Там, где гибнут птицы (СИ)

      Саске сидит, беззащитно запрокинув голову. И безлунная ночь его глаз постепенно выцветает, сливаясь с окружающей белизной.

      - Саске, — хрипит Наруто, но Саске едва заметно качает головой. И улыбается. Нежно и терпко.

      - Дыши.

***

      - Наруто! Наруто!

      Он приходит в себя и тут же судорожно вбирает в легкие обжигающий воздух. Все тело неимоверно болит, а перед глазами плывет и мажет марево красок.

      - Наруто! — с облегчением восклицает Сакура.

      Наруто пытается сфокусировать на ней взгляд, и через несколько минут у него даже получается. Она рыдает, и руки, обхватывающие его виски, ощутимо дрожат. Практически машинально он пытается улыбнуться истерзанными губами: успокаивающе, потому что Сакуре-чан не идут слезы.

      - Наруто! — всхлипывает она, и Наруто совершенно не понимает причины истерики.

      Ну, да, подрались. У них это часто бывает, вообще-то. Зачем же так плакать? Туман в голове мешает думать, а в ушах шумит. Наверное, от кровопотери.

      И такая пустота в груди.

      Так странно.

      Краем глаза он замечает Какаши-сенсея. Тот склоняется над кем-то, — наверное, Саске? — и у него тоже очень дрожат руки.

      Интересно, почему у него такое грустное лицо?

      - Сакура-чан, — улыбается Наруто, — не плачь. Все хорошо!

      И почему-то от этих вроде успокаивающих слов она заходится еще сильнее и рыдает еще горше. И целое мгновение — бесконечно долгое, бесконечно счастливое мгновение, — Наруто не может понять: почему?

      А потом она всхлипывает протяжно и глухо, закусывает губы, и в следующий миг Наруто отчаянно хочет, чтобы она заткнулась.

      - Он умер!.. Мне очень жаль!..

      Не слыша сердца, нельзя сказать, что жив. Моего сердца не слышно, Саске.

***

      Я пообещал. Поклялся. Дал слово.

      И не выполнил его.

      Помнишь, Саске, я сказал тебе, что мы умрем вместе? Помнишь, я сказал, что не отпущу тебя? Помнишь, я сказал, что пойду следом — как всегда, как тысячи раз до этого? Помнишь, я обещал, что никогда не оставлю тебя одного?

      Я оставил, Саске.

      Я…

      В Долине Завершения вода журчит тысячью ручьев. Мягкая рыхлая земля серой насмешкой вздымается над свежей могилой. Отступников не хоронят в Конохе.

      Прости.

      Прости-прости-прости!!!

      Ведь я никогда себя не прощу.

      И гнездящиеся неподалеку птицы срываются в иссинее небо от жуткого, нечеловеческого вопля.

      Прости меня.

***

      Кошмар скручивает реальность, высушивает забытье, врывается в темное безмолвие медикаментов — искажая, разрушая, калеча.

      В его снах черная бездна улыбается и манит, и стоит податься, протянуть к ней ладонь, как все вокруг окрашивается в алый яркий цвет свежепролитой крови. Словно багровая хмарь застилает глаза, и он кричит, протягивая руки, но на пальцах ошметки обгоревшей плоти и сорванных сухожилий, а сквозь раны проглядывают желтые, полусгнившие кости.

      В его снах лицо Саске искажается и плывет, и через мгновение смотрит пустыми глазницами, а по виску медленно сползает кашица гнилостной жижи.

      В его кошмарах Учиха нависает сверху, закрывает собой от всего мира, зарывается носом в шею и невесомо прикасается губами к судорожно бьющейся жилке — хранит, бережет, не дает исчезнуть в мареве плывущего жара. И капельки пота срываются с остро вычерченных ключиц, и Наруто цепляется за его спину и плачет. А Саске стирает слезы с его щек и гладит дыханием губы.

      Улыбается так, как умеет он один — одними глазами, беспросветно черными и глубокими.

      И через мгновение голос — холодный, равнодушный, безжалостный, произносит:

      «Он умер. Мне очень жаль».

      И все рассыпается сверкающими осколками боли.

      Наруто подскакивает на кровати, крича в голос и не умея остановиться, а потом сворачивается в комок и рыдает, сотрясаясь и до крови кусая пальцы. Потому что в крови такая доза снотворных, что спит даже невосприимчивый лис.

      И страшно представить, что будет дальше.

      Кровь из искусанных пальцев капает на пол россыпью рябиновых гроздей.

      «Он умер. Мне очень жаль».

***

      Я женился, Саске.

      Не смейся.

      Мне тоже смешно.

***

      Кровавая дорожка стекает по изувеченному лицу. И тонкие разбитые губы напитаны бордовым цветом свежей вишни. Красное на белом — застывшая в безумии красота.