Серебряный дождь, алмазный лед (СИ)

- Знаешь, на что похож твой оргазм?

Алвин понял его сразу.

- На что?

- На северное сияние. Такие разноцветные переливы. Сиреневые, зеленые, серебристые…

- Правда?

- Угу. А мой?

- Яркая синяя вспышка. Очень красиво.

Они немного помолчали, думая, что еще сказать друг другу, потом Дракон почувствовал, что его неудержимо тянет в сон и как-то неожиданно и сразу отключился. Алвин лежал рядом, смотрел в окно, наблюдая, как светлеет ночное небо и думал о том, что Ночь Свободной Любви закончилась, а значит, кончилось волшебство. Оранжево-желтый Кейтан, зеленоватый Ллиен и маленькая розовая Уна, сделав свое дело, спрятались за горизонт. Маг вдруг почувствовал, как болит измученное диким безудержным сексом тело, и ноет раненая душа. Сабзиро все-таки получил от него, что хотел. Он представил, с каким торжеством и презрением тот посмотрит на него, когда проснется, а потом, наверное, выгонит прочь, и горько вздохнул. Он встал с кровати, замотался в покрывало, небрежно брошенное с вечера Драконом на стул, и побрел к себе.

Сабзиро, проснувшись один, удивился и даже слегка расстроился. Он почему-то рассчитывал, что утром найдет Алвина рядом с собой. Они могли бы снова заняться любовью. Или, может, просто полежать рядом, вспоминая прошедшую ночь, посмеиваясь, слегка дурачась. Он немного подумал и решил, что все это как-то странно. Маг ни с того, ни с сего является к нему в комнату, возбужденный, как кот, дарит ему восхитительную страстную ночь, а утром бросает его одного, не сказав ни слова. Он вдруг вспомнил светлую почти как днем комнату, три ярких полных луны за окном и грустно усмехнулся. Слышал он что-то насчет того, как тройное полнолуние действует на лесных. Вот оно что… Маг просто решил с его помощью свою небольшую проблему. А он-то подумал... Ушастая дрянь. Неприятно-то как. Обидно…

Он сел на постели, подтянув колени к груди, и позвонил, вызывая Глима. Когда слуга вошел, Дракон небрежно поинтересовался, не видел ли тот эльфа. Глим неодобрительно посмотрел на хозяина и ответил, что видел.

- Столкнулся несколько часов назад в коридоре у Ваших дверей. На нем лица не было. И шатало его, как старый баркас во время шторма. Еле ноги тащил.

Он немного помялся, но все же сказал:

- Вы, Ваша милость, в этот раз что-то хватили лишку. Зачем Вы так с парнем? Попользовались и выгнали.

Потом вздохнул и добавил:

- Я Вас, хозяин, очень сильно уважаю. И добро Ваше век помнить буду. Но, если бы Вы, к примеру, вдруг были моим сыном, я бы Вас сейчас, пожалуй, отлупил.

Дракон, который и так считал себя пострадавшей стороной, почувствовал, что его предали в собственном доме. Он мрачно покосился на слугу и пробормотал:

- Старый пень… Много ты понимаешь… Если хочешь знать, попользовались мной.

И, отвернувшись к окну, рявкнул:

- Проваливай!

Глим подхватился, заковылял к дверям, но на пороге задержался и буркнул:

- Если Вам интересно, то он у себя в комнате.

Сабзиро схватил с постели подушку и, не глядя, швырнул в слугу. Старик, получив по затылку тугим комком ваты, шустро выскочил в коридор, постоял, потирая ушибленное место. И, немного подумав, решил, что или он действительно чего-то не понимает, или его хозяин наконец-то влюбился.

Дракон посидел еще немного, потом встал, натянул джинсы на голое тело и, не обуваясь, пошлепал в другой конец коридора к комнатам Мага. Алвин опять лежал на кровати, на этот раз лицом к двери, и вид у него был очень понурый. Сабзиро закрыл дверь, прислонился к ней, постоял, разглядывая свои босые ноги, взглянул на эльфа и хмуро поинтересовался:

- Что, все было так плохо?

Маг, не ожидавший визита Дракона, смутился, горячо покраснел, приподнялся и, уставясь глазами в смятые простыни, прошептал:

- Нет… Все было очень хорошо…

- Тогда почему ты сбежал?

- Я подумал, что ты все равно меня прогонишь, когда проснешься…

Сабзиро опять посмотрел на свои ноги, отметил, как хорошо, что не надо разуваться, было бы как-то глупо, залез к эльфу на постель, мягко толкнул его на подушки и, нависнув над ним, спросил:

- Я уже говорил тебе, чтобы ты думал поменьше?

Алвин на это ничего не сказал, и он продолжил:

- Знаешь, ты очень нерадивый раб. Не раб, а сплошная головная боль. Дерзкий, непослушный. Не подчиняешься приказам, вламываешься к хозяину без спроса среди ночи, уходишь без разрешения… Ты хоть понимаешь, как ты провинился?

Маг смотрел Дракону в глаза и не видел в них ни торжества, ни презрения. В них было что-то совсем другое. Что-то непривычно мягкое, что делало обычно хмурое лицо открытым и юным. Алвин понял, что все его опасения были напрасны. Он обхватил Сабзиро руками за шею, развел колени, принимая его на себя, и, покраснев еще больше, шепнул:

- Да, понимаю… Накажи меня за это, господин…

Дракон почувствовал, что снова хочет Мага так, как будто совсем недавно между ними не было вообще ничего. Метод наказания ему был абсолютно ясен, и он наказал раба тут же, прямо на месте, не слезая с кровати и со всей силой своего желания. Алвин после минувшей ночи был совершенно измучен, но наказанию он не противился. Принимал его покорно, как никогда, сладко стонал и видимо так раскаивался в своем проступке, что даже просил еще.

Глим решил, что в этот раз завтрак будет уместней накрыть в гостиной эльфа. Раб и господин, утомленные наказанием, услышали через закрытую дверь, как он гремит тарелками, и поняли, что голодны, как звери. Они выползли к столу, и Дракон в этот раз все-таки унизил Мага. Он усадил его у своих ног и принялся собственноручно кормить, запихивая в рот ломтики жареной картошки и кусочки мяса. Алвин унижался с большим удовольствием. Он ничего не имел против такого необычного способа питания, прислонялся к коленям Сабзиро, послушно облизывал пальцы и всего лишь раз позволил себе их укусить, за что тут же получил легкий шлепок по губам, который принял тоже с наслаждением.