь легла на шею мальчика, гладя по выступающим позвонкам, забираясь в волосы, ласково перебирая мягкие прядки, отводя их от лица, чтобы открыть себе лучший обзор. – Хороший мальчик, умничка, сладкий какой, – бормотал Ксавье, чуть покусывая себе губы. Когда Сей освоился, мужчина несильно сжал в ладони его волосы и стал чуть приподнимать бедра, сам толкаясь ему в рот, шепча, – Давай, малыш, давай, маленький, вот так хорошо, да... Привыкнув и начав двигаться более активно, Сей принялся ласкать яички гвардейца рукой, нежно перебирая их и со смущением иногда переводя взгляд на его лицо, встречаясь с взглядом Андреса, и снова прикрывая глаза, краснея от смущения. Эта очаровательная картинка перед глазами – очень старательный обнаженный монашек, склонившийся над его членом, плюс весьма редкая в последнее время возможность получить подобное удовольствие, не позволили процессу затянуться. Ксавье почувствовал приближение разрядки, чуть оттянул за волосы голову Сею, кончая ему не в глотку, чтобы мальчик с непривычки не подавился, а на припухшие от старания губы. По инерции облизнувшись, Сей сел, не решаясь посмотреть гвардейцу в глаза и только сейчас сообразив, что холодно, а он полностью обнажен. Шустро подскачив, мальчик схватил свои вещи и, отбежав на расстояние, принялся поспешно одеваться, будто кто-то мог в любой момент прийти ночью на берег. – Пойдемте обратно? – то, что мальчик буквально сбежал из церквушки у мальчика просто вылетело из головы. Ксавье натянул сырую рубашку, накинул на плечи мундир. – Пойдем, – он подошел к мальчику, обнял его за плечи и поцеловал в макушку, шепнув, – Спасибо. Смущенно улыбнувшись, Сей кончиками пальцев уцепился за руку гвардейца, будто прося у того поддержки, направился с ним обратно, в церковь.