Обратная сторона Луны (СИ)

– Закрой глаза, открой рот и доверься мне, – повторил просьбу он.

Трезвый Тимур не согласился бы, а вот пьяный хоть и состроил кислую мину, но всё же послушался, дескать: “ой, да подавись ты”. Тим на это только хмыкнул, придержал рукой его нижнюю челюсть, невольно пройдясь большим пальцем по ровному ряду передних зубов, а большой палец другой руки поднёс с заострившемуся резцу и надавил подушечкой. В нос тут же закрался запах свежей крови, но Тим не придал этому значения, вытащил изо рта палец с медленно наливающейся ярко-красной каплей и размазал её по чужому языку.

– Сглотни, – не вынимая пальца из Тимурового рта, велел Тим. Тот послушно сглотнул и невольно поёрзал, выдав своё возбуждение. О да, думалось Тиму, такой горячий ротик с мягким влажным язычком просто создан для его члена.

Тим прогнал пока что несбыточные мечты из мыслей, вытащил палец и убедился в том, что тот уже успел зажить, а затем принялся раздевать Тимура. Тот, видно, с участью быть оттраханным уже смирился, да и от совершённого над ним ритуала растерялся ещё больше, поэтому послушно поднял руки вверх, позволив выпутать себя из лёгкой толстовки. Тим снова склонился над ним, сорвал ещё один невесомый поцелуй и сместился ниже. Конечно же, не смог обойти стороной своё творение на плече у Тимура, провёл носом по пульсирующей вене на шее и поцеловал прямо в яремную впадину.

Пришлось немного отвлечься от своего занятия для того, чтобы освободить Тимура от джинсов с трусами, но когда он устроился между худых ног и подтянул омегу к себе, маленькие розовые соски снова оказались перед носом. Точнее, ртом и языком. Тим никогда особо не торчал от омежьих сосков, те слишком редко отличались от его собственных, да и полноценный секс всегда казался более привлекательным, чем этот рудимент подросткового петтинга. Но сейчас нежные ареолы с торчащими бусинами вызывали неконтролируемое слюноотделение и спазмы в низу живота всякий раз, когда Тим смыкал губы на соске и надавливал языком на сердцевину.

Тим так увлёкся, что закрыл глаза словно при поцелуе, а когда распахнул и посмотрел на Тимура, то не поверил увиденному. Конечно, было слышно его тяжёлое дыхание, но он предпочитал выражать возбуждение криками и стонами, иногда царапался. Тим справедливо полагал сейчас, что тот больше терпит, чем наслаждается, но ошибся. Надо было видеть Тимурово лицо. Казалось, он удивлялся собственному наслаждению не меньше Тима. Тим снова с силой провёл языком по бусине, не выпуская сосок изо рта, Тимур шумно втянул воздух сквозь стиснутые зубы и машинально облизал нижнюю губу.

Хотелось поиграть с сосками ещё, но как только взгляд Тима невольно упал вниз и зацепился за влажное пятно на простыни, желания вновь изменились. Тим редко делал минеты, и не потому, что брезговал, а просто его редко просили. Омеги обычно сами вставали перед ним на колени, а вот когда он проделывал что-нибудь подобное, то начинались сразу же стоны, и просьбы, и “почему ты меня мучаешь, трахни уже по-нормальному”. Поэтому сейчас подвыпивший Тимур с притуплёнными ощущениями оказался просто-таки идеальным партнёром для такого манёвра. Да и вообще прекрасный способ скоротать время, пока алкоголь выводится из организма при помощи крови оборотня.

Тим долго примеряться не стал, прижался сначала немного шершавой от суточной щетины щекой к внутренней части бедра и всласть потёрся, как велели волчьи инстинкты. Кожа здесь казалась шёлковой, а не слишком спортивная физическая подготовка Тимура делала это место ещё и мягким. Облизнул поджавшиеся под языком яички и взял в рот. Дальше он действовал по наитию, стонам сверху и собственному опыту “получателя”: руками старался не хватать, пальцы то и дело мяли мошонку или спускались к влажной, но пока ещё тугой дырке; языком собирал капли смазки, проходясь по дырочке уретры, обрисовывал контуры хоть и небольшого, но твёрдого и упругого члена; ртом задавал темп и втягивал щёки, чтобы создать больше давления.

Тим сначала думал, что Тимур пытается толкаться к нему навстречу, но когда краем глаза заметил дрожащие бёдра, то понял, что это были не толчки, а судороги. Он поднял глаза на Тимура, у которого стоны превратились в хрипы, а взгляд был совершенно стеклянный, и как только тёмные глаза зарегистрировали происходящее между его ног, Тим почувствовал на языке горьковатую сперму. И только когда сглатывал, понял, что ему не то чтобы не противно, а что ему хочется – нет, совершенно необходимо – вылизать всего Тимура с ног до головы. Вылизать подрагивающий от послеоргазменных спазмов член, натягивающие полупрозрачную кожу тазобедренные косточки, впалый живот с крохотной узкой полоской пупка, потом снова спуститься вниз, но теперь до блеска облизать безволосые яички, провести языком по едва заметному шву на них, который ведёт аккурат к мокрой, текущей дырке.

Строить из себя человека было абсолютно невозможно, поэтому от собственной одежды Тим избавлялся на оборотнических скоростях. Распластавшийся по постели Тимур наверняка даже моргнуть не успел, когда ещё секунду назад одетый Тим навис над ним совершенно голый. Тим не понимал только одного: почему от всех этих предварительных ласк его вело сильнее, чем в гон, почему сейчас ему ещё до того, как он проник в омегу, тоже было “так… ярко”, ведь собственный пресс сокращался от одной только мысли, что он сейчас трахнет Тимура.

– Как ощущения? – спросил Тим его, приставив член к влажному анусу.

– Как будто я задохнусь, если ты сейчас меня не выебешь, – без привычных отнекиваний признался Тимур.

Тим ну никак не мог допустить того, чтобы его Пара задохнулась, поэтому пришлось трахать. Пришлось закидывать ноги себе на плечи для самого глубокого проникновения, пришлось кусать плечи и шею, пришлось терпеть чужие губы, обхватившие мочку, а потом ещё и язык в раковине своего уха. Вытерпеть зарывшиеся пальцы в волосы, которые не привычно стискивали и тянули, а массировали и перебирали пряди, Тим не смог. Кончил и запечатал сладкую задницу узлом, млея не только от массажа на голове, но и на члене из-за Тимурового оргазма.

Когда они расцепились и Тим слез с Тимура, тот застонал, поморщившись, и помог себе руками свести ноги, явно не обратив внимание, как от этой картины пёрся и одновременно ржал Тим.

– Живой? – заглянул он Тимуру в глаза с невольной улыбкой на губах.

– Я… – удивлённо округлил глаза тот, – трезвый. Как так?

– Секрет, – провёл носом по бархатной щеке Тим и поцеловал влажный висок, – отдохни, думаю, тебе сейчас всё равно надо отоспаться.

Тимур на такое предложение зевнул и вытащил из-под себя одеяло, чтобы укрыться до самого носа:

– А ты? – поинтересовался этот сонный куль.

– А у меня дела, – в пустоту ответил Тим, потому что омега уже спал.

Тим чмокнул торчащий из-под укрытия нос и пошёл в душ. Неспешно переоделся, на кухне выставил графин с водой на видное место и вышел на оживлённую улицу, ощущая на лице бодрящий осенний морозец. Тим сел в машину и порылся в багажнике, чтобы найти брошенную туда визитку. Потом набрал указанный на ней номер по громкой связи и вдавил педаль газа в пол.

– Да?

– Дядя Вадим? Это Тимофей Антипов, не отвлекаю?

– А, Тимоша, привет! Нет, конечно. Я знал, что ты позвонишь, отец предупреждал, ты уж не обижайся.

– Да какие обиды!

– Ну что, перегорел? Да ты не переживай, мало кому приятно в таком вариться.

– Нет, дядь Вадим, что вы, мне нравится.

– Да?!

– Ага, только опыта мало, я поэтому и звоню. Хочу узнать у вас пару нюансов про наш с вами общий род деятельности.

========== Часть 18 ==========

Тим данное отцу обещание нарушать не хотел, хотя после целого дня в офисе, проведённого в обзвонах и переговорах, действительно начало рубить. Да и просто хотелось не перед родителями пальцы заламывать и уворачиваться от неловких вопросов, а хотелось нырнуть к Тимуру под одеяло, хоть тот скорее всего давно уже не валялся в постели. Тим в течение дня успевал просматривать заветную вкладку на планшете с его местоположением, которое говорило, что Тимур ходил только в полюбившуюся кофейню, просидев весь день дома. Но Тим всё равно представлял, как он приходит домой, а Тимур встречает его в тёплой постели, всё ещё пахнущий их утренним сексом. Сейчас от этих мыслей где-то в груди разливалось не возбуждение, а какое-то спокойствие.