Last Stardust (СИ)

Юра сжал руку в кулак, отпил еще кофе.

Вскоре на кухню подтянулась сонная Мила в компании с хмурым Поповичем, который тут же схватил кружку и пошел наливать себе воду из кулера. Через пару минут появились и все остальные.

— Куда мы сегодня? — спросила Мила, вгрызаясь зубами в хрустящий тост — Отабек доставал их из духовки, как из скатерти-самобранки.

— В Акихабару, — ответил Юри. — Потом можем поехать в парк развлечений, там классное колесо обозрения.

Мила закивала и потянулась за кофе. Юра встретил ее взгляд, и девушка тут же отвела глаза, как обожглась. Ее лицо было каким-то виноватым, и Юра не мог понять, о чем она так жалела. Сказала то, что не должна была? И какой вообще был смысл в ее словах, если они с Отабеком уже давно все решили?

А говорил ли ему вообще Отабек, что больше его не любит? Юра такого не помнил. Он вообще мало что помнил из того их разговора. Все было, как в тумане. Это было просто решение, которое Отабек предложил, а Юра со злости принял, осознав, что после такого вместе быть просто невозможно. Если уж один задумался о таком, как быть, как доверять дальше, если человек говорит, что лучше будет разойтись? Кому лучше, Юра не знал. Точно не ему. Но было ли вот это — “я тебя больше не люблю”? Отабек редко говорил о любви к Юре, всего пару-тройку раз за все время, но Юра всегда чувствовал ее и никогда не сомневался.

Так ли сильно в поведении Отабека что-то изменилось?

Юра взглянул на него, и Отабек, встретившись с ним глазами, улыбнулся и предложил еще кофе. Помнил, что Юра в выходные дни, когда не нужно было на тренировку, пил две чашки, а не одну.

Кружка едва не выскользнула из ставших каким-то слабыми и резиновыми пальцев. Отабек нахмурился и отобрал ее у Юры, чтобы тот не облился кипятком. Заварил кофе сам, передал обратно.

Сердце зачастило, стало жарко, и Юра подергал себя за воротник футболки, подул за шиворот. Значила ли любовь к другому человеку, что нужно обязательно быть рядом, обязательно встречаться или как там это называлось? Или можно было любить тихо, не говоря об этом, на расстоянии? Уйти в тень, как говорил тогда в синкансэне Витя, рассуждая о заботе.

Юра сквозь пар, поднимавшийся из кружки, снова посмотрел на Отабека.

Есть ли у любви срок годности?

Комментарий к 4.2. Минами-Сэндзю

[1] Катакана - японская азбука, которой записывают заимствованные слова, некоторые названия и иностранные имена.

========== 4.3. Одайба ==========

Комментарий к 4.3. Одайба

♫ Loren Allred – Never Enough

Дорогие мои, я очень редко о чем-то вас так настойчиво прошу, но эту песню, пожалуйста, послушайте обязательно!

“Towers of gold are still too little,

These hands could hold the world but it’ll

Never be enough!

Never be enough

For me”

Акихабару Юра не любил за странную разношерстную толпу, которая сновала из одного угла улицы в другой (а это целый перекресток в минутный светофор) по совершенно непонятной траектории. Попадались и обычные японцы, спешившие на работу, и странные чудики, готовые провести в этом районе целый день, бродя по многоэтажным торговым центрам и затариваясь всем, что плохо лежит, и туристы с круглыми глазами и вязанками пакетов в руках, и девушки-косплеерши в коротеньких юбочках. Они впихивали в руки рекламные листовки, в которых Юра хорошо, если понимал два-три иероглифа, но все равно брал — из вежливости к тяжелому промоутерскому труду.

Встречались и целые коридоры и залы с выходами прямо на улицу, заполненные полумраком с проблесками клубного света, где играли в видеоигры. Одни спины торчали, как будто все эти откровенные задроты обиделись на реальный мир и окончательно утопали в виртуальный.

Может, и правильно сделали, думал Юра, рассматривая футуристические здания, выстроенные и выкрашенные явно под лозунгом “я художник — я так вижу”.

Будучи на соревнованиях в Токио, он как-то поехал погулять в Акихабару. Как же прибыть в Японию и даже не взглянуть на весь этот прогресс, который буквально выпирал в этом районе на каждом углу? С ним еще тогда Лилия увязалась, сделав подарок и отменив вправление мозгов после короткой программы в обмен на прогулку с ней по магазинам. Оказалось, что шопинг она не любила так же, как и Юра, поэтому в тот раз он легко отделался тремя торговыми центрами и то, казалось, для галочки, потому что ничего, кроме навороченных часов, Барановская не купила. И те были мужскими. Юру терзали смутные сомнения, но спрашивать у раздраженной суматохой и случайным заходом по незнанию в секс-шоп Лилии он тогда ничего не стал. Увидел часы у Якова на запястье на банкете, и все вопросы отпали сами собой.

Компания в восемь человек на улицах Акихабары — это много. Это невыносимо, преступно много. В этом Юра убедился, когда потерялись Гоша и Мила. Понять, куда они делись, было невозможно — с тротуара можно было зайти в какой угодно магазин, подняться по наружной лестнице на какой-нибудь этаж торгового центра или просто свернуть в проулок. Дороги путались и, несмотря на пестроту, казались одинаковыми, как черные носки после стирки.

После широкого перекрестка, по которому в обоих направлениях двигалась четкая прямоугольная толпа, как на построениях в китайской армии, не досчитались Отабека. Но он хоть молодец — предупредил Виктора, что зайдет в магазин фототехники, мол, не ждите, найдемся. Ну правильно, кому что, подумал Юра. Кто-то играет здесь в пулялки, кто-то тащится за анимешными приколами — вон их сколько, некоторых огромных кукол Юра искренне пугался, чего они так смотрят-то, как будто им иголку в причинное место воткнули? — кому-то подавай сексуальные утехи (нет, на этот раз они пройдут мимо того секс-шопа, Юру не проведешь), а Отабеку вот пожалуйста — крутые фотики и объективы. Нет, все же хорошо, что не резиновую женщину с отверстием для… кхм. Даже двумя. Лилия за такие познания в прошлый раз треснула Юру по макушке коробкой с купленными часами. Так разве виноват он был в том, что на этаж с этими куклами его пустили, а ее — нет. “Men only”, гласила табличка на неприметной металлической двери. Может, Юра вообще подумал, что это туалет, но Барановская была несгибаема.

Предавшись воспоминаниям, Юра не сразу заметил, что никто не жужжал над ухом со своими нескончаемыми разговорами обо всем на свете. В этот момент его и поймал за руку Пхичит.

— Пошли посмотрим Mandarake? — быстро произнес он, пока Юра крутил головой во все стороны, как сова.

— Кого посмотрим? А где наши женатики? И Крис.

— Mandarake, — терпеливо повторил Пхичит. — Виктор с Юри — не знаю, а вот Крис пошел искать кухонную утварь.

— Зачем?

— Захотел японский керамический нож, — улыбнулся Пхичит.

— Молодец. Как он его в самолете повезет?

— Декларация. Хотя, мне кажется, кухонные-то можно.

— Это ты инспектору будешь объяснять, что можно, — поморщился Юра. — Он же с нами потом в Москву летит, Аэрофлот ему еще даст прикурить.

Пхичит пожал плечами.

— Зачем в Москву?

— На продолжение банкета. Витя позвал желающих еще на пару дней, чтобы, так сказать, уравновесить стороны. По Японии погуляли — погуляйте по России. Я не знаю, я к дедушке поеду, пока тренировки не начались, — Юра сделал себе в голове пометку позвонить деду, давно не общались, только коротко переписывались. — Тебе не говорили, что ли?

— Нет, я сразу сказал, что я только на это время смогу — Чалдини попросил вернуться пораньше, чтобы, так сказать… уладить формальности, — Пхичит покрутил запястьем, будто открывал круглую дверную ручку.

— Ты же вроде как только здесь это решение принял? — нахмурился Юра, отступая с дороги в сторону, завидев очередную толкучку, надвигавшуюся на них со стороны проезжей части, как цунами.

— У Сяо-Сяо всегда была хорошая интуиция, — непонятно ответил Пхичит. — Так что, пойдем в Mandarake?

— Да что это за зверь-то такой?

— Крупнейший магазин аниме, игр и манги. Туда можно, как в музей ходить. Пошли, все равно остальные еще как минимум пару часов будут мотаться, — он снова взял Юру за запястье и потащил через очередную широкую дорогу.