Семь кругов Ада (СИ)

От внезапно нахлынувшей череды совсем не нормальных, на взгляд Шина, мыслей парня затрясло.

«Нихуя себе, забыл подрочить с утречка», — пронеслось у него в голове. Кто бы мог подумать, что лишь разок не удовлетворив себя с утра пораньше, можно затем найти привлекательным даже страшненького дебилоида с задатками супового набора, у которого вместо мозга явно таилось нечто, не поддающееся разумному объяснению.

— Эй, ты чего? Плохо, что ли? Смотри не окочурься у меня на кровати! Сначала слезь на пол, а уж потом… — Дэвид, как всегда, беспокоился о самом важном и проявлял крайнюю степень чуткости.

— Очень смешно, — прошипел в ответ Шин, теперь старательно не смотря на седого. Еще не хватало перевозбудиться для полного счастья.

— Да ладно! Чего ты так напряжен?! Ты у меня в гостях! Впервые ко мне кто-то пришел! Круто же!

Впервые?

Шин вновь поморщился и осторожно все же взглянул на Дэвида.

— Почему у такого, как ты, нет друзей? Почему от тебя все шарахаются? Ты конечно кретин, но сейчас они в моде, — осторожно начал Шин.

— Не знаю… — как всегда беззаботно пожал Дэвид плечами, но взгляд его стал каким-то менее жизнерадостным, — Они все умные ребята. Даже слишком. Сейчас же поколение гениев, ты слышал об этом, Шин? Среднее IQ населения растет уже потому, что без мозгов сейчас не выжить. Чистая необходимость. Эволюция, если хочешь. Мы создали для себя такую ситуацию, при которой матушка-природа начала судорожно развивать в нас интеллектуальные способности, стараясь из последних сил спасти тех, кто неизменно вымрет, — как-то по старчески вздохнул парень, — Мне страшно подумать, каковы будут наши дети!

— И что? — без особого энтузиазма откликнулся Шин.

— А то, что наши однокурсники умны, но… знаешь, это как у хищников, если хищник чувствует, что тот, кто перед ним, сильнее, у него два выхода: наброситься или преклониться. Наши однокурсники, конечно же, не хотят преклоняться, наброситься им куда проще. Но трусость не дает совершить чего-то глобальнее кроме заливания мне за шиворот йогурта или поломки моего ноутбука. Потому что они умны, но недостаточно.

— Недостаточно для чего?

— Недостаточно для того, чтобы стать моими друзьями.

— Хочешь сказать, что они чувствуют, что ты интеллектуально превосходишь их?

— Именно!

У Шина дернулся левый глаз, а затем он не выдержал и впервые за несколько лет искренне рассмеялся. А когда еще и заметил, как при этом вытянулось лицо обескураженного Фелини, истерический хохот стал лишь громче.

— Никогда не видел, как ты смеешься, — растерянно пробормотал Дэвид, как завороженный пялясь на давящегося от смеха Шаркиса. — Тебе очень идет улыбка, — добавил он с несвойственной ему скромностью, но Шин Дэвида не услышал.

— Ох, блять, гений хренов, — наконец простонал брюнет, вытирая выступившие на глазах слезы, — Придурок ебанутый, — добавил он, уже отсмеявшись.

— Может и так, — Фелини даже не собирался спорить, улыбаясь Шину так искренне, что Шаркис внезапно подавился воздухом, а затем и вовсе нахмурился и пожалел о том, что показал Дэвиду подобную эмоцию. Шин никогда людям не доверял, а потому старался всегда и для всех казаться неприступной скалой, которую не тронет ни одно твое слово и ни одно твое действие. В действительности же Шин был… крайне впечатлительным.

— Ну так что, может, все же чаю? — почувствовав, как нарастает неловкое молчание, предложил Дэвид. Шин на это лишь пожал плечами. Чая он не хотел, но отказываться, видимо, было бесполезно. В любом случае, Фелини настоит на своем и сделает все по-своему.

Дэвид пополз на кухню, брюнет же развалился на кровати и начал всматриваться в потрескавшийся потолок. Постельное белье явно было несвежим и, по идее, пусть и не настойчиво, но исходящий от него запах должен был вызвать в Шине очередной приступ брезгливости. Вот только парень, к своему ужасу, осознал, что сейчас бы с удовольствием зарылся носом в подушку Фелини и глубоко вдохнул неповторимый запах его тела. Подобная мысль заставила Шаркиса нервно подняться с кровати и настороженно покоситься на подушку. Она явно была какой-то ненормальной. И именно она была виновата в столь непонятном желании Шина. Она и чертов будильник, который не прозвенел в нужное время, из-за чего Шин проспал и если на пары он не опоздал, то утреннего похода в туалет был лишен.

— И как ты здесь еще ласты не склеил? — поспешно подал брюнет голос, услышав как Дэвид заходит в комнату, бренча стаканами и спотыкаясь на ровном месте.

— А что не так?

— Что не так? — саркастически переспросил Шин, вновь разваливаясь на кровати и старательно изображая непробиваемое хладнокровие, — Это же халупа! Не каждый бомж в такой поселится, что уж говорить о студенте! — фыркнул он, забирая с подноса стакан с обжигающим чаем.

— Крыша над головой есть, что еще нужно для счастья? — не согласился Дэвид.

— Крыша? Это не крыша! Это гроб! Это жилище поизмывается над твоим телом и рано или поздно убьет его, — фыркнул Шаркис, отпивая из стакана зеленоватую жидкость, которая оказалась на удивление вкусной.

— Ой, Шин, только не говори, что беспокоишься обо мне, — ехидно заметил Фелини, из-за чего брюнет вновь подавился, но теперь уже чаем.

— Чушь, — только и фыркнул он, невольно ежась от холода, который стоял в квартире, — у тебя что, и обогревателя нет? — поспешно сменил Шин тему разговора.

— Нет, — только улыбнулся Дэвид. Брюнет на это смерил его взглядом, оценив одежду, что сейчас была на парне как не просто не теплую, но очень даже холодную.

— И тебе не холодно? — задал Шин новый вопрос, чувствуя, как в грязной квартире начинает сгущаться какая-то странная атмосфера.

— Холодно, — вновь кивнул Фелини, медленно водя пальцем по краям своего стакана и не притрагиваясь к горячему чаю.

— Так что же ничего не оденешь?

— Зачем? — голос Дэвида звучал ровно, даже успокаивающе. Но именно поэтому Шину было не по себе. Внутри все переворачивалось, а интуиция била в колокола. Дэвид постоянно забрасывал брюнета сотнями намеков на то, что парень ему нравится далеко не как друг, но только сейчас Шаркис понял, в каком положении оказался. А вдруг… Вдруг Фелини сейчас набросится на него и… и… И! Изнасилует?

— Чтобы согреться! — нервно выпалил Шин, вцепившись в свою чашку с чаем обеими руками и готовясь к яростным сопротивлениям.

— Зачем? — а Фелини все так же не сводил взгляда с поднимающегося от чашки пара.

— Чтобы не болеть!

— Зачем?

— Подохнуть хочешь? — последние слова Шин произнес позорно высоким голосом.

— А тебя это так беспокоит? Если «Да», ты и согревай, — на лице Фелини появилась одна из его дурацких улыбочек.

— Я ухожу, — после недолгого молчания бросил Шаркис, поднялся с постели и поспешил к выходу, стараясь унять дрожь в руках и мысленно повторяя себе, что все в порядке.

— Ребенок, — было брошено в его сторону словно обвинение, которое, конечно же, Шаркиса равнодушным оставить не могло. Шин медленно повернулся к своему собеседнику, в мгновение растеряв весь свой страх:

— Это ты мне? — зло прошипел он.

— Нет, своей подушке, — язвительно усмехнулся Фелини, — Конечно тебе… невинный мальчик, так мило!

— Еще одно слово, и я не посмотрю на то, что ты болен… — пообещал Шин, чувствуя как вместе со злобой растет и не к месту вернувшееся возбуждение.

— О, а на что же ты тогда посмотришь? — заискивающе ухмыльнулся Фелини, встав в кресле на колени и облокотившись на его спинку.

— Я убью тебя, — прошипел Шин, сжимая кулаки.

— Как и своего одноклассника?

Это было последней каплей. Шаркис сорвался с места, схватил Фелини за волосы, без церемоний стащил его с кресла, бросил парня на кровать и уселся на него сверху, прижав руки к мягкому матрасу, тяжело дыша и сжимая его запястья с такой силой, чтобы тому наверняка было больно. И этот человек боялся изнасилования? Шину самому не верилось в то, что ему в голову могла прийти подобная глупость.