От звезды до звезды (СИ)

– Дай я.

Рудольф загрохотал прикладом лайнера у него за спиной, и Йонге поспешно отступил. Сначала просто в сторону, а потом и вовсе отошел назад, встав за напарником. Рудольф повозился с настройками, слегка попятился, оттесняя Йонге, и вскинул оружие. Йонге на всякий случай зажмурился.

Вспышки не последовало, только легкий свист генератора. Йонге рискнул приоткрыть один глаз и увидел, как тонкая слепящая нить движется по двери, вырезая обширный контур. Доведя луч до порога, Рудольф выключил лайнер и шагнул вперед.

Йонге внимательно прислушивался – ничего. Никакого шипения выходящего газа. Рудольф помедлил несколько секунд, затем подошел к двери и толкнул ее ногой. Вырезанный контур легко поддался и рухнул в темноту.

Дальше было настолько темно, что терялся и без того слабый свет георадара. Чужой корабль оставался мертв, но опасение, что внутри до сих пор кто-то может быть, мешало оторвать ноги от пола.

– Scheisse, твою мать, – выразил Рудольф общие чувства.

– Не кипи, что-нибудь придумаем, – бодро сказал Йонге, хотя особой бодрости не чувствовал. – Так. Радар у нас есть, даже два.

– Глассы не дам, – набычился Рудольф.

– Я и не прошу. Помимо радара у нас есть что? Знания у нас есть. Кристаллические формы жизни откидываем?

– Не их профиль, – согласился Рудольф.

– Газовые, аморфные и прочие тоже не годятся, – бормотал Йонге, программируя георадар. – Основные соотношения минералов в средней белковой форме жизни… с допущениями на плюс и минус…

– Биолог хренов, – восхищенно сказал Рудольф и снова заглянул в провал. – Давай быстрее. Нам задницы вот-вот припечет.

– Я не хочу, чтобы нам их откусили, – рассеянно возразил Йонге. – Еще чуть-чуть… готово!

– Поздравим товарища Далине, только что разработавшего и внедрившего мясной радар, – торжественно сказал Рудольф.

– Биологический, – поправил Йонге. – Ну, посмотрим…

Радар показывал успокоительную пустоту, и только с самого края экрана виднелась полоса. Йонге плечом отодвинул Рудольфа и перешагнул порог. Сдавленно сопя, Рудольф пролез за ним, тут же задев лайнером неровный срез, и выругался.

– Что там? – он сунулся через плечо Йонге. – Что за хрень?

– Что-то имеющее отношение к биологии или, как ты там сказал, к мясу. Но слаборассеянное.

– Змеюка, что ли? Жирная.

Йонге сделал несколько шагов вправо и хмыкнул.

– Труба с дерьмом, – резюмировал он. – Пересохшая, но что на свете более постоянное и длительно хранящееся, чем дерьмо?

– Твое плоское чувство юмора.

Йонге проигнорировал выпад, и дальше они потопали бодрее. На ровном полу нога почти не беспокоила, поэтому Йонге силком задавил опасения, решив подумать о последствиях несколько позже.

Проход заворачивал, и они послушно следовали воле неведомого архитектора, ухитрившегося сделать корабль-улитку. Спираль вроде бы даже не сужалась. Периодически возникали новые двери и короткие лестницы, уводящие в темноту. Иногда Йонге оборачивался, но в слабом свете расстояние скрадывалось. Даже фекальная труба исчезла с экрана.

Еще четверть часа спустя на георадаре отобразилось огромное помещение, а парой минут позже даже сквозь толщу улиточных наслоений послышался глухой мучительный рев. Надрывался терминатор, наконец-то добравшийся до скал.

Йонге прислонился к стене и прерывисто вздохнул. Титаническая мощь словно пыталась раздавить их и вплавить в песок. Но синхрон по-прежнему давал о себе знать нервными рывками, поэтому даже сквозь первобытный страх перед природой Йонге твердил себе – «Фелиция» жива. У них отличный маршрутный искин, он уже четыре года занимает один и тот же борт, за это время у любой машины вырабатывается инстинкт самосохранения. Крошка «Фелиция» знает, что нужно спасать свою ультрасовременную начинку и прочную шкурку, используя все ресурсы. Даже если на борту никого нет.

– А вдруг базальт поплавит?

Рудольф озвучил вопрос, одинаково мучавший обоих. Йонге торопился вглубь корабля вовсе не потому, что предпочитал перестраховаться. Он видел, что стены деформированы. В целом они оставались крепкими и не собирались обрушиться людям на голову, но геометрические узоры, покрывавшие поверхность от пола до потолка, были сдвинуты. Волнообразное движение, идущее сверху вниз. Словно четкие линии потекли от высокой температуры.

– Чем дальше заберемся, тем лучше. Возможно, ты даже не успеешь насладиться горящими волосами в собственном носу.

– Ну и мерзость, – буркнул Рудольф.

***

Корабль казался бесконечным. Йонге уже почти забыл о проблемах с ногой, смело наступая во весь размах. Пока не налетел на неровность в полу. Здесь нога наконец-то возмутилась, подвернулась, и пилот с грохотом и проклятьями полетел на пол. Рудольф махнул рукой, попытавшись поймать напарника, но вместо этого поддал Йонге ускорения длинным стволом лайнера.

– Да чтоб тебя, – прохрипел Йонге, перекатываясь на спину. – Добить, что ли, решил?

– Ага, и консервы сделать. Девяносто кило тушенки на дороге не валяются.

– Семьдесят два, – педантично поправил Йонге. – Или ты кости тоже собираешься употреблять?

– А что, хороший бульон из мослов, – мечтательно сказал Рудольф. – Вот вернемся, пирушку закатим. Я тебе покажу, какие рецепты хранятся в самом совершенном в мире компьютере.

– Это где? – уточнил Йонге, поднимаясь.

– Тут.

Рудольф выразительно постучал себя по макушке, и Йонге хотел уже отпустить колкость, однако помешала волна жара, хлынувшего из коридора. Фонарик, встроенный в радар, мигнул и погас.

– Ух ты ж, епт…

Этот жар был куда круче пустынного. Словно по коридору течет лава, только невидимая. В темноте даже не блеснуло, и от этого становилось страшнее, чем если бы они увидели багровое зарево.

– Думаю, о бульоне позаботимся потом, – быстро сказал Рудольф. – Двигаем.

– А ты видишь, куда идти?

– Процентов на семьдесят, – вздохнул механик.

Отрубившаяся термочувствительная электроника фонаря не собиралась приходить в себя, и надежда оставались только на глассы Рудольфа. Какое-то время они могли выстраивать модель окружающего пространства, но не слишком долго.

– Значит, двинули.

Запала хватило ненадолго. Нога решила, что если уж ей не дано болеть, то она окончательно слагает с себя все полномочия и просто тащится следом за хозяином.

Терпеливый Рудольф без лишнего напоминания взялся помогать, и на долю Йонге осталось придерживать лайнер, чтобы тот не мотался слишком сильно.

В пародии на древний земной танец – Йонге тщетно пытался вспомнить, как там его, пляска маленьких птичек? – они прошли еще тысячу шагов, торопясь скрыться от лижущего спины горячего воздуха. Потом коридор стал просторнее, а на радаре отразилось устье, моментально расширяющееся до необъятных размеров.

– О, главный зал, – пропыхтел Йонге. – Ну или грузовой отсек, хрен знает…

– Дальше пойдем?

– Дай посмотрю…

С помощью Рудольфа Йонге добрался до ближайшей стены, нащупал привычные узоры, отследил несколько метров повторяющейся структуры и с облегчением не обнаружил характерных сдвигов.

– Глассы отцепить можешь?

– Нет, так быстро не смогу, – после заминки отозвался Рудольф. – Похоже, тут контроллеры тоже накрылись. Я ослепну.

Йонге с чувством ругнулся. Неприятности сыпались, как из дырявого фильтра. Нога, фонарик, и, наконец, перестаравшийся с подключением к радарному сканеру напарник. Рисковать они не могли: насколько Йонге помнил, в стандартной аптечке не было ничего для глазной микрохирургии.

– Я могу подвинуться, – почти виновато сказал Рудольф. – Тут проводка с запасом сантиметров пятнадцать.

Йонге неловко переступил и приложился щекой к щеке напарника. Респираторы заскрипели резиной, Рудольф прижал экран пальцем с одной стороны, Йонге отцепил прозрачную пластину от сенсорного обруча и осторожно потянул на себя. Пять сантиметров, семь, десять…