Хрустальный дом (СИ)

Она села в кресло, сцепив в замок руки:

– Альберт, я уже говорила и повторюсь ещё раз: мне не нужны деньги Элленджайтов. Я добровольно отдам их тебе. Я жила и смогу прожить дальше без всего этого, – она обвела рукой комнату. – Я не передумаю. Не нужно играть в эти игры с обольщением и разбивать мне сердце.

– А если я не играю? Если всё всерьёз? Такой мысли ты не допускаешь? Ты нужна мне, Катрин. Сама по себе, без всяких денег. Ты вернула меня к жизни, защищала, наставляла, помогала. Ты так щедро даришь всё, что имеешь и ничего не требуешь взамен. К тому же ты красива, женственна, добра. Так почему я не могу хотеть тебя?

Мой голос тёк ей прямо в маленькие, похожие на раковины, ушки и её одеревенелое тело оживало под моими руками.

– Смотри, какой снег повалил?

Неподалеку от окон стоял фонарь и снежинки в его свете выглядели огромной стаей жирных мух.

На белых занавесках они смотрелись черными пятнами.

Катрин обернулась. Глаза её подозрительно блестели, словно от слёз:

– Здесь уютно, тепло и красиво и кажется сбываются все мечты. Сказочное богатство, сказочный мальчик – сказка наяву. Но однажды окно распахнётся. Вместе со снежным вихрем ворвётся злая Снежная Королева и похитит тебя у меня. Если я позволю себе к тебе привязаться, мне будет очень больно.

– Катрин, – я старался ласками выказать переполнявшую меня нежность, которую не мог передать словами. – В моём мире будет только одна королева – ты. Всё остальное ничего не значит. И кстати, моё сердце не вещь, которую можно похитить без моего ведома.

– Твое сердце не вещь, Альберт. Но просто однажды ты придёшь туда, где оно всегда было. И забудешь меня.

Она смотрела на меня как-то странно.

Будто хотела о чём-то сказать.

– Ты говоришь загадками.

– Я знаю об отношениях с твоей сестрой. Я читала дневник.

Я почувствовала себя так, словно на меня вылили ушат холодной воды.

– Это было очень давно, Катрин, – медленно проговорил я. – Та история давно закончилась. Я не знаю, какая сила помогла мне очутиться здесь, рядом с тобой. Иногда мне кажется, что в том, своём мире, я не дождался нашей встречи и высшие силы подарили мне её здесь. Может быть это иллюзия, но мне кажется, что именно твоя любовь, как путеводная звезда, вернула мою душу на землю. Я пришёл на твой зов. Я здесь из-за тебя и для тебя. Если же тебе это ненужно, рано или поздно весь мой мир разлетится на части и меня снова не станет. Так что не отталкивай меня, если я хоть что-то для тебя значу. Если пока ты не готова переступать какие-то барьеры внутри себя – я подожду. Но не говори мне «нет».

– Это как в романе, – слабо улыбнулась она, на этот раз не сопротивляясь моим объятиям. – Твои слова звучат так красиво, будто песня. Если бы ты знал, как хочется им верить!

– Так поверь. Я не лгу.

Сначала встретились наши взгляды, потому руки, а потом снова – губы.

Как сладко было пить мёд желаний, слизывая его с губ, которых до тебя не касался никто.

Моя! Вся – моя.

Её губы не произносили чужих имён, её сердце не замирало при виде других образов, её лоно не трепетало ни под чьими пальцами. Страна страсти была Катрин неведома.

Я готов был показать ей так хорошо знакомые мне тропы, ведущие на вершины сладострастия – иногда прямые, иногда извилистые, трудные, даже опасные.

Я готов был с радостью поддержать её на тугих горячих волнах страсти, разделив на двоих головокружительный полёт.

Я был готов.

Она – ещё нет.

Моя трепетная лань…

Скоро, очень скоро мы будем вместе по-настоящему. В нашем новом доме. В этом новом мире.

Ты и я.

Возвращались мы молча, но теперь атмосфера была иной. Барьеры, которые чувствовались между нами так долго, рухнули. Нам вместе было легко и радостно.

Однако по возвращению меня ждал пренеприятнейший сюрприз.

Я не сразу заметил присутствие гостя в комнате, паря в облаках нечаянно обретённой влюблённости.

И только когда щелкнул выключатель, круг света высветил фигуру, уютно развалившуюся в кресле, я понял, что в комнате не один.

Черные глаза глянули на меня из-под копны золотых волос.

– Привет, Альберт. Я тебя заждался.

– Не знал, что у меня гости, – со злым сарказмом протянул я, когда первый шок прошёл. – Непременно бы поторопился. Хотя бы для того, чтобы вышвырнуть тебя отсюда. Что ты здесь делаешь? Как посмел войти?

Энджел усмехнулся и, поднявшись, неторопливо приблизился, облизывая кроваво-алые губы кончиком розового языка.

– Какой ты неласковый, друг мой.

– Мы не друзья. И ты осуществил несанкционированное вторжение на территорию частной собственности. Это уголовно наказуемое деяние.

Мягкий смешок послужил мне ответом:

– Повтори, милый! Так красиво звучит – как музыка. Ты не злись.

Знаю я этот тон, знаю. Сколько раз вёл себя похожим образом, играя в обольщение с намеченной жертвой.

Только сейчас мне не до игр.

Я всё ещё нес в себе свет того чистого чувства, что пробудила во мне Катрин.

Я боялся расплескать его, словно ценный дар.

– Энджел, я не шучу. Уходи. Тебе здесь не рады.

Он продолжал глядеть на меня смеющимися глазами:

– И что? Вызовешь полицию?

Не вызову, конечно. И он это знает не хуже меня.

– Что ты хочешь?

– Тебя, милый, – с придыханием ответил он. – В прошлую нашу встречу ты сбежал так быстро. Мы не успели сойтись ближе… настолько близко, как бы мне хотелось.

– А без меня в твоей коллекции никак?

Красивый паршивец. И дело своё знает. Весь пропитан вожделением, насквозь.

Глядя на него так и хочется ломать, крушить, выпуская наружу ярость и желание. Заломить эти красивые руки, сцепив их замком над его головой, запрокинуть белую шею и жалить это худое, жилистое тело поцелуями, вычерчивая на нём кровоточащие дорожки, слизывая кровь языком, дразня раны.

Входить в это тело, вонзаясь жестоко, беспощадно и глубоко до тех пор, пока Энджел не начнёт кричать от боли, извиваться от желания и содрогаться от того и другого.

Словно прочтя по моим глазам мои мысли, Энджел придвинулся ближе, желанный, горячий и чертовски красивый.

– Как же без тебя, Альберт? Ты такой ценный трофей, – его голос туманил мне голову.

Я подумал о Катрин, находящейся в нескольких метрах отсюда.

О тех обещаниях, что давал ей.

«Вас пока ещё ничего не связывает. Она сама не приняла твоих предложений. Так что пользуйся подвернувшимся случаем. Ты же хочешь этого», – шептал внутри меня искушающий голос, удивительно похожий на голос Ральфа.

– Ты же хочешь этого, – прошептал Энджел.

– Ты пришёл только за сексом? – отодвинулся я от него, тем самым давая понять, что предложением если и заинтересован, то воспользоваться не спешу. – Или есть другие причины?

– Зануда ты, – тряхнул он золотистой головой. – Но знаешь? Ты прав. Одного вожделения недостаточно, чтобы заставить меня тащиться через заснеженный город.

Патока из его голоса потихоньку утекала. В нём зазвучали угрожающие нотки, словно у тигра, который пока ещё мурчит, но где-то в груди у него уже зарождается рык.

– Мне рассказали, что вчера вечером, как раз точнёхонько перед тем, как состоялось наше знаменательное, романтичное знакомство, ты положил шестерых моих людей?

– Я положил? Твои идиоты перестреляли друг друга без моей помощи. И пальцем шевельнуть не пришлось. Нужно тщательнее подбирать людей для… ну, не знаю, для чего ты их там подбираешь. Эмблемки со Скорпионами у вас красивые. Но, кроме эффекта, нужно что-то ещё.

– Будешь меня учить?

– Только если очень попросишь.

– Ты перешёл мне дорогу, Альберт. А я такого не прощаю.

– Остановись до того, как начнёшь мне угрожать. Так будет лучше для всех, поверь.

– Если бы мы занялись любовью до угроз дело не дошло бы, милый, – пожал он плечами. – А так ты обидел меня вдвойне – и словами, и действиями.

– Уж как-нибудь снеси обиду. Или ты теперь, как та глупая курица, Амара, будешь повсюду за мной таскаться и требовать большой и чистой любви?