Между двумя ударами сердца (СИ)

Минато с Кушиной знали, что без защиты мальчик стал бы изгоем, поэтому окружили его этой таинственностью. До самого конца они не знали, хорошо это или плохо. Мнения разделились примерно пополам, но решающее слово оставалось за Кушиной. Она выразилась очень кратко и очень чётко: «Мой сын будет дышать свободно, пока может».

Свободно – это в счастливом неведении.

Но свободно – не всегда хорошо. Теперь, когда чакра внезапно пробудилась, Минато припоминал некоторые намёки сына, когда он рассказывал о внезапно обостряющемся зрении. Он не обратил должного внимания, а это должно было стать первым признаком готового пробудиться чудовища. Даже самая крепкая печать со временем ослабевает. Как же он корил себя сейчас за слепоту.

Наруто дома не появлялся. Не приехала Кушина. Она сразу помчалась на поиски по нужным инстанциям. Неизвестно ещё, что она предпримет. Если так сильно растревожилась, то могла и до конца пойти. А если Наруто вернётся домой целым, невредимым и поддатым, она незамедлительно применит к нему суровое наказание. И без машины ему разгуливать не меньше месяца.

Минато надеялся, что будет так. И понимал тщетность своих надежд. Кушина никогда не ошибалась, если дело касалось чакры её клана.

Зазвонил телефон в холле. Минато подскочил к нему, будто всё время сидел рядом. Не поехал на поиски, ждал. Чего угодно и кого угодно ждал.

- Намекадзе Минато слушает, - назвался он.

- Намекадзе? – переспросили на том конце.

- Намекадзе-Узумаки, - живо пояснил он, чуя настоящий след. – В чём дело?

Сохранял спокойствие, но готовился услышать неприятные вести.

- Вас беспокоит полиция. Пожалуйста, никуда не уходите, дождитесь машины.

- Что? Полиция? – переспросил он тут же. – Наруто что-нибудь натворил?

Надеялся, что натворил. Даже если помял чью-нибудь элитную машину или забрался в чужой дом, как жулик. Что угодно, только не то, о чём Минато услышать боялся. То, о чём предупреждала жена своей тревогой.

С улицы засигналил клаксон.

- Простите, они уже подъехали, - сообщил он и положил трубку. Открыл прежде, чем в дверь позвонили. И увидел двоих полицейских в штатском. Такими их показывают в кино при особо запутанных преступлениях. Строгими и вежливыми с людьми, напрямую не касающимися преступления, и жёсткими с преступниками. Всё по сценарию.

Минато не отошёл от двери, не пригласил их внутрь, просто облокотился о косяк и смотрел в глаза то одному то второму. И они молчали. Это только одно означать могло. То, что не подбадривать они пришли. В этот момент Минато мысленно взмолился всем богам, чтобы Наруто лежал в реанимации: порезанный, весь посиневший от удара, с разорванной печенью, без ноги или руки – как угодно, лишь бы живой.

- Мы можем войти? – вежливо, сочувственно спросил один из гостей.

- Скажите, - Минато протянул руку, заранее пресекая попытку проникнуть в дом и потянуть время ещё, хотя полицейские просто стояли, не намереваясь делать ни шага без позволения.

- Вы Намекадзе Минато? – уточнил второй.

- Просто скажите, - попросил Минато.

Взглядом он просил ещё сильнее. Он руки сжимал в кулаки, пот на лбу выступил, в глазах чёрные мушки замелькали.

- Простите, нам очень жаль, - отрицательно покачал головой один из них.

Минато не ответил. Теперь чувствовал, как внутри всё рушится. Ни одного намёка. Сразу «очень жаль». Если бы Наруто доставили в госпиталь в тяжёлом состоянии, если бы в данный момент боролись за его жизнь, ловя один шанс из тысячи, они бы сказали: «Сейчас медики пытаются спасти его».

Но они сказали «нам очень жаль».

И опустили головы.

Минато не помнил, как отступил вбок, как не последовал за ними. Не заметил их ожидающих взглядов из холла. Не обратил внимания, как один из них прошествовал на кухню в поисках воды или другого напитка. А может, сразу спиртное искали. Минато сделал другое, то, что должен был, но не хотел делать. Он знал, каким ударом это будет для его жены, ибо ещё не пережил сам.

- Кушина, - очень тихо проговорил он в трубку, - … пожалуйста, ты должна приехать… прямо сейчас… немедленно возвращайся домой. Это касается Наруто…

Он не расслышал её последнего ответа, просто утвердительно кивнул и сопроводил сей жест соответствующим звуком.

Она догадается ещё до того, как доедет до дома. И рядом не окажется никого, чтобы её поддержать. Он только надеялся, что уехала она недалеко.

Минато не выпускал руки Кушины из своей, пока они ехали в полицейской машине. Даже не подумали взять свою. Никто за руль не хотел. В такой момент очень легко отвлечься, едва лишь промелькнёт крошечное воспоминание о том, что было ещё вчера. У всех у них было. Живой Наруто, испуганный открытой мощью. Теперь он казался таким наивным. Минато судорожно хватался за его встающий в мыслях образ. Как Наруто пришпилило к стене. Его глаза алого цвета, медленно сменяющиеся на обычный голубой. Зрачок так и оставался вытянутым, пока Наруто совсем в себя не пришёл. Потом просто сморгнул его и стал прежним. Обычным Узумаки Наруто, который пользовался всеми благами жизни и лелеял мечты, коим уже не суждено сбыться.

Кушина молчала. Она не смотрела ни на кого, а на Минато в особенности. И не противилась, когда он сжимал её руку. Она уже знала к тому моменту, но не верила. До последнего момента не верила. А теперь им вдвоем предстояло сделать последнее, что они могли для сына. Навсегда убрать его из своей жизни. Похоронить под толстым слоем земли и прижать серым могильным камнем с высеченным на нём знаком Скрытого Листа в доказательство, что Узумаки Наруто был шиноби. Он бы стал таким шиноби, что все вокруг узнали бы его имя. Медленно в детстве, но с хорошим разгоном к юношеству, а потом и вовсе его успех стремительно рос. Минато уже ждал момента, когда Наруто придёт к нему и с улыбкой подсядет рядом, возьмёт журнал со столика и уткнётся в него носом. И от него бы обязательно пахло дымом. Воняло бы настоящим боем, не скрывая ни единого аромата. И тогда Минато спросил бы: «Ну, как твои успехи на полигоне?» А Наруто пожал бы плечами, выражая незначительность момента и ответил: «Да вот, научился биджу контролировать».

Минато не знал, как повёл бы себя дальше. Сейчас ему бы захотелось сказать только одно: «Так когда ты начинаешь тренировки, чтобы стать Хокаге?»

И так по-тёплому всё это выглядело. По-семейному. Скудные улыбки, означающие, что даже мимика излишня для понимания друг друга.

Кушина первая покинула салон машины, не обратила внимания на оклик полицейских, которые и взялись доставить их в морг. Говорили, что вскрытие делать не будут. Наруто и без скальпеля выпотрошило. Голову насквозь прошило, тело буквально раздавило вошедшим в салон капотом. Кровь всё внутри окрасила, как в фильмах ужасов. Она только раз в разные стороны брызнула, когда давление отовсюду одновременно. Когда трейлеры чуть между собой не поцеловались, не замечая крошечной машинки, сжатой их бамперами. Говорят, около двух часов корпус резали, опасались, как бы не по кускам тело извлекать пришлось. Но избежали крайностей. Хотя какая теперь разница. Наруто всё равно. Он покинул это тело ещё в момент столкновения. Эксперты написали в своих отчётах, что смерть наступила в тот момент, когда стойка от рамы кара вонзилась в мозг жертвы. И руки его были подняты, словно бы он хотел голову закрыть в ужасе, но не успел даже к лицу поднести. Минато подозревал, что Наруто спастись пытался. Не говорил этого вслух. Позже Кушине расскажет о своих мыслях, когда ей легче станет. Когда им обоим полегчает. Немного. Нельзя смириться со смертью ребёнка. Даже через десять лет, если им и придётся нянчить нового сорванца, фотография Наруто всегда будет лежать в фотоальбоме, а они тайком друг от друга будут смотреть на неё и делать вид, что всё в порядке.

Только не в порядке, когда из-за трагедии между близкими людьми рождается отчуждение. Минато не собирался позволять Кушине замыкаться в себе. Надеялся, что её силы хватит, чтобы пережить случившееся.