Дерево (СИ)

Они могут всё, потому что они вместе.

И это совсем не конец их сказки. Потому что у таких волшебных сказок никогда не бывает конца. Только новые лица у её героев.

Обычная жизнь. Любовь, которой не нужны слова. Самое что ни на есть обыкновенное волшебство, которого в этом мире хватит на всех нас.

========== Забудь меня, как я тебя забыл (бонус — Джон Уайт) ==========

— Да ты сам неудачник! Понял?! Ты лузер! Пустое место! Ноль без палочки! Ты… ты…

Джона Уайта никогда в жизни не обливали сиропом. Вином, пивом, другими алкогольными напитками разной степени крепости… Ещё он попадал под дождь, снег, град, один раз даже под камнепад, в бойскаутском детстве. Но быть облитым сиропом — это в первый раз. Розовый… Малиновый, кажется.

— Простите… Бога ради, простите! Заходите скорее, надо это смыть! Клянусь богом, я не хотел! Простите, мсье! Вот сюда, пожалуйста!

То, что под сиропный душ он попал случайно, Джон уже понял. Он же первый раз в Париже. Здесь просто некому так сильно его ненавидеть, чтобы испортить в первый же день отпуска новую белую рубашку. Надо сказать, совсем не дешёвую. Интересно, эти пятна можно будет потом вывести?

— Мсье, мне так жаль… Вы позволите купить вам новую рубашку? Я быстро! А вы пока воспользуйтесь душем, вот сюда… осторожнее, ступенька! Я быстро, мсье… простите, пожалуйста, простите!

Французский язык Джон понимал хорошо, но не мог быстро отвечать — вначале приходилось выстраивать фразы в уме. К тому же вымыться действительно стоило: не возвращаться же в отель вымазанным в малиновом сиропе! А ещё… Этот молодой человек с густой шапкой каштановых кудрей и серьгой-гвоздиком в правом ухе… он очарователен. Джон редко ошибался, сталкиваясь с явными и скрытыми геями. Особая аура, что окружает таких мужчин. Дело не в запахе и не во внешности. Какое-то шестое чувство, которому нет названия. Сродни охотничьей стойки у зверя.

Он действительно вернулся очень быстро, хозяин маленького кафе в переулке недалеко от Мон-Мартра. Или он здесь официант? Для хозяина слишком молод. Джон только успел снять рубашку и выискивал глазами, куда её можно положить в крохотной душевой.

— Мсье? Вы в порядке?

Нет, ну до чего милая мордашка! Большеглазый, губы удивительно правильной формы. Он наверняка чудесно улыбается, и у него очень белые зубы. Как сахар.

— Мсье?

— Куда мне можно положить… это?

— Давайте сюда, я постараюсь отстирать как можно быстрее… Вы потом мне запишете адрес, куда принести? Вот, это вам взамен. Простите, она не такая красивая, как ваша…

— Не страшно. Спасибо. Э-э… Можно, я всё-таки ополоснусь?

— Да-да, простите!.. Дверь не закрывается изнутри, но сюда никто не зайдёт, не бойтесь. Простите ещё раз…

***

День не задался с самого рассвета. Позвонила старшая сестра, всхлипывала в истерике, в трубку по очереди врывался писк троих её маленьких детей. Муж снова не ночевал дома, унёс с собой деньги, отложенные на аренду квартиры. Куда он мог пойти с такими деньгами? Может, Анри знает? Ради всего святого, если знает — пусть немедленно скажет!

Анри знал. Прекрасно знал, где провёл ночь его зять, и где он проведёт всю ближайшую неделю. В Руж Виллье открылся сезон скачек, Пьер будет лихорадочно ставить на фаворитов, выбранных по какой-то придуманной им особой системе. Спустит все деньги, накопленные сестрой, и вернётся домой без гроша. Это уже случалось столько раз, что перестало быть трагедией. Нелепый фарс. Вся эта семейная жизнь, в которой, как в трясине, задыхалась его сестра — комедия абсурда. Давно бы бросила своего Пьера-неудачника и вышла замуж за нормального мужчину. Трое детей? Ну и что? Клементина красивая, ещё совсем не старая. Умудряется при таком пустоголовом муже выглядеть как куколка и зарабатывать деньги. Только все её усилия идут прахом из-за того, что выскочила замуж за неисправимого игрока. Неудачница.

Все они неудачники. И родители, упорно не желающие продавать высыхающий виноградник. И его невезучая сестра. И сам он, Анри, владелец крохотного кафе в тёмном переулке, недоучившийся студент Сорбонны, ходячее недоразумение. Гей-однолюб, связавшийся с женатым мужчиной. Ещё не совсем женатым, но это дело пары дней.

Когда для очередного «последнего разговора» в кафе заявился Альбер, Анри уже с головой утонул в навалившейся депрессии. Сколько можно?! Почему у него не получается ничего довести до конца? Хотел стать писателем, учителя в школе так хвалили его сочинения, говорили, у него талант писать короткую прозу. Ни один его рассказ не дописан, всё время чего-то не хватало — то времени, то вдохновения. Проучился год в Сорбонне, потом встретил Альбера — и забросил учёбу. Когда совсем уже решил восстановиться в университете, родители уехали из Парижа в свою деревню, оставив ему семейное кафе в качестве источника пропитания. Да какой источник?! Расходов больше, чем выручки, Анри уже по уши в кредитах. Ему скоро двадцать три, в его возрасте люди строят карьеру, сейчас же такое время — надо спешить зарабатывать деньги, пока есть силы… А он сидит в долговой яме, не зная, как вылезти из рутины, цепляясь за давно охладевшую страсть. Вдобавок ко всему, Альбер его предал. Нашёл себе невесту на сайте знакомств — некрасивую, немолодую, но богатую, из хорошей семьи. Такая за кого угодно пойдёт, она же без пяти минут старая дева! На вопрос Анри, на кой-ляд это ему надо, Альбер спокойно ответил, что любовь любовью, но пора уже задуматься о реальной жизни. Ему в этом году исполнится двадцать восемь. Пора куда-то приткнуться и жить в своё удовольствие.

Какое удовольствие?! Альбер гей, такой же, как Анри! Неужели он думает, что его будущая жена — круглая дура, ничего не узнает и даже не заподозрит? Да у женщин на такие дела чутьё! Самого Анри мать с сестрой раскусили сразу же, как только он обзавёлся первым любовником. Мужчины меняются, когда спят с мужчинами. Женщины сразу это понимают.

Альбер вначале совсем не хотел расставаться. Предлагал сохранить их отношения, встречаться тайком от будущей супруги. Но Анри не желает краденого счастья. Спать с любимым человеком, а потом провожать его домой, к жене?! Ну уж нет, не надо ему такого экстрима в жизни! И так забот хватает! Разборки с женой любовника в его список разрешённых удовольствий явно не входят.

Примерно в этом духе Анри и высказался — в ответ на очередное предложение Альбера «всё как следует обдумать и взвесить». И чем больше обидных слов говорил Анри, тем больше понимал, что сам себе роет могилу. Потому что сейчас его бросят. Окончательно и бесповоротно. Единственный мужчина, которого Анри по-настоящему любил, вот прямо сейчас развернётся и уйдёт от него. Навсегда.

— Анри, хорошо, допустим, мы останемся вместе. Но какое нас ждёт будущее? Ни у тебя, ни у меня нет денег. Ты весь в долгах, тебе уже впору объявлять себя банкротом. У тебя нет даже диплома…

— А по чьей милости, позволь спросить?! Кто задурил мне голову, когда я хотел учиться? Кто не выпускал меня из постели во время сессии? Скажешь, не ты?!

— Ты сам не больно-то хотел вылезать из моей постели!

— Мне тогда было восемнадцать, Альбер! Сам-то ты доучился! А когда на меня свалилось это кафе? Сколько раз я просил тебя помочь?! Но ты всё время сбегал! Говорил, что пишешь музыку, скоро разбогатеешь и будешь моим меценатом! Я крутился тут один, а ты только брал у меня деньги в долг, ел и пил тут в своё удовольствие и до сих пор не вернул мне ни гроша! Где твоя гениальная музыка?! Там же, где мои деньги? На дне выпитых тобой бутылок?!

— Значит, я виноват во всех твоих бедах?! Я?! Да просто признай уже, что ты неудачник! Ты ничего не умеешь, даже в постели ты похож на ледышку! Раньше хоть как-то шевелился, а теперь!

— Да ты… Ты… Да ты сам неудачник! Понял?! Ты лузер! Пустое место! Ноль без палочки! Ты… ты…

Ковшик с малиновым сиропом, которым Анри собирался полить мороженое в пластиковом баке, Альбер отбил. Потому что Анри вознамерился выплеснуть сироп в лицо теперь уже точно бывшему любовнику. Сироп улетел в открытое окно, Альбер выскочил в заднюю дверь, и Анри остался один — с пустым ковшиком в руке и пустой головой. А потом за окном обнаружился высокий незнакомец, щедро облитый несостоявшейся заправкой для мороженого.