Last Stardust (СИ)

— Имя-имя, — покашляв, буркнул он. — Ты выучил катакану? [1]

— Учу, — гордо ответил Крис и, обращаясь к девушке, добавил: — У вас очень необычное имя.

На английском. Это уже радовало. Юра с Витей подошли ближе, оставив Пхичита выбирать между сэндвичами с ветчиной и с зажаренной котлетой в панировке.

— Спасибо, — закивала девушка и перевела взгляд на Никифорова, не переставая улыбаться.

Витя облокотился на стойку кассы и, чуть перегнувшись через нее, посмотрел на пышные булочки, очень напоминавшие хинкали, выложенные в прозрачных высоких контейнерах со слегка запотевшими от поддерживаемой в них температуры стеклами.

— Оленька, а насыпьте нам, пожалуйста, никуманов побольше, — попросил он на русском.

— Минуточку, — барышня выхватила из-под прилавка шелестящий пакет и утопала в сторону булочек.

Крис медленно повернулся к Вите, хлопая глазами.

— Русская, что ли?

— Рашн-рашн, — посмеиваясь, отозвалась Ольга, осторожно, чтобы не помять пышные бока, складывая булочки в пакет щипцами.

— А-а-а, — хлопнул себя по лбу Крис. — Ольга!

— Прекрасное русское имя, все ты правильно сказал, — миролюбиво произнес Юри, взваливая тяжелую корзину на полочку у кассы. — Куда мы столько набрали?

— У нас пир! — весело отозвался Виктор. — Посидим, расслабимся, а то я уже еле ноги передвигаю — мы ходим по двадцать километров в день!

— Вы, ребята, все вместе, да? — упаковав никуманы и теперь занимаясь остальными их покупками, спросила Ольга.

— Да, большая дружная компания, — улыбнулся Витя.

— Разношерстная компания, — стрельнув глазами в строну Криса, по-русски сказала девушка.

— Зато веселая, — Мила водрузила на кассу бутылку японского виски.

Когда они высыпались всей толпой из комбини, Юра увидел через дорогу Отабека с явно тяжелыми пакетами в обеих руках. Заметив их, тот сначала кивнул, потом мотнул головой в сторону отеля. В Seven-Eleven он с ними идти отказался и отправился на разведку — искать свежие фрукты, которые в комбини продавали редко.

В Токио, казалось, темнело еще быстрее, чем в других городах, где они побывали. Юра по приезду успел только немного поваляться в номере, потом распихать пакеты с подарками по ящичкам тумбочки, чтобы не сломались в рюкзаке — его он разбирать не стал, — и сходить в душ, когда солнце уже выключили, как самую обычную лампочку щелчком выключателя. Вернувшись в номер из ванной, Юра не сразу понял, почему в нем так темно, и на полной скорости впечатался ногой в угол кровати. Как раз в этот момент в дверь поскреблись, и Витя, сушивший волосы полотенцем, предложил встретиться в холле через двадцать минут. “Будем отдыхать”, — поиграв бровями, сообщил он, и Юра, матерясь на пульсировавшую болью ногу, вытолкал его в коридор. Отдыхать. А чем они все это время занимались, спрашивается?

— Нашел тут супермаркет за углом, там столько всего продают, — сказал Отабек, когда они перешли дорогу и двинулись ко входу в отель.

— Что купил? — поинтересовалась Мила, подергав один из пакетов в его руке.

— Персики. Лимон. Всяких закусок. И крабов твоих любимых, — Отабек повернулся к Юре и улыбнулся.

“Крабы” напоминали крабовые палочки по виду, но никак не по консистенции и вкусу. Это было словно мелко нарубленное и спрессованное крабовое мясо с очень прикольным рыбным привкусом. Юра их покупал везде, где видел. Их продавали в маленьких пластиковых коробочках, и ему никогда их не хватало, а взять сразу две-три он почему-то ни разу не догадался.

— А мы купили никуманы, — ответил Юра. — Ну эти, хинкали японские.

— Мясные булочки, знаю, — кивнул Отабек. — Мы их на вокзале в Киото ели, помнишь?

Помню, кивая, подумал Юра, как мы, стоя в очереди за этим всем добром, чуть не прошляпили очередной синкансэн. А теперь все, метро токийское, потому что проездные этим днем и заканчивались. Такси и заказные автобусы надоели за все соревнования, так что только метро, только хардкор.

На веранде никого не было, что не могло не радовать. Это был небольшой закуток на первом этаже отеля, где стояли два широких деревянных стола в окружении стульев, примотанных за ножки цепями. Юра недоумевал: велосипеды, значит, японцы не привязывали, бери, кто хочешь, но стулья — это святое. У стены вытянулись традиционные автоматы с напитками, из которых еще днем китайцы, гостившие тоже огромной толпой, выгребли всю нормальную воду, оставив только сладкую и со всякими добавками. На такой жаре это была катастрофа — пришлось затариваться в комбини. Вся эта красота была отгорожена от тротуара и проезжей части, по которой, в отличие от Киото, очень даже активно сновали машины, раздвижным металлическим заборчиком и растениями с длинными, жилистыми листьями. Забор, если поддеть с одного края, складывался гармошкой и отъезжал в сторону. Все у японцев на колесиках, страна технического прогресса.

Виктор с Юри шмякнули на один из столов, который был поближе к заборчику, пакеты. Внутри звякнули бутылки. Некстати вспомнился разговор с Лилией и обещание Якова заставить вручную заливать каток. Если они продолжат в том же духе, эти слова обретут не такой уж и смешной смысл. Живот недовольно забурчал, и Юра прижал его через футболку ладонью, обматерив про себя.

— М-м-м, мое любимое пиво, — пошуршав пакетом и выудив оттуда серебристую банку с надписью “Asahi”, пропел Виктор.

— Пиво под названием “Заря” — это мощно, — усмехнулся Крис.

— Да эта фирма здесь все делает. И воду, и йогурты, и пиво, — махнул рукой Витя, открывая с характерным щелчком банку и прикладываясь к ней губами.

— Боже, мне страшно даже подумать, что с нами сделает Фельцман, когда мы приедем, — вздохнула Мила и выудила из пакета пузатую бутылку колы.

— Учитывая, сколько мы здесь ходим, ничего не сделает, — чуть ли не с головой ныряя в другой пакет, сказал Гоша. — Мне кажется, из меня уже ведро воды вылилось и пара килограммов стаяла. Причем не факт, что эти килограммы были лишними.

— Да ты жрешь за троих, — Мила с приятным стуком поставила на стол бутылку виски.

Юра под звон цепей по напольной плитке отодвинул деревянный стул с прямой спинкой и шлепнулся на него, тут же вытягивая под стол гудящие ноги. Отабек сел рядом, снял со стола пакет, пошуршал в нем и сунул Юре в руку коробочку с крабами.

— Класс, спасибо, — борясь с пластиковой крышкой, сказал Юра.

— Крабовая душа, — усмехнулся Отабек. — До сих пор помню, как в час ночи искал их в Алматы.

Юра сглотнул. В тот вечер как раз позвонили и сказали о внезапной болезни дедушки. Юра места себе не находил, нарезал круги по небольшой, но уютной кухне в доме Отабека, пока не закрутился и чуть не сшиб холодильник. Отабек и билеты ему нашел, и в аэропорт позвонил, чтобы хоть какую-то компенсацию от старых дали, и сунул в руку кружку с чаем, насилу утолкав Юру в угол дивана, чтобы не мотался, как ненормальный. Посидел рядом, потом еще куда-то звонил — как выяснилось, тете в Москву, чтобы та удостоверилась, что в больнице у деда Николая надлежащий присмотр. Когда она перезвонила, было уже за полночь, и Юре стало легче — никакой опасности нет, врачи хорошие. А потом Отабек исчез куда-то, а вернулся с целым пакетом всяких запрещенных вкусностей, включая любимые юрины крабовые палочки. И все это так спокойно, уверенно, без лишних слов и жалоб. Юра так никогда не умел.

— Извини за тот вечер, — тихо сказал Юра.

— Да нет, что ты? — в голосе Отабека звучало искреннее удивление. — Несмотря на те обстоятельства, это приятные воспоминания. Мне было в радость.

Стало душно. Юра облизал пальцы от крабов и отвел назад прилипшую ко лбу челку. В дверь, которая вела в общий холл и была тугой, как ворота у них с дедом на даче, просочилась Мила с широким блюдом, уставленным рюмками и широкими стаканами.

— Я не буду разбавлять, — отказался от протянутого стакана Крис и стащил с псевдо-подноса рюмку.

Юра потянулся за колой. Чистые виски он не особо любил, да и пробовал только пару раз на банкетах, за что потом получал по шапке от Якова. А вот в коктейле самое то.