История Винсента Робертса (СИ)

Мир выцвел, представ черно-белым кино, и пошел воображаемый дождь из далекого прошлого. Он стучал по глухой крышке закрытого гроба. Я будто стоял в толпе людей в черных костюмах, и капли воды стекали по застывшему лицу, не способному выразить уже ни одной эмоции. Дождь заменял слезы, которые Адамс никогда не мог пролить. И дело даже не в том, что он держался из последних сил, он просто не умел плакать, хотя в тот момент желал этого больше всего на свете. От чувства, что ты потерял самую светлую часть себя, все скручивало внутри болезненным тугим узлом. Мир уже казался совершенно неинтересным, лишенным смысла, ведь Рэй потерял очередного близкого человека и остался один. Только Росс пытался достучаться до Адамса, потерявшего смысл продолжать жить дальше. Даниэль для Рэя тоже очень много значит, как любимый дядя, который может и поворчать и подбодрить, но все же он в первую очередь глава и нужно подчиняться его приказам.

А потом я увидел себя в мыслях Рэя, беззаботного безрассудного идиота. Поначалу он видел во мне бездушное чудовище, а потом все неожиданно изменилось. И совершенно по непонятным для Адамса причинам я стал для него очень близким и дорогим человеком.

Я вздрогнул и на несколько секунд перестал дышать, когда чередой в сознании стали возникать картинки прошлого. Боль отчаяния пронзила сердце, когда я увидел себя на руках у Адамса с Черным Клинком в груди среди бетонных обломков зданий, перевернутых машин и кровавых брызг. Потом я лежал в коме, Рэй приходил каждый день и сидел рядом, звал, надеялся, что однажды я проснусь. Как же он радовался, когда я открыл глаза и заговорил, произнес его имя. Как грустил и переживал, когда я не отвечал, не реагировал ни на что и сидел, уставившись перед собой в одну точку. Как трепетно берег он мой сон, сидя рядом подолгу, опасаясь, чтобы мне не приснились кошмары. Как хотел бы забрать себе мою боль в моменты ужасных мук и отчаяния…

Наконец-то я понял, что на самом деле чувствует Рэй и, как ни странно, это взаимно. Ведь я тоже многое бы отдал, только бы ему не пришлось снова проходить через весь ужас, пережитый прежде. Быть изгоями для нас привычно, но терпеть намного легче, когда рядом есть кто-то такой же странный и одинокий, как и ты.

Я подумал об Акире. Он мой друг, с которым можно беззаботно развлекаться и прожигать свою бесконечную жизнь, но с ним я бы не стал делиться своей болью, как с Рэем. Они оба дороги мне, но каждый по-своему. В Юкимуре я никогда не смог бы увидеть своего Хозяина, зато Адамс отлично вписался в эту роль, и я ни капли не сожалею, что когда-то выбрал именно его.

По странной улыбке Рэя я понял, что он прочитал мои мысли, но я так расслабился, что мне стало жутко лень даже пинать его. Впрочем, уже не имело смысла что-то отрицать, когда любая мысль или желание стали доступны нам обоим.

Подняв руку, касался его кожи, и он моей тоже. Мы делали все абсолютно синхронно, будто бы в зеркальном отражении. Впервые за всю жизнь вампиром я испытывал нечто подобное, совершенно новое и необычное. Объединение на очень высоком духовном уровне, когда сознание сливает вместе. И возникало ощущение, что без Рэя я уже не буду чем-то целым, а всего лишь половиной.

Захотелось еще глотнуть его крови. Напарник прикрыл глаза и покорно выгнулся мне навстречу, позволяя укусить себя. Его вкус казался еще более манящим и пьянящим, чем еще пару минут назад. Он заставлял желать большего, тонуть в его чувствах. Почему-то в этот момент мне казалось, что я тоже безумно влюблен в него.

Стянув резинку с волос Адамса, я трогал их, запускал пальцы и ерошил. Я с ума сходил от их гладкости и запаха. Никогда не думал, что однажды буду получать такое удовольствие от длинных волос. Он позволял мне все, даже потянуть до боли за прядь, когда я хотел впиться новым поцелуем в его искусанные истерзанные заалевшие губы.

Чуть осмелев, Рэй стал ласкать мои плечи и спину, изучая реакцию, пока я растягивал удовольствие, прокусывая кожу в разных местах, а потом зализывал раны. Напарника будоражила и возбуждала такая легкая боль и игра. Он даже не пытался скрыть своей эрекции, и она меня больше не смущала, потому что я сам завелся не на шутку.

Окружающая действительность окончательно поплыла после очередного укуса Адамса, когда он прижал меня к себе так сильно, что я едва смог глотнуть воздуха. Ощущал его поцелуи на коже, как он скользил ладонями по бокам, а потом по пояснице и бедрам. Мурашки бегали по телу в тех местах, где он прикасался. Я ничего уже не боялся и точно знал, что он не причинит вреда.

Крепче прижимаясь к Рэю, ловил его дыхание губами, чувствовал пульс и всепоглощающую страсть. Почти каждой клеточкой тела безраздельно принадлежал ему. От ощущения единения слившихся душ, я впал в экстаз, окончательно потеряв связь с реальным миром, и не хотел возвращаться.

Ласки превратились в плавные движения. Я терся о напарника, наслаждаясь смесью приятных ощущений и легкой боли. Адамс прижимался сильнее, закрыв глаза от удовольствия, и глубоко часто дышал. Мурашки снова забегали по телу, заставляя наращивать темп нашей безобидной игры.

Судорожно хватая воздух ртом, дрожащими пальцами я едва нащупал пояс брюк, пытаясь освободиться из плена тесной одежды, что до боли уже сковывала возбужденное тело. Меня трясло и хотелось поскорее выплеснуть наружу переполняющие нас ощущения. Я позволил касаться и сжимать себя сильнее, двигал бедрами навстречу, получая только удовольствие. Наши пальцы сплетались вместе, кожа соприкасалась, а дыхание смешивалось. Покрывая его шею и плечи жаркими поцелуями, вдавливал Рэя в мягкую постель. Его бледная кожа и красивые правильные формы и очертания тела на темном постельном белье заставляли возбуждаться еще сильнее.

Мир будто взорвался всеми красками, звуками, запахами, настоящим калейдоскопом чувств, а потом так же внезапно все погасло. Судорожная дрожь периодически сотрясала тело, и я рухнул рядом с напарником на кровати, пытаясь хотя бы дышать. Слышал, как в бешеном ритме стучало сердце Рэя, почти так же, как мое собственное. Туман в голове очень медленно и неохотно рассеивался, не желая отпускать нас из плена.

Через несколько минут удалось отдышаться. Рэй встал и скрылся в ванной, долгое время шумела вода, а к тому моменту, как он вернулся, я уже дремал и даже не пошевелился. Накрыв меня одеялом, напарник лег рядом и обнял, зарылся лицом в волосы на затылке. Стало так спокойно и хорошо, но перед тем, как окончательно провалиться в сон, на краю сознания возникла мысль, что кровать для нас двоих немного узковата, надо бы купить новую.

====== Глава 79 ======

Нерон широко зевнул, сидя в большом мягком кресле, обитом темно-красным бархатом. Он закинул ноги в кожаных сапогах с металлическими пряжками и ремнями по всей их длине на деревянный журнальный столик и созерцал прекрасный гобелен на стене напротив. Изображенные на нем обнаженные девы купались в реке при лунном свете. Пожалуй, именно из-за этой прекрасной шпалеры лорд чаще предпочитал восточную гостиную из множества других в огромном замке Ротшильда. Сами девы выглядели не совсем во вкусе Нерона, они походили на пухлых женщин с картин Леонардо да Винчи, но вот затесавшийся среди них хрупкий юноша, которого даже не сразу заметишь, неуловимыми чертами напоминал Маркуса и постоянно притягивал взгляд. Лорд тихо вздохнул, вынул из кармана пиджака пачку сигарет и закурил. Маркус довольно давно ушел в подвал искать какую-то очень нужную ему старинную вещь и все никак не возвращался.

Нервно пожевав горьковатый фильтр, вампир затушил тлеющий кончик сигареты пальцами в тонких кожаных перчатках и прицельно бросил в пепельницу. Сначала он не придал задумке друга значение, но теперь уже начинал нервничать.

Пришлось спуститься вниз в подвал, который был разделен на три части: кладовую, винный погреб и «карцер», куда чаще всего попадал Лукас. Через открытую дверь кладовой доносились звуки шуршания, скрипов и легкий треск. Воздух наполнился тяжелой вековой пылью, которую Маркус поднял с самых древних вещей, надежно хранившихся в недрах замка. Стоя в дверном проеме, лорд недолго понаблюдал за суетливыми поисками перепачканного Марка. Выдвинув очередной деревянный ящик из ниши огромного стеллажа, Марк вдохнул поднятую им пыль и звонко чихнул.