Непонимание (СИ)

Видимо, я еще не совсем утратил навыки ориентировки в пространстве, потому что туалет нашел довольно-таки быстро. Справил нужду, опираясь одной рукой в стену напротив – перспектива нырнуть головой в унитаз меня не радует. Перебираюсь к умывальнику и поднимаю глаза в зеркало… Это что – я?! Вцепляюсь руками в раковину, чтобы от шока не завалиться назад. Глаза стали узкими, как у китайца, причем безо всяких операций. Зато поистине впечатляют добротные мешки под глазами и красочные узорчатые отпечатки от подушки на левой стороне лица. Волосы на голове с этой же стороны примялись и торчат вверх задорным вихром. Но больше всего в ступор меня ввергли не мешки и вихры и даже не красные, затянутые какой-то пленкой глаза. А блестки. Мелкие переливающиеся на свету блестки, покрывшие лицо, волосы и шею. Так вот у какой Стеллы я вчера заснул на груди… С добрым утром, Густав.

Тщательно умывшись, избавляясь от блесток, и прополоскав рот, я почувствовал себя почти человеком. В голове еще гудело, но передвигался я уже вполне сносно. Ничего, не смертельное похмелье, меня даже не тошнит. Выползши из ванной, я отправился на поиски Каулитца, пообещавшего мне свою помощь и не явившегося, когда эта помощь понадобилась. Где они там, в гостиной?

Ну, понятно, почему на мой зов никто не откликнулся – телефон Тома бесхозно валялся на тумбочке в коридоре, а сам Том валялся на диване в гостиной, головой на коленях у Билла и нагло покачивал ногой, закинутой на другую ногу. Беседа шла явно неприличного характера, так как Том довольно улыбался, а Билл краснел и жеманно пожимал плечами, копошась руками в дредах Каулитца, показавшихся мне с перепоя вчера змеями как у отрицательного персонажа древнегреческих мифов. Я уже собрался прервать милое воркование голубков, предъявив Тому претензии по оставлению друга в беде, как тут Билл наклонился к нему, и я увидел, как его язык исчезает во рту Тома… А-а, кто там сказал, что меня не тошнит? Вот сейчас тошнит!

Развернувшись на пятках, я понесся обратно в туалет и закрылся там на задвижку.

Когда я вылез из ванной, Том уже стоял под дверью, понимающе качая головой. Я оделся, замечая, что и рубашка у меня вся в блестках, и мы собрались домой. Старался не смотреть на Тома с Биллом и не обращать внимания на их переглядывания и улыбки, зная, что они сейчас потешаются надо мной. Вот х*й им еще раз такую забаву, алкоголю в мою жизнь теперь доступ закрыт.

Обувшись, я отвернулся к двери, намереваясь выйти, но меня остановил Билл.

- Густи, подожди, я забыл кое-что тебе отдать.

- Что? – Я неохотно оглянулся на него. Билл протянул мне кусочек бумаги, на котором был красными чернилами выведен номер сотового телефона.

- Это Стелла просила передать тебе, - улыбаясь, пояснил Билл. – Сказала, чтобы ты позвонил ей, когда будет время.

Том присвистнул и хлопнул меня по плечу. Я сунул бумажку в карман, буркнул «пока» и свалил, сгорая от стыда.

Приехав домой и смывшись от Тома, я прошмыгнул мимо удивленных родителей и заперся в своей комнате, объявив, что ужинать не буду. Есть действительно не хотелось, как не хотелось и смотреть матери с отцом в глаза. К зеркалу подходить я тоже побаивался, вновь встречаться с утренним чучелом… Доломанный мною робот стоял на столе в безмолвном укоре.

- Ох, не смотри на меня так, - сказал я, обращаясь к нему, будто это что-то изменило бы. Робот не пошевелился. Совесть все глодала меня, разгораясь сильнее при виде стопки учебников, чертовой недописанной презентации, неразобранного со вчерашнего дня рюкзака. Я сел на кровать, тяжело вздыхая. Неужели запретный плод аморального образа жизни настолько сладок, что даже я пал его жертвой? Как я, сознательный и ответственный человек, мог променять свои убеждения и принципы на вечер в кругу доступных женщин и спиртных напитков?

Но, ложась спать, мою голову внезапно посетила мысль. Я был там, я увидел, как это плохо, бескультурно и чем это все заканчивается. Один раз меня не изменил, я все тот же. Будем считать это практическим опытом. Чтобы не случилось, это не заставит меня свернуть с намеченного пути.

Я заснул, страшно гордый собой. И почему-то факт оставления мне номера телефона дамой в блестках уже не казался чем-то постыдным, а, наоборот, весьма приятным и лестным.

- Вот срань! – Выругался я, выходя из кабинета биологии. Училка вздумала уехать на конференцию в другой город, поэтому защита проектов сдвинулась аж на первые числа ноября. А это значит – еще несколько недель он будет маячить перед глазами и висеть номером один в списке незаконченных дел. Как так можно, бедная работа переносится уже в который раз. Зачем задавала тогда? Безответственный преподаватель…

У Тома и Билла сегодня небольшой юбилей – месяц с того дня, как они друг друга увидели, и целых двадцать дней, как они типа пара. Это я подсчитал, отмечая крестиком в органайзере каждый день их типа отношений. Делаю я это для того, чтобы проследить, сколько они продержатся вместе. Они же договорились условно считать, что они вместе месяц, потому что:

- Мы увидели и выбрали друг друга в первый же день, какая разница, сколько мы встречаемся на самом деле? – Подписывая праздничные приглашения, сказал Билл.

- Да, - крякнул Том из угла, таращась в телевизор с пакетом крекеров.

- Зачем приглашения-то? Месяц – это не значимая дата.

- Для меня значимая, это, может быть, мои первые отношения.

- И у меня. Ну, которые месяц длятся уже.

- И кого ты там наприглашал?

- Тебя. – Билл сунул мне в руки открытку. – Ты единственный приглашенный со стороны Тома. А с моей стороны… еще шесть человек. Ты их всех знаешь, Густи, ты с ними на дне рождения Ли тусил.

- Чего? – Я засуетился, снова провести вечер в вялых попытках отбиться от насильственного вливания в меня коктейлей мне категорически не хотелось. Надо что-то придумать… - Зачем они на вашем с Томом празднике? Это же подруги твоей сестры, а не твои. Кроме того, я слышал, как они говорили, что, когда Том вырастет, они его у тебя уведут. А у вас такой маленький юбилей, ваши отношения еще не окрепли, их лелеять надо.

Сказав это, я отвернулся, хихикнул в сторону, чтобы Билл не видел, и скрестил пальцы за спиной. Билл отложил ручку и задумался.

- А ведь правда… Ну их, этих шалав, устроим свой интимный праздник без лишний людей. – Порванные приглашения полетели на пол. Я протянул свое, чтобы его тоже аннулировали. – Нет, Густав, ты придешь.

- Зачем это?

- Ну, ты же помогал нам все это время, мы без тебя не справились.

Билл сладенько улыбнулся мне, и я похолодел от ужаса.

- Я думал, вы хотите побыть вдвоем, - быстро проговорил я. – Это же ваши отношения.

- Ну, Густ, не кривляйся! – Том махнул в мою сторону пакетом, и несколько крекеров упало на ковер. – Чего ты комедию ломаешь, хочешь, чтоб тебя уговаривали?

- Нет, что ты.

- Томми, подними печеньки, пожалуйста. Густав, ты придешь, это не обсуждается. Куда же мы без тебя.

Я молчал, наблюдая за ползающим по полу и подъедающим рассыпанные крекеры Томом. Билл цапнул меня за руку, в которой я судорожно сжимал цветного кусок картона, и сам направил ее мне в карман.

- Вот умница, - пропел он. Блин, опять весь вечер смотреть, как они лижутся. – Можешь взять с собой кого-нибудь, если тебе одному будет скучно. Ты, кстати, звонил Стелле?

Меня передернуло при упоминании этого имени.

- Нет.

- Чего так? Позвони, позови ее с собой.

- Да, позови, Густ – отозвалась задница Тома, торчащая из-под кресла.

- Если ты стесняешься, я могу сам ей позвонить. – Билл потянулся к мобильнику.

- Нет-нет-нет, не надо! Я не хочу Стеллу.

Бровь Билла выгнулась, а кольцо в ней угрожающе уставилось на меня. Даже пятая точка Каулитца с провисшей ширинкой выглядела удивленной.

- Как скажешь, - сказал Билл, глядя на меня, как на идиота. – Тогда позови Риту, она тебе лучше подойдет.