Там, где гибнут птицы (СИ)

      Улыбнись мне в ответ, Саске.

      Улыбнись.

***

      Тоби и белый ублюдок, от которого несет смрадом и требухой, наклоняются ближе. Наруто сжимает зубы и шагает вперед, и говорит, и просит подождать. Просит их, но на деле — лишь Саске прислушивается к его словам.

      Ты слушаешь, Саске?

      В этом месте тоже нет ветра, и хрустальные капли воды капают с каменных холодных стен. В их негромком перезвоне единственное, что по настоящему важно, затихает и сглаживается.

      Не слыша сердца, нельзя сказать, что жив. Ты жив, Саске? Мы с тобой — живы?

      - Подожди, — срывается с тонких губ. В черной беззвездной ночи серая пелена скрывает эмоции.

      Ты знал, что твои глаза похожи на небо, Саске? Темное, холодное, бесконечно далекое, бесконечно одинокое небо. Дай мне дотянуться.

      Позволь.

      Говорят, в битве двух первоклассных шиноби они мгновенно читают мысли друг друга при столкновении их кулаков. Говорят, они могут заглянуть друг другу в душу и понять, что чувствовал тот, чьи кости трещали, а глаза молили о прощении.

      Я простил тебя, Саске. Простил.

      - Скажи, — вырывается хрипло — как стон, как последняя клятва, — смог ли ты заглянуть мне в душу? Понять, что я чувствовал?

      Ответь.

      - Ты увидел, что случится, если мы сразимся вновь?

      Ответь же!..

      Вот он я — перед тобой. Неужели ты так и не понял?.. Неужели ненависть и боль так сильны в твоей душе — так же сильны, как я смог услышать? Неужели ты не слышишь, неужели не чувствуешь — вот он я. Бери. Уничтожай. Разрушь. Насыться.

      Убей меня, Саске. Мне нет жизни в твоей тьме.

      - Мы погибнем вместе.

      Здесь сталь и копоть, и кровь покрывает каждый метр прожженной земли, а вода под ногами — алые крылья погибших синехвостых птиц. Наши птицы счастья погибли здесь, Саске.

      Ты сам их убил.

      - Я возьму на себя бремя твоей ненависти…

      Я справлюсь. Я смогу. Ты просто услышь.

      - И мы умрем вместе.

      Я обещаю.

      Что еще мне сделать? Что еще положить к твоим ногам, как еще мне вывернуть душу, что еще отдать? Бери, бери… Я твой. Возьми все, что есть — весь свет, всю силу, всю радость, все надежды, разрушь все мечты, уничтожь меня — но живи. Будь собой.

      - Потому что я — твой друг.

      Ты не друг мне. Ты все — все, что есть, что было и будет. Ты часть жизни, ты суть, ты смысл, ты опора, ты светоч в ночи, ты — мой свет. Погрязший во тьме, запутавшийся, одинокий. Я здесь. Посмотри. Улыбнись для меня.

      - Если сложится так, что мы оба погибнем, — говорит Наруто и ерошит рукой спутавшиеся, пропахшие гарью волосы, — больше не станет ни Учиха, ни джинчурики или кого-то еще… Исчезнет твое бремя. И мы сможем понять друг друга в следующей жизни!

      Перестук капель отражается от пропитанных кровью стен и стремится вверх, ввысь. В бескрайнюю небесную синь.

***

      Что-то чувствуется в груди. Неясная тяга — горячая, тяжелая, словно бремя тысяч прожитых лет. Словно чья-то потерянная связь. Наруто не может понять, в чем дело, но чувствует — это связано с Саске.

      Это ли не ирония — в конечном итоге все и всегда связано с Саске.

      Он отправляется на остров в Стране Молний и, встречая там свою тень — того, кем мог бы стать, того, кто не боится признать — обида гложет внутри, — он думает о Саске. Тот посмеялся бы и сказал — вот видишь. Все они, кто в Конохе, — такие.

      Смотря в глаза матери, дотрагиваясь до ее нежной кожи и видя перед глазами уродливые рваные раны, он думает о Саске. Что бы он сказал про его маму — его прекрасную, воинственную, погибшую мать?

      Обещая поверженному лису спасти его от ненависти, он думает о Саске. Тот нашел бы язык с Девятихвостым Демоном — ведь ненависть, сжигающая их, безумно похожа. Иногда Наруто кажется, что его не хватит на них обоих и на весь мир. Но потом он отбрасывает глупые мысли. Ведь это его путь.

      Когда Итачи просит позаботиться о Саске, у Наруто получается выдать залихватскую фразу. Большое достижение — улыбаться, когда внутри все кричит и бьется в судорогах сжигающей Саске ненависти. На какое-то мгновение Наруто кажется, что он и впрямь чувствует его боль.

      Клоны разбегаются в разные стороны — тысячи клонов и тысячи мест. И всюду боль, кровь, смерть. Сталь лязгает о сталь, на прозрачной глади лезвий застывшая кровь кажется ржавым полем свежей гречихи, и люди Альянса гибнут сотнями.

      Неисчисляемыми тысячами тысяч.

      Где ты, Саске?.. Где же ты…

***

      Мадара и Обито.

      Да, сука-жизнь, это очень смешно.

      Наруто смотрит на окруживших его Хвостатых и чувствует лишь невыносимую усталость. И даже наконец обретенная, почти долгожданная дружба с Курамой не в силах ее побороть. Просто — еще один камень с плеч. Просто — ненависти в мире стало чуть меньше. Но главный груз все так же давит грудь, мешая вдохнуть.