Проверка на профпригодность (СИ)

Малфой сидел за столом и курил. Вид у «хорька» снова был такой, будто между ними ничего не произошло – белобрысый мерзавец отлично умел владеть своими эмоциями, не выдавая истинных чувств.

– Ну что ж, мистер Поттер, первый сеанс лечебно–оздоровительной аналотерапии прошел очень хорошо и результативно, – многообещающе сообщил колдомедик. – Но вам необходимо пройти полный курс, состоящий не менее чем из тридцати процедур, и, возможно, придется еще повторить.

– Тридцать? – смущенно произнес молодой аврор. – Это же целый месяц!

– Но вы же не хотите, чтобы у вас был простатит, мистер Поттер? – с нажимом произнес доктор. – И вы согласились пройти полный курс лечения. Поэтому следующий наш сеанс состоится завтра, я принимаю с двух до семи вечера. Я вас вызову, – самодовольно улыбаясь, сообщил Малфой, выпуская струю дыма.

– Э… э… э… А как мой лишай… пупырчатый? – напряженно посмотрев на колдомедика, поинтересовался герой магического мира, ибо этот вопрос его волновал в первую очередь.

– Ах, да! – воскликнул Драко, вспомнив об основном. – Так как вы, мистер Поттер, добровольно согласились проходить лечение, считаю, нет необходимости принудительно отправлять вас в отделение «Волшебных вирусов». Думаю, мы сумеем это излечить своими силами, не прибегая к помощи сторонних специалистов, – сообщил Драко, вдавливая окурок в хрустальную пепельницу. – Я готов пойти на уступки и скрыть ваш диагноз от руководства Министерства, но вы должны крайне серьезно подойти к лечению и выполнять все мои указания, – с напором произнес Малфой.

Гарри перехватил взгляд проникновенных серых глаз, и, судорожно сглотнув слюну, кивнул, смиряясь со своей участью и понимая, что его задница с этого момента переходит в собственность подложопого «хорька».

– Вот и хорошо! – воскликнул министерский колдомедик. – Сейчас я вам сделаю парочку уколов, и на этом, мистер Поттер, можно будет закончить наш сегодняшний лечебно–оздоровительный сеанс.

– Уколы… – протянул Гарри и снова заметно занервничал.

– Приспустите брюки с трусами, это не займет много времени, – сообщил Малфой, и, подойдя к одному из шкафов, вынул оттуда довольно–таки большой шприц замысловатой конструкции, и стал набирать в него какой–то ярко–зеленый раствор, похожий то ли на кислоту, то ли на разбавленный гной бубонтюбера.

– Э… э… э… а может не надо уколов? – пролепетал побледневший Поттер, снова теребя ширинку своих брюк.

– Желаете, чтобы я диагностировал вам «генитальный пупырчатый лишай», записав это в вашу медицинскую карту? Предпочитаете проходить лечение в клинике Святого Мунго? – как ни в чем не бывало поинтересовался Малфой, продолжая наполнять устрашающего вида шприц с огромной иглой каким–то раствором, похожим на ядовитую кислоту.

– Ладно, черт с тобой, коли, только побыстрее, – пробурчал Гарри, поспешно приспуская штаны с трусами, и опустился животом на стол, выставляя жопу для инъекций. Малфой не спеша набрал полный шприц раствором совершенно безвредных витаминов, смочил ватку дезинфицирующим веществом и подошел к своему пациенту, стоящему кверху попой, и только сейчас заметил, что Поттер, зажмурив глаза, мелко трясется всем телом.

– Вы что, уколов боитесь, мистер Поттер? – приятно удивился Драко, разглядывая аппетитную задницу героя магического мира, которую он совсем недавно очень жестко выебал, но которая продолжала манить и совращать.

– Э… э… э… да так… немного… – неохотно признался Гарри и зажмурился еще сильнее, а по коже вдруг поползли мурашки.

Малфой не спеша начал тереть ваткой по ягодице, с удовольствием наблюдая, как герой магического мира все сильнее скукоживался от ужаса.

– Хочу довести до вашего сведения, мистер Поттер, что только лечение простаты связано с приятными процедурами массажа, а при исцелении вашего заразного заболевания придется пройти целый курс внутримышечных инъекций, – ехидно улыбаясь, произнес Малфой, неторопливо протирая ваткой то одну ягодицу, затем другую. Поттер глухо застонал сквозь сжатые зубы, на лбу от напряжения выступили капельки пота, а ягодицы стали судорожно сокращаться от нервного напряжения.

– Расслабьтесь, мистер Поттер, больно не будет, – сообщил Драко, с удовольствием поглаживая рукой аппетитные полушария, которые были как два сочных, наливных персика. Колдомедик слегка попробовал попу иголкой, приноравливаясь, куда уколоть, и чтобы Гарри почувствовал прикосновение холодной стали к своей коже, а затем медленно, стараясь сделать это как можно более болезненно, ввел длинную иглу в правую ягодицу. Поттер, взрослый парень и мракоборец, который должен был стать главой Аврората, взвыл, задергался, шумно и часто задышал, как будто перед бурным оргазмом, а потом, когда Драко нажал на поршень, вливая раствор в мышцу, даже тихонько заскулил. Малфой был в восторге от реакции своего именитого пациента, который, как оказалось, панически, до дрожи в коленках, боялся внутримышечных инъекций. Довольный произведенным эффектом, доктор повторил процедуру аж четыре раза, накачивая ягодицы Поттера витаминами, затем медленно вытер выступившие капельки крови с вспотевшей от напряжения поттеровской задницы, и, смачно похлопав по булкам, наконец сообщил о завершении первого лечебно–оздоровительного сеанса и разрешил одеваться.

Гарри поспешно натянул трусы и брюки, застегивая молнию.

– Не забудьте, мистер Поттер, завтра я принимаю с двух до семи, – напомнил Драко, наблюдая за поспешно одевающимся зеленоглазым мракоборцем.

Бывший гриффиндорец кивнул головой и поспешно направился на выход, но Малфой у самой двери снова окликнул его:

– Кстати, для некоторых своих пациентов я устраиваю лечебные сеансы на дому, – медленно произнес Драко, пристально всматриваясь в лицо Поттера, который вдруг снова сильно смутился.

– Я живу на площади Гриммо, дом двенадцать! – поспешно выпалил зеленоглазый аврор и вдруг густо покраснел, сообразив, что сам только что назначил «хорьку» свидание у себя дома.

– Отлично, – медленно и даже безразлично произнес Драко, ликуя в душе, ибо даже не рассчитывал на такую удачу. – Скажем, сегодня в восемь вечера вам будет удобно, мистер Поттер?

Гарри снова кивнул головой, и, резко развернувшись, стремительно выбежал из медицинского кабинета.

Он так и не смог доработать до конца рабочего дня – мысли были сумбурные, чувства противоречивые, Гарри остро переживал случившееся, и, покинув Аврорат под благовидным предлогом, парень поспешил домой, ибо испытывал острую потребность остаться в одиночестве и все хорошенько обдумать.

Зайдя в душевую кабину, Поттер открыл кран и встал под тугие, упругие струи воды, смывая с себя и следы собственной спермы, и кончину Малфоя, которая все еще сочилась из его заднего прохода. Бывший гриффиндорец с огромным удовольствием направил струю холодной воды на свое многострадальное разъёбанное очко. Он долго и с наслаждением принимал душ, тщательно вымывая распухший анус, помыл внутреннюю поверхность бедер и промежность, затем вытерся и, встав перед зеркалом, взглянул на свое отражение. Гарри провел рукой по упругому животу с рельефными кубиками пресса, затем опустился ниже, дотронулся до волосатого лобка и едва коснулся члена. Проведя по нему несколько раз рукой, аврор повернулся спиной и через плечо стал рассматривать свою задницу. Сладостно–похотливые воспоминания снова нахлынули на него, сердце учащенно забилось.

Разглядывая себя, Поттер внезапно задумался о том, мог бы такой парень, как Малфой, заинтересоваться таким, как он. Гарри с детства имел комплексы относительно своей внешности – плохое зрение и дурацкие очки, заклеенные скотчем, необычный шрам на лбу, который всегда привлекал повышенное внимание и интерес обывателей. Более того, с годами он не сильно подрос и был самым маленьким среди своих сверстников. К тому же он всегда был застенчивым, часто смущался и краснел, а иногда даже начинал заикаться от волнения. А в школе его самооценку существенно занизили именно Малфой и Забини, которые на протяжении многих лет гнобили и травили его, издевались и давали унизительные прозвища, обзывая очкастым уродом и плюгавым задротом. И часто это происходило в присутствии девушек, которые начинали смеяться, отчего комплекс неполноценности у Гарри развивался еще больше, что стало большой проблемой для гриффиндорца. Он был уверен, что такой, как он, не может нравиться девушкам, поэтому боялся с ними знакомиться и сильно смущался в их присутствии. Исключение составляли только те моменты, когда он в форме капитана команды выходил на поле перед очередным матчем, и фанаты восторженно встречали его своими криками, а он ловил на себе восхищенные взгляды девушек и испытывал от этого волнующее возбуждение. Вот в такие мгновения он чувствовал себя настоящим героем и часто во время игры специально рисовался перед трибунами, совершая опасные трюки и головокружительные фигуры высшего пилотажа, слыша, как от восхищения визжат хогвартские студентки. В такие моменты Гарри ощущал себя «Гриффиндорским львом» и секс–символом Хогвартса, но после игры снова становился сам собой – застенчивым очкариком. Именно из–за своих комплексов Поттер никогда не воспринимал себя сексуально привлекательным, и уж тем более не считал себя красивым парнем, свыкшись с мыслью, что он мелкий очкарик, который не может нравиться девушкам. Со временем все изменилось, он стал всенародным героем, самым популярным парнем магической Британии, чьи изображения не сходили с обложек модных журналов и газет, и самым завидным женихом, являясь обладателем огромного состояния. Женщины мечтали заполучить его в свои сети, но теперь Гарри не спешил заводить серьезные отношения. Джинни по–прежнему являлась его официальной невестой, но в последнее время это стало пустой формальностью. Он понимал, что Уизли стремятся наложить лапу на его капиталы, да и рыжеволосая красотка уже не нравилась ему так, как раньше.