Double spirit. Часть 3 (СИ)

— Да, солнце, — голос у Кира тут же стал теплым и обволакивающим, — да, работаю. Угу. Не хотел будить. Да, помню. Угу. И я тебя. Давай. Я постараюсь недолго.

Потом нажал кнопку, затолкал аппарат в карман и тихо рассмеялся, мотая головой.

— Вот ведь, бля, как чувствует всегда…

— Кирилл Владимирович, я бы попросила, — высокомерно подала голос девушка.

— А Вы, дорогая, не подслушивайте. Ушки лапками закрыли и за дорогой следим.

— Как же я ушки закрою, если лапки у меня на руле? — логично полезла в дискуссию девчонка.

— Тогда в трубочку их сверни, а то ишь — на ширину плеч развесила. Лапшу сушить собралась, что ли? — разозлился Кир. — И ноги мне на ширину плеч тоже не надо, что ты развалилась? Как на картине Кустодиева? Соберись в кучку!

— Как ты, однако… — еле пришел в себя Лео. Напряжение сегодняшнего утра постепенно его отпускало, и теперь он с любопытством наблюдал за рыжим, который, видимо, в самом деле чудом не пристукнул его почти год назад, когда они только познакомились.

— Тут глаз да глаз, — кивнул тот головой, — но вообще-то она молодец. Быстро схватывает. Эй, не слушай!

Девушка снова фыркнула и улыбнулась.

— Не бойся, мы тебя целой тушкой доставим, еще и спасибо скажешь, Лень. — Кир вытянул ноги и заложил руки за голову, окончательно придя в хорошее расположение духа и изредка перебрасываясь короткими фразами с ученицей.

В перерыве он продолжал болтать о всякой ерунде, видимо, догадавшись, что его друг не настроен раскрываться сегодня.

В самом деле, привычная расслабленная болтовня подействовала на Лео словно лекарство, и к дому Ашхен он подъехал уже полностью успокоившись.

Только бы бабушки не было дома. Он догадывался, что расспросов не избежать, и если в случае с Кириллом можно было просто помолчать и сделать вид, что не понял намеков, то в случае с айронвумен такой номер бы не прошел. Случаи, когда Лео приходилось не ночевать дома, можно было пересчитать по пальцам, и каждый раз Ашхен требовала отчета. Как у маленького, ей богу. Не запрещала, но контролировала, короче.

И этот раз тоже не стал исключением. Женщина уже не спала, она вообще поднималась ровно в шесть, независимо от дня недели и погоды за окном. Запах кофе, ощущающийся еще на лестнице, явно говорил о том, что ее утро в самом разгаре. Лео тут же вспомнил о том, что завтрак, который готовила Фирюза, видимо печально занял свое место в холодильнике, так никем и не тронутый, и ему вновь стало не по себе. И куда этот придурок сорвался, с визгом пробуксовки? К своей певичке, которая уже полгода насиловала страну по радио единственной песней? Или к очередному доступному абоненту? Он со злостью сжал зубы и открыл дверь.

Ашхен встретила его на кухне, стоя у окна, с чашкой кофе в одной руке и планшетом в другой. Ждала, когда он появится? Смотрела в окно, карауля его фигуру? Да неет, на нее не похоже.

— Привет — Лео полез в холодильник. Есть хотелось с каждой секундой все сильнее.

— Привет, блудня. Ну что, хорошо провел вечер?

Он сжал зубы и кивнул, пряча глаза. Так. Есть сыр, есть масло. Отлично, можно сделать бутерброд.

Ашхен внимательно следила за ним глазами. Да сколько можно, она же дырку в нем просверлит! Он, стараясь не обращать внимания, принялся нарезать хлеб и сыр.

— Ах черт! — нож сорвался и полоснул по пальцу.

Кровь брызнула, тут же каплями оросив и доску, и отрезанные уже ломти. Лео быстро сунул палец в рот, чувствуя, как под веками предательски защипало. Неожиданная боль словно сковырнула предохранительный клапан, и слезы вдруг закапали так часто, что Ашхен не на шутку перепугалась. Не крови, с ней-то как раз было легко справиться, пара полосок пластыря, оборот бинта и все. А этой странной реакции, уж чего-чего, а слез от своего флегматичного внука, тем более по такому ничтожному поводу, она никак не ожидала.

— Ленечка, что произошло? — вместо сухой сдержанной Ашхен перед Лео была обеспокоенная бабушка, такая же, как все бабушки мира, беспомощная перед слезами внука. Лео замотал головой и закусил губу.

— Лень, давай выкладывай! — Ашхен стремительно возвращалась, — что, неудачный секс?

Не отстанет. Лео вдруг начал злиться, на себя, на свои глупые и стыдные слезы, на свои кривые руки и на свою кривую душу…

Но разумеется, сорваться из всего этого списка можно было только на Ашхен, что он и сделал с мстительным удовольствием.

— Что ты вечно все к сексу сводишь! — сквозь слезы получилось зло и одновременно почему-то беспомощно.

Последовала пауза. Отстанет? Да неет. Это ж бабушка…

— Оппачки! — Ашхен приподняла подбородок Лео пальцем, изящным балетным жестом. — Кажется, меня терзают смутные предчувствия… скажи, это тот самый мальчик?

К этому времени слезы уже высохли, но глаза оставались красными и влажными, так что зло зыркнуть всё же не вышло. А получилось жалобно, как у помойного кота. И из-за этого Лео окончательно разозлился на себя.

— Вот и приплыли… — выдохнула Ашхен. Ей, как видно, вовсе и не нужен был прямой ответ. Да и кто бы смог ее обмануть? С ее-то умом и проницательностью? Во всяком случае не Лео, у которого все крупными буквами на лбу написано, особенно сегодняшним утром…

— Что, не получилось за шкиряк? — усмехнулась женщина. Но не обидно, а так, сочувственно.

Лео помотал головой. При чём тут это? Все вовсе не так же! Однако вслух пререкаться не стал.

— Зубки не выросли, — со вздохом продолжила Ашхен. — Эх, Леня-Лёнька, дурачок ты мой…

Она вдруг прижала его голову к своей груди, сидя он как раз был ей практически по плечо. И неслышно поцеловала в макушку.

— Все наладится. Не переживай.

Такие простые и пустые слова… Но почему после них вдруг становится в сотни раз легче? Словно огромный груз исчезает и с плеч и с сердца? Почему? Может быть, все дело в том, кто именно их произносит?

====== Глава 26. ======

Всю следующую неделю Лео проболел. Всё же сказались эти полчаса на ледяном ветру, с окоченевшими ушами и оледеневшим носом, вышли ему боком. Ненавидимая им зима, особенно бесившая после того, как он провел полгода в южном городе, и узнал, что тепло в мире в принципе существует, собрала силы для ответной ненависти и отыгралась на парне.

Горло, голова, нос, уши — да казалось, что вообще всю черепушку накачали чугуном и засунули в доменную печь. Ашхен перепугалась настолько, что в первые два дня даже отказалась от частных уроков и превратилась в обычную хлопотливую бабушку, разогревающую молоко по десять раз на дню и загоняющую бедную жертву под одеяло, обниматься с чугунком, наполненным до краев обжигающим вареным картофелем в кожуре.

Лео сначала сопротивлялся ее напору, но довольно быстро сдался. И выразил свой протест тем, что из вредности съел прямо там, под одеялом, несколько штук. Однако это привело к тому, что ему стало еще жарче. К тому же он поздно догадался, что хитрая бабка на это и рассчитывала, потому что аппетита у него не было, и от еды он отказывался, а тут как раз не выдержал, соблазненный ароматом.

К концу недели он являл собой весьма незавидное зрелище. Отражение в зеркале радовало бледной кожей, ввалившимися глазами и худобой как у кузнечика. Зелененький оттенок ввалившихся щек только усиливал это сходство. Однако дальше тянуть было нельзя, в универе приближалась пора зачетов, поэтому утром понедельника, дождавшись, пока Ашхен выскользнет за дверь, он собрался и, пошатываясь, добрёл до машины, которая заснула во дворе, запорошенная снегом.

К концу занятий он был уже совсем не рад своему геройскому поступку, потому что звездочки перед глазами сияли все ярче, тошнота к горлу подкатывала все чаще, то ли от голода, то ли от вновь поднимающейся температуры. То ли еще от того, что в локоть вцепилась назойливая староста группы, окутав его облаком сладких и невероятно противных духов.

— Ты такой бледный, Линев, давай я тебя до машины доведу. И нам, кстати, по пути. Ты не знал? Я почти рядом с тобой живу, на Комендантском проспекте.