Будь моим... гостем (СИ)

— Петрификус тоталус умеет убеждать, сэр, — Гарри с удовольствием смотрел на игру света в тёмных волосах. Что ему нравилось в Снейпе, так это его длинные чёрные волосы, как у него самого.

Про себя Северус полностью согласился с гриффиндорцем. Усталость, однако, брала своё.

— У Вас всё, Поттер? Думаю, миссис Лонгботтом и мистер Люпин Вас заждались, — резко ответил он.

— Нет, сэр, ещё один вопрос, — Гарри посмотрел в глаза мистеру Снейпу. — Несмотря ни на что, я, как крёстный, обязан спросить Вас, что происходит между Вами и Тедди.

— Ничего, за что бы меня могли посадить в Азкабан, — Северус говорил это невозможно серьезным голосом, однако глаза его смеялись.

Брови Гарри взлетели вверх. Если бы фраза прозвучала из уст одного из близнецов… Ребята неоднократно шутили о лапочке-Тедди. Гарри ужасно ревновал, но понимал, что крестник действительно очень мил и вырастет, скорее всего, в красивого молодого человека. Что делать с этим, Гарри не знал и просто молча дулся. Неужели Снейп только что отпустил шутку подобного рода? Несмотря на собственные чувства, мужчина не видел ни одной разумной причины, по которой он мог придушить зельевара, или просто велеть держаться подальше - маг, это было очевидно, всего лишь иронизировал. Гарри уронил голову на руки и простонал.

— Вам нехорошо, мистер Поттер? — о да, сейчас зельевар откровенно веселился.

— От желающих в Азкабан я еле успеваю отбиваться.

— О, — на лице мужчины проявилось неподдельное удивление. — Боюсь представить, от кого Вам придется отбиваться лет через восемь-десять.

— Я работаю над этим. Думаю, я просто переманю весь преподавательский состав Хогвартса к себе на работу, замотивировав дам и джентльменов сладостями, пледами и библиотекой, и при помощи Андромеды забаррикадирую высотку.

— И следующее поколение магов будет в разы тупее предыдущего. Вы обречёте этот мир на погибель.

— Так и знал, что Вы это скажете. Что ж, я эгоистичный родитель. А молодёжи пора принимать ответственные должности, а то ударились в музыканты и квиддичные игроки. Даже я сезон играл в сборной.

— Строите из себя разностороннюю личность? — Северус с затаенным ужасом чувствовал, что вот-вот рассмеется, настолько Поттер казался ему… забавным?

Гарри, стрельнув глазами в сторону зельевара, проговорил, очень близко повторяя манеру мужчины:

— Мальчика-который-выжил уже ничего не испортит.

— Чудесно, что Вы осознаете это, — парировал маг.

Гарри закусил губу. Он действительно не хотел ссориться с мистером Снейпом. Но и извинения повторять не станет, испытывая его терпение.

— Что ж, сэр, благодарю Вас, что нашли для меня время. Пожалуй, не буду злоупотреблять им, — тихо проговорил он.

— Это было бы разумно, — кивнул Северус, но, подумав, добавил. — Мистер Поттер.

— Да, профессор? — поднявшийся Гарри замер.

— Я подумаю о вашем намерении принести извинения.

— О, спасибо, сэр! — у молодого человека полегчало на душе.

Северус с еле слышным вздохом откинулся на спинку кресла, приподнимая уголки губ. Что ж, стоило признать, что Поттер мог быть… сносным.

Дверь с грохотом отворилась и раздался вопль ребёнка:

— Гарри! Там вторая иллория зацвела! Мистер Снейп!

Мужчины посмотрели друг на друга.

— Иллория…

— … зацвела.

Мгновение, и мистер Поттер сорвался с места.

Мистер Снейп неторопливо отпил глоток кофе. Потом вскочил и кинулся следом с воплем:

— Не смейте трогать её руками! Вам лишь бы испортить что-нибудь!

— Вы ещё баллы с Гриффиндора снимите, профессор, — хихикнул в кулак Тедди и с улыбкой до ушей поскакал следом.

***

Гарри, подлечившийся за два дня, бодро вошёл рано утром в палату. Драко ещё спал. Мужчина присел на его постель и осторожно взял за руку. Было что-то трогательное в мальчишеских чертах, в тонких запястьях. Гарри осторожно поцеловал бьющуюся венку. Была ли когда-нибудь между ними любовь? Кто знает. Тогда они не думали об этом, а хрупкие запястья не замечались за рукавами несвежей рубашки. Пальцы с короткими ногтями не особенно осторожничали. Было что-то в этом… Они пересеклись случайно, в каком-то маггловском баре. Пили, нарочно не глядя друг на друга, около недели. А потом оказались на квартире Драко. После они по очереди погружались в депрессию, то есть глубже, чем обычно, а кто-то из них начинал что-то говорить, что надо держаться, что надо как-то справиться, завязать… Пока сам не падал в ту же яму.

Гарри помнил день, когда Драко узнал, что он сквиб — газет Малфой не читал и сплетен не слышал. Мужчина предложил устроить дуэль в особенно весёлом подпитии. Гарри отказался. Драко попытался разоружить его заклинанием —, но палочку молодой человек не носил с собой давно. Протрезвев, Малфой хотел кинуться на поиски, или куда там Герой забросил своё оружие. А потом сунул ему свою палочку, угрюмо заявив, что Гарри всё равно отбил её в поединке и достал какую-то старую, принадлежавшую кому-то из Пожирателей. Дошло до того, что он начал швырять в него боевые заклинания, говоря, что Поттер слабак… А тот… Не успел отскочить. Когда рукав у Гарри вспыхнул, он упал на ковёр и начал кататься. Драко выругался и опустился рядом с ним.

— Пить, я так понимаю, ты начал не от смерти друзей, — сказал он и закурил. Гарри молчал до последнего.

На следующий день Драко ушёл и вернулся с парой старых выпусков Пророка и бутылкой текилы. В этот день они её так и не выпили. Вместо этого Драко ничего не выражающим тоном поведал о больном Люциусе, о том, каким трусливым, сбежавшим дерьмом является сам. Гарри, выкурив половину пачки, наконец, признался, что он сквиб, и что дерьмо того же сорта. Никто из его друзей не знает, где он, и что с ним. Поттер не помнил, сколько они так сидели. Потом Драко сделал ужасную вещь. Он обернулся, схватил его за волосы и начал зло целовать. Гарри дал ему с правой руки. Слизеринец выхватил палочку и кинул обездвиживающее заклинание. А потом начал раздевать. Парень был в ужасе — чёрт его дёрнул связаться с Малфоем! Неужели тот его… И он ничего не сможет сделать.

Драко раздел его и неожиданно взял в рот мягкий член. Гарри сопротивлялся, он не хотел этого. Провозившись довольно долго и ничего не добившись, блондин зло пробормотал несколько заклинаний. Гарри с ужасом понял, что одно из них воздействовало на эрекцию. Малфой разделся сам и продолжил играть языком с его налившимся органом. Одновременно он… Опустил руку к собственной промежности. Большего юноша не видел — положение тела не позволяло. Гарри не знал, сколько времени прошло. Драко навис над ним, опираясь руками на его плечи, внимательно разглядывая его лицо.

— Накажи меня, Поттер, — хрипло пробормотал блондин, и Гарри почувствовал, что он… начал опускаться на его член. Молодой человек не хотел этого. Он пытался не думать, не чувствовать. Драко почти довёл его до оргазма и, выпустив из себя пульсирующую плоть, заставил кончить себе в рот. После Малфой упал на ковёр и снял заклинание. Освобождённый, Гарри вскочил на колени, навалился на юношу и начал его душить. Тот почти не сопротивлялся. Вместо этого начал гладить собственный ствол, который во время секса, мягкий и безвольный, шлёпал о живот Гарри. Мужчина дал слизеринцу по рукам. Он просто не знал, что сделать, чтобы выразить всю глубину своего отвращения.

— Да, — прошептал Драко. — Ударь меня. Накажи. Сделай это со мной снова. Ты же хочешь, чтобы я страдал.

И Гарри действительно сделал это. Зло, почти задушив Малфоя, и долго думал потом, как ухитрился не разорвать ему внутренности. Когда он, задыхающийся, лежал рядом, Драко приподнялся на локтях, долго смотрел на него с непонятным выражением лица и упал обратно.

— Полегчало? — прорычал гриффиндорец.

— Да… — прошелестел Драко. — Пойдём спать, Гарри. Мы устали.

Парень, сам не зная почему, встал и, дёрнув за руку свою добровольную жертву, доволок его до постели, а сам устроился на диване. Обычно, пьяные они засыпали там вместе, если доползали, но он не мог… Не мог видеть Малфоя. Гарри провалялся полночи без сна, чувствуя себя на грани сумасшествия, готовый вскочить и убить Драко, но какое-то вялое отупение брало над ним верх. Он всё же встал и дошёл до постели. У Малфоя было разбито лицо, на шее наливались багровым цветом кровоподтёки, но он выглядел умиротворённым. Сегодня они не пили, внезапно осознал Гарри. Малфой нашёл другой способ сделать себе больно, чтобы хоть как-то заглушить чувство вины.