Обратная сторона Луны (СИ)

– Успокойся, а? – повернулся к нему Тимур в конце концов и двинул локтем под рёбра.

Тим только сейчас понял, что реально рычит и скалится, и попытался хотя бы губу верхнюю на зубы кое-как натянуть. Костя одобрительно мазнул взглядом по Тимуру и набрал в лёгкие побольше воздуха:

– Прежде чем что-то обсуждать, скажи мне, – всё-таки вернул он взгляд на Тимура, – с тобой всё в порядке? Ты не хочешь домой?

– Э-э-э, – Тимур завис от такого вопроса и почесал затылок, – ну, допустим…

Костя немного растерялся и нахмурился:

– Нет, ты не понял, я спросил: всё ли с тобой в порядке?

– Не понимаю, – нахмурился в ответ Тимур и повернулся к Тиму, спросив его так, будто они в комнате внезапно остались вдвоём: – А зачем он меня об этом спрашивает? Это опять какие-то волчьи заморочки?

Тим сфокусировал взгляд на лице Тимура с трудом, потому что внутри всё звенело от напряжения из-за его возможных ответов, которые пока что не прозвучали.

– Просто интересуется, – пояснил он.

– Зачем? – похлопал глазами Тимур.

Всё это начинало напоминать какую-то ломанную комедию с тремя людьми, говорящими сейчас на разных языках.

– В смысле “зачем”?! – возмутился вернувший внимание к своей персоне Костя: – Я знаю, как вы познакомились, а ещё я знаю, какой придурок у меня младший брат…

– А вот сейчас замри, – перебил его Тимур, сделав характерный жест пальцами. Тим почувствовал, что отчаянно сейчас не догоняет, так же как и брат, но зная Тимура, просто откинулся на спинку дивана и принялся слушать, пока Костян начал медленно покрываться пятнами оттого, что его так бесцеремонно перебили, – а ведь это очень важный нюанс. Ну, как в том анекдоте про Петьку и Васильиваныча, помнишь, Костя? А теперь давай предположим, что мне здесь плохо, и я тебе об этом говорю. Твои действия?

– А тебе здесь плохо? – попытался не соскочить с темы мудрый Костя. Тим даже восхитился старшим братом, его-то Тимур развёл бы с полпинка.

Омега подался всем корпусом вперёд, навалившись животом на кольцо из Тимовых рук, и коротко кивнул:

– Да. Твои действия? – Костя промолчал и на эту провокацию, и Тимур продолжил, склонив голову набок, – это ведь ты у нас будущий рыцарь всея Архангельска, ну так разрули ситуацию, – развёл руками он, – с одной стороны незнакомый тебе омега со скверным характером, но обиженный и тоскующий по родному дому, а с другой – младший брат, который нашёл свою Пару. Так кого ты выберешь, рыцарь? Кому поможешь? Мне здесь очень плохо и страшно, и я хочу домой, веришь? Забери меня у брата, чего же ты ждёшь? Увези в Москву, а ему, – кивнул он на Тима, – запрети приближаться. Этим своим особым приказом, как там его? – пощёлкал Тимур пальцами, вспоминая. – А, точно, вожака! Ты же вожак, Костя? Это ведь справедливо, лишить Тима Пары за то, что он позволил его дружкам со мной сделать, так чего же ты ждёшь? Или ты всё-таки понимаешь, что мы с ним не в песочнице всё это время игрались? Связь давно закреплена. Я уеду и буду свободен и счастлив, залижу кое-как свои душевные раны, к психологу запишусь, и всё твоими стараниями – век буду благодарен! А что станет с твоим младшим братишкой? Ты вроде и сам недавно от тоски по своему человеку подыхал, ну и что, обречёшь его на такие муки ценой моей свободы? А может, выберешь счастье брата? Закроешь разок глаза на то, что он силой удерживает несчастного омегу рядом с собой, у которого, похоже, развивается стокгольмский синдром и едет крыша, зато Тима будет жив-здоров, не впадёт в депрессию из-за потери Пары и не сдохнет. К счастью, – растянул губы в улыбке он, – для решения этой непростой дилеммы, Костя, у меня есть прекрасный совет: не лезь. Не в своё. Дело.

Повисла звенящая тишина. Тимур откинулся обратно на Тима, Костя медленно перевёл на него взгляд, выпятив нижнюю челюсть, но так и не дождавшись никакого комментария, поднялся с кресла и ушёл в прихожую. Пришлось со вздохом разочарования ссадить с коленей Тимура и пойти провожать старшего брата.

– Чтоб я ещё раз… А и правда, пусть сами разбираются, – бормотал себе под нос Костя, торопливо заматывая на шее шарф, – и вообще, меня Тоша ждёт…

– Привет передавай, – вставил Тим.

Костя отвлёкся от своего занятия, уже схватившись за ручку, и посмотрел на Тима немного виновато:

– Что бы ни случилось, Тима, ты мой младший брат, но с этим, – он указал в сторону гостиной, – разбирайся сам.

И только тогда Тим понял, что Тимур попал в самое яблочко. Костян этого не показал там, перед ними, особенно перед Тимуром, но сейчас Тим увидел это немое беспокойство и за него, и за несносного Тимура. Тим-то был почти уверен, что тот молол чушь о том, что ему здесь плохо, а для Кости омега и правда мог выглядеть… нестабильно. И виной тому мог быть не кто иной, как он, Тим.

– Будь уверен, – твёрдо кивнул он Косте, сохранив каменное выражение лица, но внутри танцевал оттого, что тот и правда не будет лезть к ним с Тимуром.

Костю такой ответ вполне удовлетворил, и он коротко попрощался, прикрыв за собой дверь. А Тим вернулся в гостиную и прислонился к дверному косяку, любуясь расслабленным Тимуром, вальяжно откинувшем руку на диванной спинке.

– Я всё правильно сделал? – глядя в глаза, спросил он у Тима, и тот наконец расплылся в улыбке.

А потом с волчьей скоростью оказался уже около него и не придумал ничего получше, кроме как сесть перед ним на ковёр, обхватить руками за пояс и придвинуть к себе, чтобы уткнуться лицом в живот. Тимур, едва касаясь пальцами, заправил ему за ухо короткие пряди, а Тим почему-то сказал единственное слово, крутившееся на языке, но так редко звучавшее из его уст:

– Прости.

– За что?

– Не знаю, – пожал он плечами и отстранился, чтобы встретиться взглядами, – сам выбери.

– Уф, – присвистнул Тимур и усмехнулся.

– Скажи мне честно: хоть что-то из того, что ты сейчас наговорил, было правд…

– Тима… – враз изменился в лице он, невольно выпустив на поверхность боль, и закрыл Тиму ладонью рот, – не надо. Не спрашивай то, на что не хочешь знать ответы.

– Нет, – сильнее отстранился Тим и разомкнул руки, спустив их на тонкие икры и невольно оглаживая, – я хочу знать.

– Что именно?

– Что тебя гложет, – кивнул он. Если и расставлять все точки над “i”, то сейчас, не позже.

Тим давно видел, что Тимура что-то волнует, ловил эту деталь в уголках тёмных глаз, но сначала и правда не хотел знать, а потом позорно боялся спрашивать.

– А что, если это касается не тебя? – попытался отделаться полуправдой Тимур.

– Всё, что касается тебя, касается и меня, – парировал Тим.

Он не понимал, почему Тимур всё-таки решил ответить, и ответить явно правду – она из его уст звучала так редко, что Тим невольно начал её распознавать, пропуская мимо ушей остальное в большинстве случаев.

– Ты когда-нибудь спал с кем-то, потому что побоялся отказать? – спросил его Тимур и, не дожидаясь ответа, попытался описать ощущения: – Ты чувствуешь себя использованным и в то же время бессильным перед тем, кто тебя трахнул. Потому что ты не сказал “нет”. Это не насилие, ты не имеешь права обвинять его в этом, но на душе так погано. Понимаешь, что сам себя предал, промолчав, зато после этого ты больше никогда не идёшь против своей воли, – он помолчал, уставившись на свои руки, безвольно лежащие на коленях, и продолжил: – у меня было несколько правил: всегда страховаться “предсмертной запиской”; не кошмарить тех, у кого нет на откуп; никогда не лезть на ментов или политиков. Я-а… – подавился Тимур словами и зашелестел, – не знал, что бывает кто-то страшнее, чем они, могущественней, чем они, но должен был, – добавил он совсем тихо.

Тим не мог поверить своим ушам, поэтому переспросил, как последний дебил:

– Ты себя винишь, что ли? В том, что с тобой случилось?

– Ты не понимаешь, я чувствовал, что что-то не то, но не прислушался к интуиции, – вскинулся Тимур, уставившись в потолок, а одну из ладоней, что ещё секунду назад лежали безвольно, вывернул и впился ногтями в собственное бедро.