Непонимание (СИ)

- Ты умный, что ли? – Басила в ухо какая-то гривастая брюнетка, пахнущая табаком. – Билли говорил, что ты умный, учиться любишь?

- Я осознаю важность образования, - пробормотал я, косясь на грозящуюся выпрыгнуть мне в лицо грудь, щедро осыпанную блестками. Меня уже давно терзала икота, и я старался подавить ее в себе и не сопровождать характерными звуками.

- И чему же ты научился, мальчик? – Девица положила мне руку на затылок и стала ерошить волосы. Я вжал голову в плечи. – Я тоже люблю учиться, может, поделимся знаниями?

- Да отстань ты от ребенка! – Пискнула худющая блондинка с бокалом коктейля в руках. Придерживая увешанное стразами платье, она пересела на диван ко мне, упираясь в стол острыми коленками. – Вот, котенок, попей, совсем тебя злая тетка запугала.

Брюнетка засмеялась, а блондинка стала тыкать мне в рот своим бокалом. Икнув, я открыл рот и проглотил его содержимое вместе с оливкой.

- Вот и умничка! Бьянка, подлей нам, птенчик еще трезвый!

Дальнейшее помню смутно… Помню, что все девушки подливали мне в бокал, а девушек было много… человек пятьдесят… или шестьдесят… Помню, что какой-то парень звал меня выйти на улицу и разобраться… а вот почему, не помню… вроде бы я не так посмотрел на него… или на его подружку… не помню… Помню, кто-то кормил меня тортом… кто-то совал ложку в рот, точно… или это был не торт… Помню, лежал головой на чем-то мягком, перекатывающемся… и мне было хорошо… Помню, чью-то голову… с нее свисали змеи и хотели меня покусать… может, это была Медуза Горгона?.. Наверное, я попал в Древнюю Грецию… потому что такой вакханалии я еще не видал…

Ммм… Ммм… О-ох… Что-о, что такое?.. Не могу пошевелиться. Глаза не открываются, будто их кто-то заклеил. Язык присох к небу и не шевелится, могу только мычать. Ладно, будем передвигаться на ощупь. Ой, что-то и руки не двигаются. Б*я-а, чем меня накачали? Что со мной? Где я вообще? Ох, еб*ть… Ох… Ох, не х*я себе… Нет, не буду лучше возиться, каждое движение почему-то отдается в голове и в желудке, и меня начинает мутить. Пиз*ец… Все, лежу смирно, авось пройдет.

Как мне плохо… Да кто там так громко разговаривает? Кажется, я здесь не один. Вот оклемаюсь, найду того, кто так мерзко хихикает на заднем плане и убью. Два голоса различаю – один такой противный и тонкий, второй тоже противный, но пониже.

- Смотри, Густав вроде очнулся. Ну, пытается, по крайней мере.

- Я вижу. Блин, жалко под рукой ничего нет, а то бы я его заснял. Такие кадры пропадают.

- Он всегда так напивается?

- Да первый раз вообще! Я чуть не упал, когда его увидел! Это ж надо было так!

- А мне его жаль. Том, не смейся!

- Я не смеюсь.

Как меня раздражают эти балаболки. Вот только встать бы, ух я бы их разогнал…

- А в каком виде мы его нашли, а? Билли, ты помнишь? У меня аж челюсть выпала. Никогда б не подумал, что ему такое прилетит.

- Стелла была довольной вроде, видел, как она его нянчила? Как ребеночка!

Опять ржут, суки. Так, все, пора вставать. Собираюсь с мыслями и пытаюсь перевернуться на спину. О-ох, ты, е-мое, чего все завертелось?! Куда я лечу-то, мамочки?! Пора звать на помощь.

- Мммнннпооооо….

- О, господи.

- Билл, принеси воды, сейчас будем приводить в чувство.

Кто-то садится рядом и начинает легонько меня тормошить, отчего меня штормит и качает, как на корабле.

- Густав, ты проснулся? Ты как вообще?

- У-у, - отзываюсь я, имя свое еще не забыл.

- Понятно все. Ну и горазд же ты бухать!

Наконец, получается разлепить губы.

- Я… не…

- Ой, лучше молчи, вонища от тебя – ужас просто! Да ты глаза-то открой!

Чтобы открыть глаза, мне приходится сдвинуть челюсть и натянуть кожу на лице. Слизь, склеившая веки, лопается, и я могу приоткрыть один глаз, который тут же зажмуриваю от резкого света. Пробую еще раз и, привыкнув, фокусирую взгляд на мутном человеке, сидящем рядом.

- Ты кто? – Вырывается полухрипом-полурыком, как у старого туберкулезника. Фигура заливается смехом, прыгающим по моим отчего ставшим сверхчувствительными перепонкам.

- Упился совсем, лучшего друга не узнает! Хорошо, познакомимся еще раз, я Том Каулитц. Себя-то, помнишь хоть, как зовут?

Мычу вместо согласия. Откуда-то со стороны расплывчатой картинки перед глазом движется еще одна фигура, которую я поначалу принимаю за глюк, пока она не начинает говорить.

- Том, посади его, что ли. Я «Алказельцер» нашел, давай дадим.

Меня резко встряхивают, что и без того тяжелая голова отваливается куда-то назад, и мир начинает качаться с удвоенным старанием. От потрясения открывается второй глаз.

- Что творите? – Возмущаюсь я, готовый расплакаться от тупой боли, пронзившей виски.

- Лечим тебя, алкаш, - пищит человек с водой, оказавшийся Биллом. – Открой рот и скажи «а».

Суют мне в рот таблетку и льют воду, глотать получается неважно, весь подбородок и грудь тут же становятся мокрыми. Дадут мне спокойно умереть или нет?

Том, улыбаясь, вытирает меня полотенцем.

- Х*ево, - жалуюсь ему.

- Еще бы, ты вчера вообще никакой был, пока мы тебя до Билла тащили.

- А что было-то вчера? Я не помню…

- Туса была у его сестры. Мы с Биллом на полчаса отошли, а когда вернулись – ты уже валялся и хрюкал, как свинья.

- Не может такого быть.

- Да, мы тоже думали, что не может. А потом волокли тебя по улице, полудохлого.

- Позорище, вот и пригласил на день рождения сестры! - Встревает Билл. – Вся моя комната перегаром провоняла, я здесь месяц проветривать буду!

- Можно подумать, никто больше не напился.

- Нет, не напился. Все выпивали, но никто не напился.

- И что, вахк… вакханалии не было?

- Чего? – Билл хлопает глазами. – Какой вакханалии? Не было никакой вакханалии! Все прилично было!

- А мне показалось…

- Ну, все выпили немножко, танцевали, веселились, но ничего такого не было. Показалось ему… Когда кажется, креститься надо!

- Густ, поверь моему опыту, вакханалии не так выглядят, уж я-то в них участвовал! Э-э-э, в смысле, видал, как они проходят. – Хвастливый тон Тома сменился на оправдывающийся и тихий, стоило ему поймать сердитый взгляд Билла.

- Нет, что он на нас наговаривает? Какие вакханалии, к черту?

- Билли, успокойся. Густ просто так редко выбирается со мной куда-либо, что ему ваша безобидная вечеринка такой показалась. Присаживайся вообще. – Каулитц похлопал себя по колену. Билл, скрестив руки на груди, уселся на предлагаемое место, недовольно поджав губы.

- Вакханалия… Это ж надо было такое ляпнуть! Густав хоть и пьяный, а слово умное ввернул, - бубнил он. – Это Густава самого ни на минуту одного оставить нельзя, вон как крышу снесло. Нажрался и уснул мордой в лифчике у Стеллы.

- У какой Стеллы? – Вытаращил, как мог, я глаза.

- У такой. Мы с Томом тебя еле выковыряли из ее титек, плейбой ты наш.

Том трясся от смеха, уткнувшись лбом в плечо Билла. Я ошарашенно таращился в потолок, чувствуя, как голова опять наливается тяжестью.

- Все, пошли отсюда, пусть он проспится, - сказал Том. – Если что, Густ, звони, мы в гостиной.

Он положил рядом со мной мой мобильник, и они с Биллом ушли. Я проводил их взглядом и тут же отрубился.

Я бы с удовольствием пролежал в кровати всю оставшуюся жизнь, но мочевой пузырь уже грозится лопнуть. Надо встать, но самостоятельно принять вертикальное положение я не могу, голова кружится. А, вспомнил, позвоню Тому, попрошу его меня довести. Беру трубку и набираю Каулитца, гудки слушаю на расстоянии вытянутой руки. И чего они такие громкие и длинные? Не берет. Все меня бросили.

Не помню, с какой примерно попытки, но я сполз с кровати и осторожно, держась за стенку, пошел искать туалет. Таблетка немного помогла, перед глазами все не так уже плыло. В жизни больше не притронусь к алкоголю, вот слово даю!