Первое правило (СИ)

— Вера? — встрепенулся я.

— Перезвони, — предлагает Кович. — Вдруг что-то важное.

Ага, например, она лично решила мне сказать, что я мудака кусок…

Первое, что говорит Вера, это:

— Даня, с тобой все в порядке?

Голос у нее взволнованный, в нем совсем нет злости или ненависти, даже удивления нет, только беспокойство.

— Всё нормально, — хриплю я. — Прости, что я так…. Так… — ну вот, когда надо, никогда не могу подобрать слов, да что ж я за хуйло-то такое.

— Всё в порядке, — спокойно говорит Вера. — Я всё понимаю, я тебя не виню.

— Зато я сам себя виню.

— Ты ведь не можешь это контролировать, верно? — очень разумно говорит Вера и со вздохом признается: — Но мне всё равно хочется оттаскать тебя за волосы.

— Закономерное желание, — выдыхаю я и спрашиваю: — Как он, Вер?

— А сам как думаешь? — фыркает она. — После того, как ты ушел, он вообще на час завис. Потом очнулся, спрашивает, что это такое только что было. Потом бутылку шампанского вылакал и всё порывался пойти тебе твою морду гомосяцкую бить.

Я молчу.

— Почему ты не сказал сразу? — спрашивает меня Вера, а я не нахожусь, что ей ответить. Как, интересно, она себе это представляет? «Привет, Вера, я Даниил, приятно познакомиться. А ещё я парня твоего люблю!». — Господи, мне тебя и жалко, и очень хочется тебя ударить. Вот уж не думала, что когда-то буду вынуждена ревновать Мая к парню… Но ты-то что за гребаный мазохист?

— Не спрашивай меня ни о чем, — прошу я. — Извини, — говорю торопливо и бросаю трубку.

***

Кович в очередной раз пресекает мои попытки его соблазнить и твердо говорит, что секс из жалости и в благодарность его не интересует.

— У меня для этого есть студенты, — шутит он.

Он меня хочет, это очень заметно, а я уверен, что в этот раз у нас бы получилось, всё было бы неплохо, но он был прав — если это и случится, то уж точно не при таких обстоятельствах.

Все каникулы я сижу в комнате в общежитии и новый год встречаю там же, соврав родителям, что буду отмечать в дружной студенческой компании. Вера звонит мне пару раз, но я не отвечаю — мне до сих пор перед ней стыдно, а ещё я на нее злюсь, потому что она настолько хорошая и понимающая, что это бесит и раздражает. Будь она сукой, было бы проще. Будь Май сукой, кинься он драться — было бы проще возненавидеть и вытравить из себя дурацкую влюбленность, мешающую жить и спокойно дышать.

Я стараюсь не думать, ни о нем, ни о Вере, ни о ситуации в целом. Но у меня не получается.

***

Седьмого января я прихожу к Ковичу. Без предупреждения, без объявления войны. Он, слава богу, один. Он, слава богу, почти сразу начинает отвечать на мой поцелуй и не пытается закрыться от меня своими принципами.

С Ковичем хорошо. Я даже не ожидал такого. Он ненавязчивый, спокойный, неожиданно ласковый и отлично трахается. После секса вместо лекции о морали он начинает говорить о моей курсовой работе, я тут же понимаю, что занимался сексом со своим преподавателем, это, на самом деле, оказывается очень возбуждающим, и я с мыслью, что я конченный извращенец, набрасываюсь на Игоря второй раз.

Я живу у него всё оставшееся время каникул. С ним хо-ро-шо. Но всё равно не то. Не так, как должно быть.

***

Я опасаюсь, что Игорь не сможет оставаться ко мне равнодушным в университете, и зря — он провожает меня в коридоре равнодушным взглядом, едва ли замечает на своей паре и вообще ведет себя очень достойно, в отличие от меня. Потому что я сначала полдня пялюсь на Ковича, а следующие полдня — на Мая, который делает вид, что меня не существует. Зато Вера меня замечает и даже приветственно кивает, даже хочет подойти, но я сбегаю прежде, чем она это делает.

***

Всё пришло в норму, в хреновую, но всё же. Я бы даже сказал — всё вернулось на круги своя. Я снова стал одиноким парнем-задротом, Май с Верой снова стали для меня далекими, почти незнакомцами. Только у Ковича Игоря Александровича сменился статус: теперь я не просто студент, который пишет у него курсовую, а студент, который пишет у него курсовую в его же постели. Я, честно говоря, лишний раз предпочитал не думать, что между нами происходит, не пытаться как-то это охарактеризовать. С Ковичем мне было хорошо, уютно, спокойно — так, как давно уже не было. Кович был понятливый, он как-то интуитивно каждый раз подстраивался под мои желания и не упоминал произошедшее с Маем. Я и сам вспоминать стал все реже и реже. Сердце все так же болезненно сжималось, когда я видел Мая, но, скорее, по привычке. Я иногда ловил себя на мысли, что и люблю его тоже по привычке. А может, я эту великую любовь сам себе выдумал.

***

Впервые за долгое время выходные я проводил один. Кович свалил на какую-то там научную конференцию, сосед по комнате уехал к родителям. Гостей я не ждал. И уж тем более никак не ожидал увидеть Мая.

Если честно, то первым моим порывом было захлопнуть дверь прямо перед его лицом, потому что выглядел он как-то странно. По всем законам жанра ему полагается с мученическим стоном вцепиться в мое лицо, процедить сквозь зубы что-то типа «я столько лет бегал от себя, и вот появился ты и разрушил мою жизнь» и впиться в мои губы страстным поцелуем, но Май этого не знает, поэтому просто подозрительно оглядывает пространство комнаты (наверное, чтобы убедиться в отсутствии гей-оргии или чего он там себе надумал) и бурчит:

— Меня Вера бросила.

— Чаю хочешь? — Я ж, мать его, вежливый хозяин.

— Водки хочу, — выдыхает. — Из-за тебя бросила.

— В каком смысле «из-за меня»? — удивляюсь я.

— Ну ты же из этих, — морщится Май. — Из пид… геев. Ну, а она, как оказалось, очень их… вас поддерживает. Вот я к тебе и пришел.

— Чтобы я позвонил Вере и рассказал ей, какой ты молодец?

— Ну, типа того, — хмыкает Май. — А ещё я по тебе соскучился.

— Да ну? Тебе не кажется, что это по-гейски прозвучало? — подкалываю.

— Да пошел ты, — беззлобно ругается Май и жалуется: — Мне даже матч посмотреть не с кем было.

— Можем посмотреть сейчас, — предлагаю я.

— Даня, а ты что, и правда меня любишь?

— Это ты так пытаешься выяснить, не полезу ли я к тебе целоваться? — фырчу я. — Не переживай, такого не будет.

— Я серьезно спрашиваю.

— Я не знаю, Май, — вздыхаю я. — Тогда мне казалось, что да.

— А теперь?

— А теперь я с Ковичем сплю.

— Что, правда?! Вот это ни хрена себе! Ну, и как он? У него большой?

— Май! — возмущенно шиплю я. — Не много ли вопросов для воинствующего гомофоба?

— А я всегда знал, что неспроста он так тебя хвалит!

— Вот и молодец, — я отчего-то смутился, как девочка на первом свидании.

— У вас серьезно?

— Май!

— А?

— Давай я Вере позвоню.

— Да, — сразу серьезнеет он. — Давай.

Вере я успел сказать только:

— Слушай, тут ко мне приехал Май… — после чего она отключается, успев пообещать, что скоро будет.

Приехала и впрямь скоро, видно, опасаясь застать Мая с ножом в руке и меня, истекающего кровью, но застала прямо-таки идиллическую картинку: мы с Маем сидим на кровати и смотрим по ноутбуку пропущенный футбольный матч.

— Вот придурки! — возмущенно выдыхает Вера. — Я думала, вы тут деретесь!

— С чего нам драться-то? — улыбается Май. — Что я, к своему другу в гости зайти не могу? Садись с нами матч смотреть?

— Ты идиот!

— Зато очень обаятельный.

— Да на тебя только парни западают, — ухмыляется Вера, лукаво глядя на меня. Видно, хотела проверить реакцию своего парня. Может, не так уж она и умна, как я думал.

— А Даня с Ковичем спит! — ляпает Май.

— Да ладно? И как он?

Звякнул телефон, извещая о пришедшем сообщении. «Конференция — скукота смертная, свой доклад я уже защитил, еду домой. Приедешь?»

Я глянул на целующихся друзей, в кои-то веки не чувствуя никакого желания оказаться на месте Веры, и написал: «Приеду».

========== Бонус. Об идеальных шансах признаться в любви ==========