Double spirit. Часть 2 (СИ)

(- Я не виноват! – выл индеец. – У них реактивы просроченные! Сан Саныч, Вы кому верите, этим коновалам, или своему ученику?)

Досталось Игорю, за то, что этот долбонавт забил на все, кроме отдыха и допустил последующие безобразия. А также получила свой пистон и Юля, как подозревал Лео, за то, что ночевала у него в комнате, кой факт с наслаждением был донесен до тренера одной из ее псевдоподружек. В ответ Юля взорвалась и выложила всю историю ночного вторжения старшего твинса, а так же вытекающей из нее драки.

Лео не понял, то ли в конце Ковалев выдохся и его рука уже, как говорится, бойцов колоть устала? То ли в рассказе Юли он сам был выставлен ангелом небесным? А скорее всего все вместе, да еще и не ушедшее до конца чувство вины перед ним тренера, привело к тому, что он вышел сухим из воды, несмотря на то, что он и был обгорелым как Алан и побитым как Роби. Во всяком случае, никто его чихвостить не стал. А между тем Ковалев, сорвав злость на провинившихся, на этом не остановился.

Перекроив план тренировок и экстренно вызвав из Краснодара молчаливого высокого Славу, второго из помощников, он взял под конвой мрачную свиту проштрафившихся, состоящую из Алана, Роби и Игоря, и уже на следующий день грузил всю гоп-компанию в рейсовый автобус.

Счастливый Серега, на которого не хватило билета, и который долго не мог прийти в себя от неожиданного спасения, все уши прожужжал Лео на эту тему. В том смысле, что ему везет потому, что он ни в чем никогда не виноват.

Сам же Лео был несказанно рад такому повороту. Сборы без Свиридовых! Сборы без Саныча! Да еще когда под боком – теплое по-прежнему, ласковое ручное море!

Лео когда-то читал, что хороший наездник не тот, которого конь ни разу не сбрасывал, а тот, кто после падения тут же забирается в седло вновь.

Если бы можно было сравнить море с мустангом, то пожалуй, Лео был бы хорошим. Во всяком случае, ни злости, ни робости или опасения перед родной, но такой коварной и изменчивой стихией он не чувствовал. Любил по-прежнему, несмотря на то, что любимое пыталось его убить, и едва не убило.

Только, разумеется, теперь он стал осторожнее и внимательнее, не так рисковал и всегда помнил, чем могут закончиться безобидные на первый взгляд шутки.

Оставшееся время сборов они в итоге провели втроем. Он, Юля и Серега. Вместе ходили купаться, вместе тренировались. Юлька только что не ночевала в их комнате, впрочем, неизвестно каким образом, ей удалось выцыганить отдельную ковалевскую комнату себе в личное пользование, и теперь она обитала в ней одна, словно принцесса.

Слава, к счастью, не особенно досаждал им своими тренерскими амбициями, больше наседая на младших. Ну и правильно. Как тренироваться они сами знали, а ученых учить – только портить.

Лео облез весь, с головы до пят, исключая задницу, конечно. И умудрился вновь покрыться бронзово-золотым загаром, который лег ровно, и это было удивительно, если знать предысторию.

Тренировки теперь были больше приятными, чем выматывающими. Особенно если учесть тот факт, что никто над душой не стоял. Лео порой думал, что во время стрельбы со стороны он напоминает наблюдателям робота. Настолько автоматическими, четкими и отлаженными стали его движения. Ни жеста лишнего, ни одной осечки. Заряд-позиция-выстрел. Заряд-позиция-выстрел. Это как танец. На три счета – и – раз-два-три. Раз-два-три. Раз-два-три. Немногословный Слава только одобрительно хмыкал, просматривая мишени.

День проходил за днем, октябрь вовсю разгорался и окрашивал городок в разные оттенки желтого, оранжевого и красного. Только горы по-прежнему оставались зелеными, изумрудными. Да море радовало глаз синевой. Все это вместе составляло такой невероятный калейдоскоп, что порой было больно глазам. Такое буйство красок холодноватому и спокойному по своей натуре Лео, привыкшему к пыльной скудной природе средней полосы, было непривычно. Тем более, что по контрасту с этим пестрым карнавалом, в душе у парня наступило долгожданное спокойствие.

Не сказать, чтобы оно, это спокойствие, было абсолютным. Неприятные мысли то и дело возвращались и раз за разом анализировали произошедшее. Лео не был бы самим собой, если бы не занимался самокопанием. Удовлетворения он как не чувствовал после драки, так оно и не появилось позже. Спокойствие пришло. А удовлетворение – нет. И чувство льда и грязи одновременно, и горький осадок мешали ему почувствовать себя победителем.

И ведь не сказать, чтобы то, что произошло в люксе гостиницы несколько дней назад было бы сопоставимо с происшествием в Свирели. Однако Лео буквально кожей чувствовал, что счет сравнялся. Роберт, которого, казалось, мог сбить с ног только удар прямой наводкой ракеты “земля-земля”, Роберт с его стальными нервами и пугающим самообладанием, Роберт, у которого, казалось, есть только одно слабое место – младший близнец, вдруг сломался в одно мгновение, словно бы дешевая китайская игрушка.

“Пожалуйста?” “Не надо?” Лео опешил, сказать по правде, когда услышал от Свиридова эти слова. И едва взял себя в руки, чтобы продолжить диалог.

Это было так непохоже на Роба, что шокировало, шокировало и пугало. Как шокирует и настораживает любая нелогичная вещь, не укладывающаяся в рамки привычного. Неприятный осадок, оставшийся после драки и последующей сцены в номере тем более усиливался, что Лео было понятно как дважды два, что Роби этого унижения никогда не простит. Ответ обязательно будет, и скорее всего в специально выбранный момент, когда Лео будет максимально беззащитен и раскрыт. Но думать об этом не хотелось, хотя когда он вернется в интернат, ему придется все время быть начеку.

Лео так рассуждал про себя и мысленно готовился к обороне, однако он даже не предполагал, насколько последующий вихрь событий поставит все с ног на голову и поменяет расклад.

И уж тем более для него было неожиданным то, что после возвращения в интернат поведение близнецов настолько поменяется.

Ну а пока он гнал из головы непрошеные мысли, стараясь ухватить за хвостик ускользающее лето, беззаботный кусочек отдыха, насладиться почти бездельем, ленивым бесцельным трепом с друзьями и отличными результатами тренировок. Все складывалось как нельзя лучше, а гадости пока нужно забыть как кошмарный сон. Страница перевернута, счет закрыт. Все осталось позади.

====== 35. Дежа вю ======

В конце октября заметно похолодало, и купаться было не так приятно, как раньше, однако Лео всё же каждое утро, теперь уже в одиночестве, носился на побережье и окунался в медленно с каждым днем остывающую воду.

«Заболеешь», — мрачно каркала Юля.

«Я тобой горжусь, чувак!» — ржал Серый и хлопал его по плечу.

Однако Лео умудрился не заболеть.

Когда наступил день отъезда, он с тоской распрощался с этим ярким, мозгодробительным, отчаянным, насыщенным такими разными событиями, летом.

Настроение было тем более гадким, когда он садился в автобус, что мысли о встрече с парочкой близнецов его не оставляли. Странным образом в его голове сочетались два противоположных чувства — до омерзения не хотелось видеть их рожи с одной стороны, но одновременно с этим присутствовало и непонятное чувство предвкушения встречи с другой. Он был собран и готов к драке. Наверное, так чувствует себя боксер перед выходом на ринг.

Однако по возвращении в интернат его ждал сюрприз. И не один.

Первый заключался в том, что если месяц назад он старательно представлял твинсов предметами интерьера, чтобы не обращать на них внимания, то на этот раз в мебель превратился он сам. Его нарочито не замечали на тренировках, с ним не здоровались в столовой и в коридорах интерната. Разумеется, вели себя при этом близнецы по-разному. Роби – с царственным высокомерием и непередаваемым презрением во взгляде.

Впрочем, Лео было этим презрением не пробить. Он прекрасно помнил про случай в люксе, и хотя никому об этом инциденте не рассказывал, всё же не отказывал себе в удовольствии чуть улыбаться углом рта, когда их взгляды случайно пересекались на секунду. Это неизменно приводило Роберта в ярость, которую ему удавалось, впрочем, сдерживать. Только по игре скул это было немного заметно.