Потрясти сахарное дерево (ЛП)

Мы поплыли к глубокому краю, куда нырнул Джексон. Ной забрался мне на

спину, пока я плыл по-собачьи. Мы с Джексоном по очереди переправляли его с одной

стороны бассейна на другую, а он довольно гудел. Я отнѐс его обратно к мелководью,

где мальчики начали игру в водное поло без правил или что-то похожее. Когда мяч

вылетел и приземлился перед Ноем, он довольно странно ухнул и бросил мяч обратно.

Они жестом пригласили его присоединиться, и он счастливо согласился, сказав:

— Привет!

Один из мальчиков посмотрел на меня с вопросом в глазах. Этот мальчик казался

старше других.

— Он не слышит, — сказал я.

— Он глухой! — крикнул мальчик своим друзьям.

У меня оборвалось сердце.

— Так что будьте осторожнее, — добавил мальчик. — Идѐм, — сказал он, махая

Ною, словно тот был щенком.

— Я хорошо! — сказал Ной, торопясь присоединиться к ним.

Старший мальчик рассмеялся.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Меня зовут Нои! — сказал Ной.

— Нои, идѐм, — сказал мальчик, кидая мяч, когда игра началась заново.

Я поплыл туда, где поглубже, выбрался из бассейна и позволил воде накапать на

доски. Я сел на шезлонг рядом с Джексоном.

— Кто твой милый друг? — спросил я.

Джексон улыбнулся, когда увидел, что я смотрю в сторону загорающего юноши.

— Это Кенни, — сказал он.

— Интересно.

— Не в моѐм вкусе, слишком усердно строит из себя королеву.

— Манерный?

— Назовешь его так и не ошибѐшься.

— Имеешь что-то против манерных королев?

— Я больше люблю мужчин, похожих на мужчин. Не хочу, чтобы кто-то называл

меня подружкой и вѐл себя так, будто его жизнь — реалити-шоу. Кстати, забыл

упомянуть о растительности на лице.

Кенни перевернулся и открыл вид на свою крепкую пятую точку.

— Знаешь, как понять, что твой сосед по комнате — гей? — спросил я.

— Нет.

— Его член на вкус как дерьмо.

— Это очень грубая шутка.

Он рассмеялся, несмотря на свои слова.

— Тебе понравилось. Ты смеѐшься. Не слишком грубая для Джекстера, а?

— Ты меня раскусил.

— Как уместить трѐх парней на одном барном стуле?

— Я не знаю.

124

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

— Перевернуть его, глупый.

— Ауч!

— Как назвать дантиста-гея? — спросил я.

— Дай подумать...

— Давай!

— Я думаю...

— Как назвать дантиста-гея? Это легко.

— Я не знаю.

— Зубная фея.

— Как-то вяленько.

Кенни перевернулся, сел и посмотрел в нашу сторону. Затем он поднялся на

ноги.

— Вот дерьмо, он идѐт к нам, — прошептал Джексон.

Парень выглядел хорошо, но чопорно и чрезвычайно чисто. Тиара на лбу

смотрелась бы на нем весьма буднично.

— Он твой? — протяжно спросил Кенни, глядя через длинный бассейн на Ноя.

— Мой, — сказал я.

— Он такой милый! Вы только переехали?

— Мы в гостях, — ответил я.

— Друзья медсестры Джеки?

— Что-то вроде того.

— Медсестра Джеки, девочка, как ты?

— Обязательно так меня называть? — спросил Джексон.

— Да как скажешь, мисс Шкаф!

Кенни перебросил своѐ полотенце через плечо и ушѐл, виляя бѐдрами.

В конце концов, мы ушли от бассейна и пошли в квартиру, где обнаружили, что у

Джексона Ледбеттера в ванной есть джакузи, одна из привилегий оплаты больше

тысячи долларов в месяц за аренду. Он наполнил еѐ мыльной тѐплой водой, и мы

сидели там почти час. Ной притворялся, что это маленький бассейн, и счастливо

плескался.

Гриль был покрещен, стейки были съедены, в Xbox было сыграно, и с миром всѐ

было в порядке, пока я не пошѐл воспользоваться уборной Джексона и не сунул нос в

его аптечный шкафчик, где он держал настоящий склад фармацевтических

препаратов.

Я понятия не имел, что такое большинство из того, что там было, но пузырьков

было много, а это пугало, потому что для лечения сердечной патологии они не

предназначались. Я мог это сказать, т.к. ни на одной баночке не было сигнатуры.

Я провѐл так много времени в оцепенении, разглядывая баночки, что Джексон не

выдержал и зашѐл в ванную, чтобы посмотреть, что со мной сталось.

— Ты не потрудишься это объяснить? — спросил я, очень стараясь не выглядеть

как разочарованный родитель, хотя чувствовал себя именно так.

— Всѐ не так, как выглядит.

— Это именно так, как выглядит. Поэтому ты приехал в Миссисипи? Кто-то

узнал? Или тебя уволили? Не мог больше там работать, поэтому приехал сюда, как

чужак?

Он нервно провѐл рукой по лицу.

— Я не принимаю наркотики, — сказал я. — Я не тусуюсь с людьми, которые

принимают наркотики, и определѐнно не хочу, чтобы они шатались рядом с моим

ребѐнком. Всѐ видел, всѐ знаю, и теперь мне приходится жить с последствиями этого

125

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

каждый день остатка своей жизни. Я думал, тебе это известно, как никому другому.

Думаю, мне следует уйти.

— Я могу объяснить.

— Нечего тут объяснять.

— Ты не можешь просто уйти.

— Могу и уйду.

— Ты со мной расстаѐшься?

— Да.

— Почему?

— Я только что сказал тебе, почему.

— Из-за этого? — не веря спросил он, махнув рукой на свою заначку.

— Мне нужно идти.

— Не уходи.

Я отвернулся от него.

— Вилли, пожалуйста! Я люблю тебя.

Я не ответил. Я пошѐл в гостиную забрать Ноя.

Джексон плѐлся за мной, умоляя, всѐ больше и больше расстраиваясь.

— Ты просто уйдѐшь? — недоверчиво спросил он. — Вот так просто? Даже не

дашь мне шанс?

Я положил руки на плечи Ноя и прижал его к себе, будто он был наглядной

демонстрацией причины моего ухода, я всего лишь покачал головой.

— Вилли, пожалуйста! — воскликнул он.

— Мне жаль, — произнѐс я.

Ной был в замешательстве, когда я направил его за дверь.

Глава 45

Ты злишься?

Я прошѐл в свою комнату и захлопнул дверь. Я чувствовал себя униженным,

преданным, а в глубине души еще и глупым, и бестолковым… и слишком уж

доверчивым. Я включил вентилятор, открыл окно, сел на кровать, чувствуя себя

жалким, горячим, нервным.

Я расплакался.

Мой первый бойфренд был алкоголиком, как мой отец. Точно таким же, как мой

отец. Обычно добрым мужчиной, но когда напивался, начиналось в колхозе утро...

Я пообещал себе, что никогда не свяжусь с очередной зависимостью. Конечно, на

следующий год я наткнулся на Кайлу и еѐ безумие, позволив себе втянуться,

пофлиртовать с этим самому, попробовать это, сидеть голым рядом с Кайлой, пока мы

курили мет и ловили кайф, просирая свои жизни как дураки, которыми мы и были.

Такой образ жизни мне не подходил. Мне не нравилось быть под кайфом,

выходить из-под контроля, чувствовать, будто по моему лицу ползают муравьи. Мне

не нравилось приходить в себя, чувствуя тошноту и обезвоживание. Мне не нравилось

зависеть от какого-то вещества, которое было дорогим и опасным и с лѐгкостью могло

довести меня до тюрьмы.

Но к тому времени было слишком поздно. Кайла была беременна. Ущерб был

причинѐн.

Я плакал, уткнувшись в свои руки, стараясь быть тихим. Почему, я не знал. Не то

чтобы Ной мог меня услышать.

126

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

Он пришѐл в мою комнату, кусая нижнюю губу.

Я робко потѐр глаза, стараясь прекратить плакать.

Он подошѐл ко мне, и я притянул сына ближе, поцеловал его волосы и обнял. Я

плакал в его грудь так, как он часто плакал в мою.

В конце концов, я отстранился.

Почему ты плачешь? — спросил он.