Потрясти сахарное дерево (ЛП)

Ладно. Можешь жениться на нѐм, если хочешь.

Спасибо.

Почему ты хочешь жениться на парне?

Я задумчиво вздохнул — наш знак для "это долгий разговор".

Ты любишь его?

Я не знаю.

Он милый.

Это да.

86

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

Ной нетерпеливо постучал по запястью, снова напоминая мне о времени. Он

потянул меня за руку и заставил встать.

Я приложил палец к губам, жестом говоря: "Веди себя тихо", бросая взгляд на

Джексона.

Он закатил глаза, подошѐл к моему шкафу и начал рыться там в поисках чистой

формы. Он мог быть реальным нацистом, когда дело касалось попадания на работу

вовремя. Сын определѐнно унаследовал это не от меня.

Я принял душ, оделся, вернулся в свою комнату и присел на кровать рядом с

Джексоном, глядя на него дольше, чем позволяло время. Я осторожно его

растормошил.

— Привет, — произнѐс я.

— Привет, — отозвался он, глядя на меня.

— Я должен идти на работу и по дороге заброшу Ноя к няне. Он сделал для тебя

кофе, кстати говоря. Пойло ужасное, но не говори ему об этом. Главное внимание и

всѐ такое. Запри дверь, когда уйдѐшь, ладно?

— Ты уже уходишь?

— Я опаздываю. Но оно того стоило.

— Определѐнно стоило.

Я целомудренно чмокнул его в щѐку.

— Вилли, — сказал он, садясь и потирая свою обнажѐнную грудь.

— Да?

— Я люблю тебя.

— Не слишком ли рано для этого?

— Может быть, — признал он. — Но это правда. Я на полпути к огромной

влюблѐнности в тебя. Если у тебя насчѐт меня всѐ не серьѐзно, то лучше не дѐргай

меня за ниточки.

Я смотрел на него долгое мгновение, на языке вертелось несколько вещей,

которые я хотел бы сказать, глагол "дѐргать" обеспечивал бесконечные возможности

для двусмысленности.

— Пора положить конец твоим ухаживаниям, — наконец сказал я, выбрав

наименее рискованную и обидную из имеющихся альтернатив.

— Так и сделаю, — пообещал он.

— Я бы сделал тебе утренний минет, но я очень, очень опаздываю, и

покупателям не нравится, когда в зубах торчат лобковые волосы.

Глава 33

Едем на кемпинг

В пятницу днѐм за нами в квартиру заехал Джексон. Наши сумки были собраны,

и у нас был холодильник, полный пива и сока, ожидающий пакета льда с заправки. В

последнюю очередь мы загрузили мою гитару.

— У мамы может взорваться башка, когда она тебя увидит, — сказал я.

— Всѐ так плохо?

— Будь паинькой. Она считает всех геев преступниками, и не важно, знаем мы

что-то об этом или нет. Она терпеть не может, когда ведѐшь себя нормально и

доказываешь еѐ неправоту.

— Я сделаю всѐ, что моих силах, — пообещал он.

— И не обращай внимания на деду.

87

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

— Кто это?

— Мой дед.

— И?

— Увидишь.

Ты любишь рыбачить? — спросил Ной, глядя на него.

Джексон посмотрел на меня. Слова "рыбачить" в его словаре языка жестов ещѐ

не было. Я показал жест для рыбалки, объяснив ему, что это значит.

Я никогда не рыбачил. Можешь мне показать? — прожестикулировал Джексон.

Конечно! Повеселимся!

Мы вынесли сумки к джипу Джексона, закинув их на заднее сидение. Ной был в

восторге от поездки на джипе, который был намного приятнее, чем наш видавший

виды универсал. Мы заправились, купили лѐд и к четырѐм часам были в округе

Юнион.

— Удачи, — сказал я Джексону, пока он останавливался на длинной подъездной

дорожке маминого дома.

— Ты меня пугаешь, — сказал он.

— Насколько это может быть плохо? — спросил я с намѐком на улыбку, когда

мы вышли.

— Бампл! — воскликнул Ной, когда Бамблби подбежал поприветствовать нас и

обнюхать шорты Джексона.

Дед сидел на пороге, харкаясь и сплѐвывая.

— Как ты, деда? — спросил я.

— Рассчитываю, что по-прежнему не сдох, — с улыбкой сказал он. — Знаю, вы

все никак не дождѐтесь, когда доберѐтесь своими грязными лапами до моей

банковской ячейки, но я бы попросил вас подождать, пока меня не закопают в землю и

не убедятся, что я дохлый и холодный, в своей могиле под двумя метрами грязи. Не то

чтобы вы уже не спѐрли у меня всѐ остальное, проклятые воры. Ты по-прежнему гей,

Вилли?

— Деда, это мой друг, Джексон Ледбеттер, — сказал я, игнорируя его вопрос.

— Как вы, сэр? — произнѐс Джексон, протягивая руку.

— Чѐртов янки? — с ухмылкой спросил дед. — Могу сказать это по звуку твоего

голоса. Помню, как мы вышвырнули отсюда вас, недоумков янки, с поджатыми

хвостами. Нам от этого было толку как от козла молока. Так ты мальчик-гей, хах?

— Простите? — произнѐс Джексон.

— Не обращай внимания, — сказал я. – Дед развлекается по-своему.

— Полагаю, раз ты друг Вилли, то тебе нравится получать в задний проход. Я

прав? Наклонись и принимай? Ха!

— Деда, ты прекратишь? — раздражѐнно спросил я.

— Мужику нельзя немного повеселиться? — спросил дед, наклоняясь, чтобы

сплюнуть в банку из-под кофе, которую использовал для такой цели. — Я помню,

когда слово "гей" означало "счастливый". Теперь это значит, что ты ссышь кипятком

по любому поводу, а кучка изнеженных ублюдков-коммунистов постоянно

названивает АСЗГС* и пытается засудить вонь твоей собственной задней дырки. У

тебя СПИД, мальчик?

*АСЗГС — Американский союз защиты гражданских свобод.

— Извините? — произнѐс Джексон.

— Я думал, вы, геи, все дохните от СПИДа, — сказал дед. — Мрѐте как мухи!

Боже, нам остается только надеяться!

88

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

— Он серьѐзно? — спросил Джексон, глядя на меня.

— Мама дома? — спросил я.

— Шляется где-то. Как там глухой мальчик?

— Не называй его так, деда.

— Он глухой, как столб. Как ты хочешь, чтобы я его называл? Он всѐ равно меня

не слышит, так ведь?

Я закатил глаза.

На порог вышла мама, еѐ губы изогнулись, когда она нахмурилась.

— Здесь мистер Свет-в-окошке, — объявил дед. — И он привѐл маленького

друга-педика. Он тоже небольшой свет в окошке, если ты понимаешь, о чѐм я. Они,

вероятно, оба помрут от какой-нибудь венерки к Рождеству, так что я бы не

привязывался к нему.

— Папа, тише, — сказала мама. — У нас гости.

— Это Джексон, парень, о котором я тебе рассказывал, — сказал я.

— Просто игнорируйте моего отца, — сказала она. — Он тот ещѐ тип. Где мой

внук?

— Я его позову, Марта, — сказал дед, наклоняясь вперѐд на своѐм кресле и с

важностью вытягивая лицо вперѐд. — Глухой мальчик? Глухой мальчик! — ревел он.

— Ох! Он тебя не слышит, потому что глухой как столб, Марта! Ох, ты только

представь!

— Если бы ты не был моим отцом, я бы перекинула тебя через колено! — сказала

мама. — Иисус, Мария и Иосиф, с чем мне приходится справляться! Где этот ребѐнок?

— Он общается с Бамблби, потому что у него есть мозги, — наблюдательно

сказал дед. – А он далеко пойдѐт, этот ребѐнок. Твой сын превратит его в декоратора,

если не будешь осторожна, Марта. Или, может быть, выберет карьеру типа

парикмахера. Он будет выражать мнение педиков для натуралов.

Джексон бросает на меня очередной недоумѐнный взгляд.

Увидев бабушку, Ной подбежал к ней.

— Привет! — взвизгнул он.

Мама обняла его.

— Джексон работает в медицинском центре, — сказал я в попытках завязать