Герой не твоего романа (СИ)

– А что он мне даст? – поинтересовался Кюхён, впрочем, немедленно надевая заколдованное украшение. Оно состояло из раскрашенных деревянных бусин, нанизанных на толстую нитку.

– Это объединяет наши с тобой магический потенциалы, – объяснил Макс, показывая похожую непримечательную подвеску, которую уже спрятал под воротником рубашки. – Думаю, вдвоем мы сможем быть полезны, если вдруг твой парень не справится.

– Он не мой парень, – резко возразил Кюхён. – Мы не встречаемся.

– Да зови его, как хочешь, – вздохнул Макс. – Мне по барабану, какие у вас отношения. Я же привязался к тебе не потому, что ты за него замуж собрался, а потому, что тут магией больше никто не владеет. Мне нужно разобраться с чудовищем, которое терроризирует уже второй мир, а не свести два любящих сердечка!

– Да, конечно. – Кюхён стал уже таким красным, что сам чувствовал, как щеки и шея пылают огнем. – Я это понимаю. Постараюсь не подвести.

– Вот и молодец. – Макс дружески похлопал монаха по спине. – А на свидание ты его все-таки позови. Он же прелесть! Хотя, к сожалению, не первой свежести. И внешность, конечно, на любителя. А уж характер какой дурной… Но тебе сойдет. Откуда у тебя лучше-то будет. – И Макс снова похлопал монаха, все еще красного, но уже не смущенного, а растерянного от такой наглости.

Юно дал пинка многострадальному флипчарту и объявил телепортацию.

МОСКВА

Хёкдже впервые находился рядом с отцом, когда тот устраивал массовые разрушения. От этого захватывало дух. Огромный парк, полный посетителей, уничтожался прямо у него на глазах. Деревья вырывало с корнем, фонтаны взрывались, взлетая высоко в воздух, покореженные аттракционы сносило с места, и механизмы, устремляясь в бешеное путешествие, убивали на своем пути мчащихся прочь людей. А сам Хичоль сеял хаос, расположившись со слугой и сыном за столиком небольшого открытого кафе и смакуя крепкий черный кофе. Ханген помогал ему, следя за окружающим пространством. Если вдруг в поле зрения показывалась какая-то военная техника, на земле или в небе, он немедленно сообщал об этом господину, и технике тут же приходил конец.

К занятому вампирами кафе скоро догадались прибежать с десяток перепуганных людей. Они улепетывали из парка, когда заметили на летней веранде того, кто в последние дни не покидал сводки новостей. Люди бросились к столику, упали на колени в паре метров от него и стали наперебой умолять сохранить им жизни, позволить выбраться из этого ада.

– Что за привилегии? – спросил Хичоль, со скучающим видом поставив опустевшую чашку на блюдце. – Вы же видите, что я специально ни на кого не охочусь. Бегите. Если повезет, то останетесь живы.

– Папа… – Хёкдже осторожно коснулся руки отца. Ему вдруг стало ужасно жалко эту компанию: в ней было две симпатичных молодых девушки и трое детей дошкольного возраста. – Папа, может, хватит? Юно уже все понял, скоро явится сюда вместе с Хичольдой.

– Но он опаздывает, – сказал злодей. – Каждая минута промедления – минус одна жизнь.

Он щелкнул пальцами, чтобы взорвать изнутри голову ближайшего к себе человека. Однако ничего не произошло, а в следующую секунду появившийся совсем рядом Ючон откинул пинком занятый вампирами столик. Ханген поднялся со стула, сжимая руки в кулаки, но Хичоль жестом попросил его не двигаться.

– Рад новой встрече, майор Пак, – приветливо улыбнулся он. – Хорошо быть идиотом? Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. Прошли сутки – и ты снова преспокойно смотришь в глаза тому, кто едва не отрубил тебе голову.

– Да я твою шавку-то и не боюсь, – ответил Ючон, хмуро глядя на Хангена. – Он без тебя нормальным мужиком был бы. Убивает только потому, что так хочешь ты.

– О, я почти царь Мидас, – засмеялся Хичоль. – Тот обращал все, к чему прикоснется, в золото. Ну, а я делаю из каждого, кто сближается со мной, чудовище. – Он пренебрежительно помахал рукой, требуя, чтобы майор отошел в сторону, и пояснил: – Ты мог бы не мозолить мне глаза? Я хочу видеть свою прекрасную куколку, а глупые и страшные физиономии вроде твоей портят мне настроение.

Ючон действительно послушался и отошел в сторону, к тем людям, которые просили вампиров пощадить их.

– Валите, пока затишье! – гаркнул он, спускаясь с веранды по лестнице. В самом деле: разрушения прекратились, не было слышно никакого грохота, и даже пламя, объявшее растительность, постепенно затухало. Люди переглянулись и, больше не задавая вопросов, понеслись прочь.

Из внутреннего зала кафе вышли настоящий Хичоль и герцог. Оборотень держался как можно ближе к певцу, разве только за талию его не обнимал. Злодей смерил оборотня неприязненным взглядом и сказал, поднявшись со стула:

– Куколка, ты выглядишь, как всегда, восхитительно. Впечатление портит только этот отвратительный меховой аксессуар.

– Так меня еще никто не называл, – оскалился Юно.

– Давай не будем тратить время на болтовню, – предложил айдол, машинально хватая герцога за руку в поисках моральной поддержки. – Я – с ними, ты меня не переубедишь. Сдавайся, и никто не станет тебе вредить!

– Ты бессилен, – торжественно добавил Юно. – Сейчас Хичоль полностью блокирует твою магию, ты не можешь продолжать разрушать город!

– У нас есть предложение, – раздался со стороны входа в кафе еще один голос. Злодей обернулся и увидел приближающегося к нему бывшего слугу. От одного взгляда на Чанмина в душе Хичоля вскипело бешенство, однако он переборол себя и сохранил маску невозмутимости. – Если вы откажетесь от остатков своей магии и прекратите эти карикатурные попытки завоевать мир, то мы вас отпустим. Серьезно. – Чанмин широко развел руки в стороны, как бы показывая, что бывший господин может идти, куда ему заблагорассудится.

– Извини, мальчик мой. – Злодей покачал головой и тяжело вздохнул. – Я не могу разговаривать с тобой, ты пустое место, и твои слова ничего не значат. Боюсь, даже для жены.

– Тогда, надеюсь, ты послушаешь меня, – снова встрял Юно. – Если сдашься добровольно, то я позволю тебе уйти. Скрыться от правосудия и гнева тех, чьи жизни ты разрушил. Даю слово чести.

– Как великодушно, – наигранно восхитился злодей, умиленно хлопая глазами. – Я должен разрыдаться от признательности, поцеловать твою аристократическую лапищу? Спасибо, но нет. Переговоры, кажется, окончены. Я не намерен сдаваться, зато в мои планы входит стереть вас всех с лица земли.

Сразу троих персонажей: Юно, Ючона и Чанмина – отшвырнуло вдаль от кафе. Они тут же поднялись на ноги, но обнаружили себя под прозрачным куполом, по поверхности которого проходила легкая рябь, словно это была потревоженная водная гладь. Чанмин толкнулся в преграду плечом, Ючон подарил ей увесистого пинка – ничего не произошло. Настоящий Хичоль, коротко оглянувшись в сторону пойманных товарищей, протянул к ним одну руку, желая освободить. Однако магия двойника была слишком сильной, и он почувствовал себя так, словно пытался пробить лбом гранитную стену.

– Не о нас думай! – закричал Юно, видя, что Хичоль только жалобно смотрит на них и совсем забыл о противнике. – Оглянись вокруг!

Айдол кивнул и отвернулся от заточенных под куполом персонажей. В парке снова вскипал жуткий сплав разрушений: поднимались языки пламени, по земле проходила судорога. Но хуже было то, что убийственная магия начинала выползать дальше, за пределы зоны отдыха. «Думай, Хиним, думай!» – приказал себе айдол, в ужасе крутя головой. Что он мог сделать, чтобы защитить город? Заблокировать чужую магию? Но как? На уровне ощущений она казалась чем-то вроде полусотни длинных щупальцев, которые быстро опутывали пространство. Пришлось бы, наверное, бороться с каждым из них? Или просто ограничить их распространение? Вспомнив о куполе, под которым застряли три персонажа, Хичоль поднял взгляд к небу и представил, как накрывает парк защитным навесом. Эта идея оказалась удачной – над ним появилась бледно-сиреневая полусфера, вне которой вся магия растворилась. Даже молния, полыхнув в небе лишь один раз, больше не давала о себе знать.