История Винсента Робертса (СИ)

— Почему ты не попросил слуг найти эту вещь, которая тебе так сильно нужна? — поинтересовался Нерон, едва сдерживая смех при виде взъерошенного и грязного друга. На щеке Маркуса виднелось несколько серых полос, которые он, видимо, сам размазал, пытаясь стереть что-то с лица.

— Он не должен попасть в руки посторонним, поэтому мы засунули его очень глубоко, но уже столько веков минуло, что я никак не могу вспомнить, где именно эта чертова шкатулка! — в сердцах Марк пнул один из сундуков ногой, тот чуть отъехал в сторону, жалобно брякнув большим железным замком.

— Если ты мне скажешь, что ищешь, может, я вспомню.

— Клинок, который нам оставил Каин. Такой невзрачный, со смещенным центром тяжести.

При одном только упоминании имени «Каин» Нерон сжал губы в тонкую полоску. Раздражение поднялось в душе удушливой волной, но вампир сдержался.

Уже более пяти сотен лет минуло с тех пор, как лорд Каин покинул их, оставив своих «детей», разбросанных по всему миру. Он и раньше любил пропадать подолгу, но прошло слишком много времени, и Нерон надеялся, что Маркус даже имя его забыл, но ошибся. Единственный вампир, который обладал истинным бессмертием, непредсказуемым характером и довольно странными искаженными взглядами на мир. Его философские изречения понимал только Маркус и фанатично везде следовал за ним.

Марк вскрыл очередной древний сундук, хлопнул в ладоши от радости и произнес:

— Вот она!

Шкатулка оказалась на самом верху и сразу бросалась в глаза. Потрепанная от частого использования и времени она давно потеряла свой первоначальный вид: рисунок выцвел и облез, петли и замок заржавели, дерево местами рассохлось и искривилось. Опустившись на колени перед сундуком, Маркус бережно коснулся крышки пальцами, едва дыша, будто опасаясь, что такая старинная хрупкая вещь может развалиться от движения воздуха. В его взгляде Нерон прочел ностальгию и нежность, искры той самой непонятной слепой преданности, которую Марк когда-то испытывал к Каину.

— Даже твои рукописи сохранились, — шепнул Маркус и дотронулся до желтых листов пергамента, сшитых вручную.

Нерон вспомнил, как когда-то давно они сидели поздним вечером у реки, и Каин в очередной раз глубоко задумался, так что со стороны казалось, что он спит с открытыми глазами чарующего янтарного цвета. Маркус сидел рядом, склонив голову, и слушал мысли господина, проникался, получал от этого странное удовольствие, которое Нерон никогда не разделял. Не мог, не умел и не хотел. Он никогда не понимал Каина и пошел за ним только потому, что желал сам решать, как жить и что делать. Сладкое слово «свобода», которая оказалась позже лишь пустым звуком, манило и туманило разум молодого аристократа. Тогда Нерон долго наблюдал за ними, как тени и свет костра играли на застывших прекрасных лицах двух совершенных созданий. В голову впервые пришла идея написать короткий рассказ о них, чтобы люди помнили о существовании таких сильных и могущественных существ, хотя Каин всегда выступал категорически против огласки. Где бы они ни появлялись, куда бы ни шли, всегда держались в стороне, чтобы никто не раскрыл их тайну. «Люди не должны даже заподозрить о нашем существовании, — твердил Каин, — они не смогут понять нас и принять. Для них мы навсегда останемся монстрами. И мы не должны присваивать себе статус богов, завоевывать королевства или целые империи, навязывать свои взгляды другим». Но как бы они ни старались казаться обычными людьми, слухи все равно появлялись и с каждым разом обрастали все новыми удивительными подробностями, сплетаясь с местным фольклором и легендами во всех уголках мира, где бы они ни побывали. «Сказки» Нерона нашли отражения в мифологии многих культур.

Однажды, вернувшись в Европу после долгих скитаний по Африке, Нерон с удивлением обнаружил, что несколько придуманных им рассказов превратились в местные легенды. К тому моменту вампиров расплодилось достаточно, чтобы хоть изредка встречать их в различных крупных городах, где кровопийцы сбивались вместе, как голодные волки в стаю. Осознав, что теперь люди знают об их существовании, хотя слабо представляют, что же они такое на самом деле, Каин впервые исчез надолго.

— Это же ты написал свое абсурдное пророчество! — фыркнул Марк, скептически вздернув бровь, и читая текст на старом пергаменте. — Неудивительно, что Каин тогда обиделся. Ты выставил его кровожадным монстром, желающим истребить все живое. А насчет пожирания вампиров, ты сильно преувеличил факты.

— Никогда не знаешь, что у него на уме, — тихо парировал Нерон. — Все возможно.

— Я отлично знал, что у него на уме, а вот ты всегда недолюбливал Каина, — со вздохом произнес Маркус и вытащил из сундука старую шкатулку. Он извлек из нее древний серебряный кинжал с очень острым лезвием. — Не думал, что спустя столько веков, снова придется взять его в руки.

— Собираешься убить демона? — задумчиво спросил Нерон, недоверчиво хмурясь.

Оба Высших точно знали, для каких целей им доверили настолько ценное уникальное оружие. «Таких чудовищ, как я, больше не должно существовать», — с этими словами Каин вложил рукоять клинка в ладонь Маркуса.

— Ты ведь не хочешь потерять доверие Адамса, — произнес лорд и подошел ближе к другу, который выглядел опечаленно.

— Я все еще искренне надеюсь, что мне не придется наносить удар.

— Его нанесу я, иначе твой ученик никогда не простит тебя.

Нерон протянул ладонь, ожидая получить оружие, способное умертвить одним точным ударом в сердце любую тварь, в венах которой течет демоническая кровь. Когда-то давным-давно именно этим серебряным кинжалом лишили жизни несчастного вампира, над которым церковные крысы в рясах проводили ритуал призыва. Лишь трое Высших, которые первыми ворвались в замок, точно знали, что там произошло на самом деле. Вампир умер не от ритуала, а от опасного клинка, который засадили ему в сердце раньше, чем тот успел открыть глаза. Никто не хотел рисковать, Каин отдал четкое распоряжение уничтожить его и даже могущественные Высшие не посмели ослушаться. Позже для остальных придумали сказку, что вампир скончался сам. Никто не хотел паники и борьбы за обладание столь опасным оружием.

Маркус медлил, сжимая рукоять в пальцах так, что те побелели от напряжения.

— Ты ведь знаешь, что сказала Адриана. Если печать сломается, то у парня нет шансов снова стать собой, — более настойчиво произнес Нерон.

— Ты прав, я знаю, но верю, что нам не придется его убивать, однако подстраховка необходима.

К своему сожалению, Маркус не мог не признать, что не уверен, справятся ли они вдвоем с демоном. Высший со вздохом передал клинок другу, доверяя ему столь ценную вещь.

Схватка в Лос-Анджелесе показала, насколько окрепла тварь в теле Робертса. Его сознание начало доминировать и брать верх, стирая личность парня, лишая его последних крупиц разума, контролируя тело. До последнего Маркус не хотел верить, что все зайдет настолько далеко. Но теперь, когда новая угроза нависла над Адамсом и Робертсом, и неизвестно на какие уловки и изощренные хитрости пойдет Валентайн, случиться могло все, что угодно. Марк разрывался между желанием выполнить долг и сочувствием. Еще больше его пугало, что станет с Адамсом, если Робертса все-таки придется убить. Кольца путали все карты.

*

Туман застилал все вокруг густой сизой пеленой, а воздух казался тяжелым, пересыщенным влагой. Спустя минуту я стал различать силуэты, отдаленно знакомые пики вершин, очертания правильных форм, и величественность строения. Подняв голову, я понял, что находился перед Лондонским Тауэром и сделал шаг, пытаясь вспомнить, как именно сюда попал. Дышать становилось все труднее, на горло будто набросили уже давно знакомую удавку и начали затягивать, очень медленно и мучительно. Упав на колени, я беспомощно хватался руками за шею, пытаясь сделать хотя бы глоток воздуха.

— Кажется, ты забыл, что принадлежишь только мне, — услышал я знакомый холодный голос. Он взбудоражил все нервные окончания в теле, и нахлынули старые болезненные воспоминания. Силы медленно покидали меня, и я упал на влажный асфальт.