Семь кругов Ада (СИ)

— Ой, кажется, я забыл дома телефон, — внезапно растерянно пробормотал мужчина, прикасаясь тонкими длинными пальцами, которым бы позавидовал любой пианист, к уху и не обнаруживая там пластины телесного цвета.

— Я принесу! — с готовностью вызвался Тери.

— Буду тебе благодарен. Скорее всего, я оставил его на комоде в спальне, — улыбнулся мужчина. Мальчишка тут же спрыгнул с его колен и побежал из зала. В комнате воцарилось гнетущее молчание, которое продлилось вплоть до того момента, пока не послышался щелчок закрывающейся входной двери. Тяжелый взгляд словно рухнул на плечи Джонни и пригвоздил его к креслу, не давая парню возможности пошевелить и мизинцем.

— Это лицо… — безэмоционально пробормотал Фелини, опираясь рукой на подлокотник и поддерживая ей свой подбородок, — Сколько он тебе платит?

— Простите? — поперхнулся воздухом Джонни.

— Я спросил, сколько тебе платит Шин за то, чтобы ты занимался с моим сыном? — терпеливо повторил мужчина с нотками раздражения в голосе. От милой улыбки на его губах не осталось и следа.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сипло пробормотал Джонни, невольно впиваясь пальцами в мягкие подлокотники кресла.

— Не понимаешь? Правда, что ли? Если не ты научил моего сына работе с компьютером, тогда кто? — усмехнулся он.

— Понятия не имею! Сейчас дети быстро развиваются, еще в дошкольном возрасте они…

— Я не подпускал его к компьютерам, — не согласился мужчина.

— Да вы же дома по полгода не появляетесь! Что вы можете знать о… — Дэвид поморщился, резко поднялся с дивана и приблизился к Джонни. Парень инстинктивно вжался в мягкое кресло, словно желая слиться с ним, готовый попросить прощения за необдуманно кинутые слова. А еще лучше вскочить на ноги и убежать из этой квартиры, куда глаза глядят, если бы не этот взгляд, под которым Пэрроту даже дышать было крайне тяжело.

— Запомни, — встав прямо напротив парня, вновь заговорил Фелини-старший, — я знаю куда больше, чем можешь предположить ты или твой отец.

Джонни побледнел.

— Откуда вы…

— О, тут и гением быть не надо, — ухмыльнулся Фелини, — это видно невооруженным глазом. Вы очень похожи.

— Неправда! — решился подняться с кресла и Джонни. Все же, когда на тебя смотрят сверху вниз как на ничего не значащую букашку, это изрядно нервирует. Правда, даже встав напротив Дэвида, Джонни едва ли изменил свое положение, потому что Фелини был намного выше парня.

— Кого ты хочешь в этом уверить? Меня? Или себя? — равнодушный смешок заставил Пэррота вздрогнуть. Как бы парень ни силился держать себя в руках, внутри у него все переворачивалось от неконтролируемого, почти животного страха, что вызывал в нем этот мужчина. И дабы подавлять его, Джонни требовалось слишком много моральных сил. Он почти физически чувствовал, что вот-вот сорвется.

— Уходите… — набравшись мужества, просипел Пэррот.

— Да ты не нервничай так. Жить я здесь не останусь, — рассмеялся мужчина.

— Уходите сейчас же!

— Сию же минуту?

— Да!

— Нет, так нельзя. Тери расстроится. Он наконец-то познакомил своего папу с лучшим другом, мы не можем испортить ему этот маленький праздник. К тому же я до сих пор не услышал цифры, которую ты ежемесячно получаешь от Шина за то, что делаешь из моего сына отменную подопытную свинку.

— Свинку? — в дверях появился Тери с тонкой пластиной отца в руках. Парень и мужчина так «увлеклись» разговором, что не заметили, как мальчик вернулся в квартиру, — а какую свинку? Морскую? У нас в живом уголке в садике появилась морская свинка! Такая пушистая-пушистая! Мы вчера все ее гладили! Она такая клевая! Назвали ее Васькой! Еще она ест огурцы и если ей что-то не нравится, начинает так громко фыркать! Папа, я такая свинка? — подбегая к отцу, с надеждой в голосе спросил мальчик.

— Ты же знаешь, что это не так, — тяжело вздохнул мужчина, забирая из рук мальчика свой телефон. Тери тут же помрачнел, а Джонни пытался понять, что здесь происходит. Нет, Тери еще очень мал. Он не мог знать значение данного словосочетания, или все же…

— Да, знаю… — детский, но какой-то отстраненный голос заставил Пэррота вздрогнуть, — Знаю, что Джонни не стал бы дружить со мной без причин, — выдохнул Тери, с наворачивающимися на глазах слезами, — но папа! Он мой единственный друг! — захныкал он, кидаясь к отцу, — ну и что, что ему что-то от меня надо! Мне все равно!

Он знает?

Он все знает?

Он… он…

— Джонни, мы же будем дружить и дальше, правда? — вывернувшись из объятий отца, обратился мальчик к парню, — Правда, ведь? Пообещай мне! — вытирая слезы, что градом катились по его щекам, шагнул Тери к другу. Джонни испуганно попятился.

— Не подходи ко мне, — выдавил он из себя, отходя от мальчика до тех пор, пока спиной не наткнулся на стену.

«Он все знал, он все знал, он все знал, он все знал, он все знал. Он Все Знал?!» — у парня просто не укладывалось это в голове. Если Тери действительно все это время обо всем догадывался, что же было между ними? Дружба? Или чертовски хорошая театральная игра, направленная на то, чтобы, в конце концов, попросту поиздеваться над Джонни? Точно! Мальчишка играл с ним так же, как играет со своим плюшевым медведем или железной дорогой. Пэррот просто был одной из его игрушек!

Тери всегда казался Джонни очень странным ребенком, и только теперь парень начал понимать почему. У этого мальчишки было то же самое! Та же аура, что и у его папаши! Этот же холод, чувство превосходства и высокомерный взгляд, скрытый за наигранной наивной улыбкой! Наверняка, и слезы эти тоже не настоящие! Оба Фелини просто смеются над Джонни! Это заговор! Они все сговорились против Пэррота, чтобы терзать и мучить его! Они все против него! Все до одного!

— Не приближайся! — буквально заорал Джонни, хватаясь руками за голову.

Как же ему не пришло все это в голову раньше? Точно-точно! Тери и его отец, и Шаркис, и мать, и отчим, и тот ублюдок, что его изнасиловал, и учительница русского языка и даже дворовая собака: все они заодно! Все они — враги!

— Джо-о-о-о-о-он-ни! — завыл Тери, кидаясь к другу с желанием обнять его. Но парень воспринял этот порыв иначе.

— Я сказал, не смей ко мне приближаться! Чудовище! — в сердцах проорал он, толкая мальчика на пол и в порыве панической злости сам не зная зачем ударяя его ногой по животу. Тери взвыл пуще прежнего, скрючившись в позе зародыша и обливаясь слезами. Джонни, уверенный, что Фелини-старший тут же среагирует на подобные его действия, морально подготовился к драке, но мужчина ожиданий парня не оправдал, продолжая спокойно сидеть на диване и все так же изучать взглядом до ужаса напуганного Пэррота.

— Я только что ударил вашего сына, а вы даже не шелохнулись? Да вы прогнили насквозь! — прошипел парень, сам только сейчас начиная осознавать, что он натворил, и приходя от этого в ужас. Тери? Он ударил маленького Тери? Он пнул шестилетнего мальчишку? Заставил его плакать? За что… За что ты с ним так жесток, Джонни?

— Все к лучшему, — спокойно ответил Дэвид, — хорошо, что он увидел твое истинное лицо сейчас… — вздохнул он и, наконец, поднялся с дивана, подошел к ревущему сыну, осторожно взял его на руки и начал ласково гладить мальчика по голове, стараясь его успокоить, — Наконец ты показал вашу семейную сущность, — невесело усмехнулся он.

— Это я-то? Я? Да это же вы! — обессилено застонал парень, медленно подбираясь к двери, — Вы! Двуличные твари! — в отчаяньи выкрикнул он, стараясь этим утверждением оправдать свои действия. Но слова его звучали жалко, голос дрожал, глаза лихорадочно блестели. Джонни не понимал, что происходит. Джонни не понимал, как такое могло произойти. Джонни не понимал, что он делает. Джонни не понимал, просто не понимал, как он мог ударить Тери.

«Он чудовище! Поэтому! Он просто смеялся надо мной! Он… во всем виноват только Он!»

«Как легко перебросить свою вину на чужие плечи» — внезапный голос, прозвучавший словно бы прямо в голове парня, заставил его вскрикнуть.