Семь кругов Ада (СИ)

— Когда? Как только развяжу? Но если не развяжу, не убьешь. Ведь ты не сможешь двинуться с места, — логически подошел к ситуации Дэвид.

— Я выберусь! Рано или поздно, и тогда…!

— Тогда уже будет слишком поздно, — с придыханием прошептал на самое ухо Шину Фелини, наклонившись к нему совсем близко и чуть навалившись на брюнета сверху. Сказав это, Дэвид развратно облизнул ухо Шина, а затем впился зубами Шаркису в шею, с силой сжимая зубы и оставляя после себя кровавые глубокие раны.

— Не смей, сукин ты сын! Думаешь, это сойдет тебе с рук? Да я из-под земли тебя достану! И когда сделаю это, найму армию конченых ублюдков, которые будут трахать тебя неделями! Затем тебя будут откачивать и лечить и снова трахать! И так до тех пор, пока я не наиграюсь, пока мне не надоест наблюдать это гадкое зрелище! А как надоест, отдам на съедение бешеным псам! Помяни мое слово, если ты не остановишься, я… — Шаркис орал и дальше, поливая Дэвида матом, изрыгая сотни угроз и бесконечное число способов, которыми он собирался убить Фелини, когда освободится. Но седому на все на это было откровенно начхать. Полностью абстрагировавшись от воплей бывшего друга, парень расстегнул ширинку, нагло раздвинул бедра Шина и без подготовки вогнал давно вставший и истекающий смазкой член в узкое сухое, нерастянутое отверстие. Шин взвыл, вцепившись зубами в мягкую подушку. По его щекам покатились слезы. С первым толчком Дэвид вошел в Шина на треть длины, без жалости разрывая нежные ткани и становясь виновником открывающегося кровотечения.

— С… сука! — выдавил брюнет из себя, сжимаясь и тем самым сопротивляясь дальнейшему проникновению в собственное тело. И Фелини наверняка бы остановился, будь это обыкновенный секс. Но сейчас Дэвид не только не думал об удовольствии Шина, но так же и сам к нему не стремился. Поэтому чем больше сопротивлялся брюнет, тем настойчивее и глубже Дэвид проникал в него посредством грубых рваных толчков.

— Если тебе станет легче, мне тоже крайне неприятно, — ухмыльнулся Фелини, приподнимая задницу Шина, и тем самым меняя угол проникновения.

— Сдохни! — прорычал в ответ Шаркис, дергая ремень и стараясь вырваться. Но освободить уже онемевшие руки он, конечно же, не смог.

— Вау! А ты мастер ерзать задницей! Молодец! Хвалю! — с этими словами седой со всего размаха ударил Шина по левой ягодице, на которой тут же остался краснеющий след. Шин, не унимаясь, матерился, яростно дергая ремень и готовый разломать всю кровать, только бы вырваться, когда как Дэвид, стараясь не обращать внимания на собственную боль, грубо вбивался в тело Шаркиса, размазывая капающую из своего носа кровь по спине Шина, терзая его кожу на шее и лопатках, оставляя кровавые царапины на его заднице и в ответ на яростные сопротивления лишь насмехаясь и набирая темп. Впрочем, на этом Дэвид останавливаться не собирался.

Когда член седого начал уже свободно проникать в Шина посредством появившейся кровавой смазки, и ощущения его стали куда приятнее, рука Фелини нырнула вниз к животу Шаркиса, что бы чуть приподнять над кроватью из-за того, что парень все так же сидел на коленях.

— Не прикасайся! — даже находясь в подобном положении Шин строил из себя гордеца. Именно это Дэвиду и хотелось в нем сломить. Гордыню.

— Или что? Убьешь меня? Так ты собирался меня убить и без этого! — мерно проникая в Шина, а затем медленно почти полностью выходя из него, шептал Дэвид.

С грубой силой можно было повременить. Физически Шин был искалечен. Оставалось искалечить его еще и морально. А кто, как не Дэвид, знал самый просто способ сделать это. Его тонкие пальцы пробежались по плоскому животу Шина, затем нырнули вниз, к паху, погладили лобковые волосы, прошли еще ниже, вцепились в член Шина и, в ответ на скулеж Шаркиса, начали медленно водить по его основанию и массировать чувствительный кончик, вызывая эрекцию.

— Сука-сука-сука-сука-сука-сука-сука! Я никогда тебя не прощу!

— А мне твоего прощения и не надо, мой наивный-наивный Шин, — усмехнулся Дэвид, чувствуя, как член Шаркиса в его руках разбухает и становится тверже, — Давай я тебе поведаю одну простую истину, мой дорогой друг. Все люди — лживые мрази, — последние слова Фелини прошептал, и Шаркис поймал себя на мысли о том, что совсем не узнает Дэвида. Перед ним словно был совсем другой человек. Не тот, что улыбаясь принимал пощечины от окружающих, чтобы затем простить и продолжать общение, а некто озлобленный на весь мир, замкнутый в себе и ненавидящий все, что с ним соприкасалось, — Нет, Шин, я не говорю, что люди Всегда лживые мрази, но рано или поздно даже самый близкий тебе человек может сорваться и сделать нечто, что причинит тебе боль… Как я, например, — злой холодный смешок, — и чтобы жить среди таких людей, чтобы им верить, в первую очередь нужно быть сильным. Как духом, так и телом. Да, Шин, залог доверия к окружающим — твое полное превосходство над ними, ведь даже если они что-то предпримут против тебя, ты сможешь это легко пресечь. Такова суть выживания, мой друг. А ты, Шин, слабак! Думаешь, добился власти, заработал денег, пялишь дочек олигархов — и ты уже самый влиятельный и непобедимый? Ну и как? Ощущая у себя в заднице мой член, ты все еще веришь в этот маразм? Где твои деньги? Где твоя власть? Лично я вижу разорванную жопу и слабака, который только и может материться сквозь зубы, стараясь не разреветься. Интересно, из-за чего? Из-за обиды? Боли? Что, Шин, гордость твоя рвет и мечет?

— Заткнись! — из последних сил воскликнул Шаркис, все больше походя не на молодого политика, а на обычного парня, попавшего в лапы к жестокому насильнику.

— Да, ты прав… пора заканчивать разговоры, — согласился Дэвид, надрачивая член Шина активнее и против воли брюнета заставляя его сбивчиво дышать, пытаясь подавить стоны и жмурясь то ли от боли в заднице, то ли от нарастающего удовольствия в районе паха.

— Прекрати… — сорвалось с губ Шина через какое-то время, — просто прекрати все это! Я понял свою ошибку!

— Ошибку? Ты? Посмотри! У тебя стоит, не значит ли это, что тебе в действительности все это нравится? Тебе нравится подчиняться? Лежать под кем-то и подставлять свою задницу? Согласно твоей логике, это именно так! Так зачем же мне останавливаться? Ведь я могу подарить тебе наслаждение!

— Прошу, хватит!

— Бьюсь об заклад, Гир просил тебя о том же, — ехидно заметил Дэвид, проводя языком по позвоночнику брюнета от лопаток до затылка, — И что? Ты прислушался к его мольбам? А? Отвечай! — с этими словами Фелини размахнулся и со всей силы ударил кулаком по спине Шина. Тот взвыл. Клацнул ремень на его руках. Кожаный ремешок уже истер запястья Шаркиса до крови, но рваться по-прежнему отказывался.

— А если ты не слушал Гира, есть хоть одна причина, по которой Я должен послушать тебя?! — еще несколько ударов были нацелены в почки. Шин совсем обмяк, и засопел, пуская на подушку кровавые сопли.

— Но… — прохрипел он, выплевывая сгусток крови, — но ты же л-любишь меня, разве нет? Так как… же ты можешь…

Дэвид дернулся.

— Не смей осквернять мои чувство, говоря о них своим сраным ртом! — взревел он, и кулак Дэвида попал тому прямо в ухо. В голове у Шаркиса все зазвенело. Перед глазами задвоилось.

— Я любил не тебя. Я любил Шина Шаркиса, подростка, что экстерном закончил школу и пришел в университет раньше положенного срока. Но то, во что он превратился, мне любить противно! — лицо Шина вновь было вдавлено в подушку. Правда теперь он мог дышать, пусть и выдувая кровавые пузыри и из-за недостатка кислорода дыша часто-часто, содрогаясь и периодически давясь кровью, что наполняла его глотку.

Солнце давно скрылось за горизонтом, и комната Шина утопала в густой тьме, а Дэвид по-прежнему безжалостно терзал его тело, одной рукой лаская член брюнета, другой впиваясь в кожу и раздирая ее до крови, при этом не прекращая двигаться внутри парня, ощущая теплую влагу ниже пояса и заглушая болезненные стоны Шина хлюпающими шлепками. Под Шаркисом уже натекла настоящая лужа плохо пахнущей смеси крови и чего-то менее лицеприятного. Запястья в нескольких местах были стерты до костей, но Шину было все равно. Рук он уже не чувствовал. Ноги также онемели и по ощущениям больше походили на огромные куски ваты. Брюнет не мог больше терпеть этого многочасового истязания и находился в полуневменяемом состоянии. Но при всем при этом член его стоял как кол и сломанное тело уже едва ли подчинялось своему хозяину, сквозь кошмарную боль реагируя на мимолетные ласки Дэвида острее, чем стоило бы. В какой-то момент и без того измотанное тело Шина внезапно напряглось и Дэвид, поняв, что Шаркис посредством его манипуляций все же дошел до пика, увеличил темп и начал активнее массировать член парня своей рукой. Лишь ощутив на ладони обжигающую влагу, Фелини разрешил себе прекратить пытку над брюнетом. Он вышел из него, так и не кончив, просто потому, что с самого начала делал все это не для удовлетворения собственной похоти. Седой, поморщившись, застегнул ширинку, испачкав штаны в крови Шина, но не обратив на это никакого внимания. После Дэвид развязал руки и ноги Шаркиса, но тот не сдвинулся с места. Сейчас брюнет не мог пошевелить и пальцем. Он хотел было что-то сказать, но и этого сделать не смог, потому что в горле его клокотала заполняющая рот кроваво-рвотная жижа.