Серебряный дождь, алмазный лед (СИ)

Алвину борьба давалась тяжело, но тоже захватывала. Он с нетерпением ждал приезда Дракона, а когда дожидался, азартно бросался в бой, иногда даже намеренно его провоцируя. Это отнимало много сил, но Маг был бы доволен собой, если бы не один момент. Дракон по-прежнему будил в нем желание. По ночам ему снились эротические кошмары, в которых Сабзиро гнался за ним, то в человеческом облике, то в своем Истинном, догонял, валил на землю, на пол, на диван, на кровать, на стол, мучительно ласкал, терзал поцелуями губы, раздевал… В этом месте Маг всегда просыпался с горящими щеками и тяжелым загнанным дыханием, мокрым от горячего пота и собственного семени и брел в душ. Сполоснувшись, засыпал опять и видел во сне серую пустоту, которая приносила покой и давала силы днем смотреть Дракону в глаза. Он убеждал себя, что не хочет Сабзиро, а эти горячие влажные сны – всего лишь шутки подсознания, которое таким странным образом извращает его страх быть опять покоренным и униженным. Это выглядело бы вполне правдоподобно, если бы в последнее время ему иногда не хотелось, чтобы Сабзиро все-таки сломил его сопротивление и наяву проделал с ним то, что делал во сне. Это желание смущало и злило, Маг продолжал упорствовать, доказывая себе, что оно ничего не значит. Дракон тоже не сдавался, и они продолжали с упоением мучить друг друга, по-прежнему не решаясь перейти черту и дать страсти вырваться на свободу.

***

В этот вечер Алвин никак не мог успокоиться после очередной стычки с Сабзиро. Его губы что-то беззвучно шептали, то ли ругательства, то ли заклинания. Пальцы подрагивали, а заново нанесенные руны на уже довольно сильно отросших ногтях чуть вспыхивали, словно его рукам не терпелось сотворить какой-нибудь магический знак. К волнению примешивалось сексуальное возбуждение. Маг метался по комнате из угла в угол, надеясь, что это бессмысленное кружение утихомирит разгулявшиеся нервы, но только сильней заводился. Час был поздний, и Алвин, в конце концов, все-таки решил отправиться в постель и попытаться уснуть. Ложась, он думал, что ему, конечно, снова приснится Дракон, зато потом придет спасительное серое ничто, и он спокойно проспит до самого утра. Он долго ворочался, но настоящий крепкий сон не приходил. Иногда он соскальзывал в неглубокую дремоту, действительно видел Дракона, успевал потянуться к нему, прижаться, но тут же просыпался и, путая сон с явью, принимался шарить вокруг, стараясь нащупать Сабзиро. Этой ночью желание почему-то было особенно острым, накатывало волнами, бросало в жар и дрожь. Совсем исстрадавшись, Маг сел на постели, и вдруг заметил, что в комнате непривычно светло. Он взглянул в окно, увидел в ночном небе три полных луны и понял все. Эта ночь была Ночью Свободной Любви. Алвин застонал. Черт, черт… Как он мог забыть… Он ведь подумал об этом, собираясь сюда. И даже прихватил с собой бутылку зелья, помогающего бороться с лунными чарами. И, заигравшись, совсем упустил из виду. А сейчас принимать снадобье уже бесполезно, это надо было делать заранее.

Маг снова застонал от отчаяния и повалился лицом в подушки. Надо же было так попасть! Он метался по кровати, то раскидываясь, то сворачиваясь клубком, уговаривая себя, что эта ночь когда-нибудь кончится, до рассвета не так уж далеко, в конце концов, можно попытаться помочь себе самому. Но прикосновение собственных пальцев облегчения не приносило, а взбудораженное лунным сиянием тело не принимало никаких разумных доводов. Оно хотело Сабзиро, и все. И эльф знал, что никто другой, в том числе и он сам, не сможет утолить эту жажду. Уже совсем не владея собой, он встал с постели и направился к выходу.

Дракон перед сном как следует вздрочнул на эльфа, поэтому в отличие от него спал спокойно и крепко. Он сам не понял, почему вдруг проснулся. Как будто что-то толкнуло изнутри. Он оглядел залитую колдовским лунным светом комнату. Дверь в спальню была нараспашку, и на пороге стоял Маг. Глаза Алвина были широко открыты и горячечно блестели, припухшие от прилившей крови губы в ночном полумраке казались темными. Спутанная масса черных волос, совершенное нагое тело, возбужденный стоячий член. Сабзиро уже почти не надеялся, что когда-нибудь увидит эльфа таким, поэтому он от неожиданности застыл и лежал неподвижно, гадая, происходит ли это наяву, или он все еще спит. Маг постоял немного в дверях, потом медленно, как во сне, двинулся к кровати, и Дракон понял, что сейчас сбудется то, о чем он так долго мечтал. В этот момент он был даже рад глупому условию, не позволившему ему взять эльфа силой. Стоило, определенно стоило терпеть и мучиться ради того, чтобы дождаться, когда Алвин придет к нему сам, обнаженный, прекрасный, сгорающий от желания.

Дивное видение приблизилось, склонилось над постелью, Дракон раскрыл ему навстречу объятья и, заключив в них, потянул на себя. Алвин не удержал равновесия, упал на Сабзиро, тот быстро перекатился, подминая эльфа, и впился яростным поцелуем в призывно раскрытые губы. Маг ответил так горячо, что Дракону показалось, будто он за какие-то непонятные заслуги вдруг попал в Рай, или, наоборот, за все свои провинности наконец-то угодил в Ад, где несчастных грешников пытают непереносимым наслаждением. Они сплелись, словно две змеи, вжимаясь друг в друга разгоряченными потными телами, совершенно потеряв над собой контроль. Свет трех лун переливался, дрожал, проникал в кровь эльфа, превращая ее в пьянящий коктейль, подстегивал сорвавшееся с привязи влечение. Дракон смотрел в потемневшие от желания серые глаза и тонул в океанских волнах. Алвин… Алвин – Штормовой Океан… Ты прекрасен не только в покорности и в гневе, но и в страсти тоже… Алвин, прости, но я больше ждать не могу…

Он отодвинулся, не без труда отцепил ноги эльфа от своей талии и согнул их так, что коленки оказались где-то возле чуть заостренных ушей. В этой позе Маг выглядел развратным и в то же время беззащитным, покорным… желанным… Сабзиро почувствовал, как рассудок захлестывают волны дикой похоти, вошел, сильно надавливая, раздвигая на пути преграды, и окончательно потерял голову. Дракон не был сейчас жестоким или грубым, но бережным и нежным он не был тоже. Он брал Алвина просто, как свое, так как хотел всегда, совершенно забыв об осторожности. Алвину, никогда раньше не знавшему мужчину, при других обстоятельствах пришлось бы очень плохо. Но под влиянием тройного полнолуния он совсем не чувствовал страха перед сближением. Он жаждал принять Сабзиро, почувствовать его в себе и был полностью открыт и расслаблен. Конечно, ему было больно, но эта боль была такой желанной и нужной, что приносила не страдание, а наслаждение. Дракон яростно брал, Маг покорно отдавался, потоки их колдовских сил, оставленные без присмотра, гуляли вокруг, сталкивались, расходились, снова сближались, словно тоже желая слиться, но никак не решаясь.

Сабзиро был уже на грани, Алвин громко стонал, напряжение становилось невыносимым. Две магии рванулись навстречу друг другу, переплелись и смешались, объединив в одно целое их наслажденье и боль. Сабзиро вдруг почувствовал, как Алвин судорожно прижался к нему, сотрясаясь крупной сильной дрожью, выталкивая ему на живот теплые капли, и тут же в его сознании вспыхнули разноцветные сполохи: сиренево-синие, изумрудные, серебристые, и Дракон понял, что так он ощущает оргазм Мага. Он тоже содрогнулся, выплеснулся, упал на постель и замер, ничего больше не видя и не чувствуя. Через пару минут он пришел в себя, посмотрел на лежащего рядом эльфа и хрипло спросил: