Спэнсер Коэн (ЛП)

или типа того, но этот был особенным.

Эндрю приземлился рядом со мной, наши бедра и руки соприкоснулись, и он

поднял крышку.

– Ты когда–нибудь играл?

– На рояле? Нет. Господи, да я с треугольником с трудом справлялся.

Он улыбнулся.

– Удивительно. Мне казалось, что человек с твоим музыкальным слухом должен

уметь играть.

– Я умею, – с гордостью проговорил я. – Я умею проигрывать пластинки.

Эндрю усмехнулся и опустил пальцы на клавиши. Он пустился в объяснения об

аккордах и октавах, но запутал меня, добавив про черные клавиши. А если уж быть до

конца честным, я начал думать о том, насколько же длинными и элегантными были его

пальцы, и каково было бы ощутить их на своей коже… Черт, держу пари, он мог бы

исполнить меня как мелодию.

– Спэнсер?

– О, прости. Меня поглотили твои пальцы.

Он хмыкнул.

– Положи свои пальцы вот так, правый указательный на фа.

Я положил, а он приподнял мои руки и сдвинул на несколько клавиш.

– А, эту фа.

Его плечи от смеха затряслись, он приступил к обучению, где какая клавиша, и

вскоре мы мастерски сыграли примитивную пьеску. Ну, мастерски для меня. Эндрю, наверно, последний раз играл ее года в четыре.

Под конец я сдался, провозгласив себя рояльно побежденным.

– Нет такого слова.

– Есть. – Я усмехнулся. – Сыграй мне что–нибудь.

– Что?

– Сыграй что–нибудь. Что угодно. Свою любимую, – сказал я, – «Лунную сонату»

или как эта фигня называется.

Он посмотрел на клавиши, потом вернулся взглядом ко мне.

– Уверен?

– Абсолютно.

И он заиграл. О, боже мой. Никогда не слышал ничего прекрасней. Никогда. Он

прикрыл глаза и затерялся в каждой ноте. Ему даже не требовалось читать партитуру; он

знал все наизусть. Совершенство.

Последняя нота повисла в воздухе, как эфирная сущность. Его руки опустились на

колени, и он наконец–то посмотрел на меня, весь такой уязвимый, словно

продемонстрировал мне ту часть себя, что видело мало людей.

Мне стоило бы как–то по–умному похвалить его, но я смог выпалить только:

– Вау.

Он нервно выдохнул, губы изогнулись в улыбке.

– Понравилось?

– Я в восторге. А теперь сыграй мне что–нибудь из этого твоего джаз–фанка. –

Потом, припомнив про манеры, я добавил: – Пожалуйста.

Его поведение изменилась полностью. Глаза заискрились, улыбка стала дерзкой. Он

опустил руки на клавиши и заиграл самое фанковое соло, что мне доводилось слышать. Я

мог представить людей из двадцатых годов, танцующих в каком–нибудь джаз–баре под

эту композицию. Пока он играл, двигалось все его тело; всего себя он вложил в музыку.

Легко можно было понять, что он занят любимым делом. Разумеется, Бетховена он играл

с уважением. Но джаз явно обожал.

Когда музыка закончилась, я умудрился лишь вздохнуть.

– Я мог бы весь день слушать твою игру.

– Правда?

– Черт, да. Почему тебя это удивляет?

Он пожал плечами.

– Просто Эли музыка бесила.

Я уставился на него.

– Чего?

– Бесила его. Если он читал или что–то еще. Наверно, слишком громкая и

назойливая. – Он скорчил рожицу. – Я играл, когда он спал.

Мне не верилось. Чем больше он рассказывал, тем больше руки чесались вмазать

Эли по роже.

– Он долбанутый? Больше всего мне нравится твоя игра на рояле.

Щеки Эндрю вспыхнули очаровательным розовым оттенком.

– О, спасибо.

Я покачал головой.

– Не могу поверить, что он такое говорил. Вот же мудила.

Эндрю опустил глаза на клавиши и не отреагировал.

– Извини, перегнул палку, – тихо изрек я. Мне было жаль, что я вышел за рамки. Но

я не заявлял, что не прав.

Эндрю поднялся из–за рояля.

– Мне нужно пойти в душ и переодеться, – сказал он. – Не возражаешь? Я

собирался в душ раньше, но потерял счет времени.

– Нет, все отлично. – Меня заинтересовало: он намылился в душ просто освежиться

или передернуть? Я надеялся на последнее, а потом вынужден был стопорить мысленные

картинки, от которых мой член начал волноваться. А затем заметил его ноутбук. – Эй, можно взять твой комп?

– Конечно. Не стесняйся.

– Можно проверить твой «фейсбук»? Хочу посмотреть, как дела у Эли.

Он моргнул.

– Э… Ой. Ладно. – Он дернул плечом. – Только никаких комментов или личных

сообщений от моего имени. Никаких бесед с моей мамой и никаких приглашений на обед

сестре.

Я рассмеялся.

– По рукам.

Эндрю отправился наверх, а мы с ноутбуком разместились на диване. Я хотел

проверить комментарии под загруженным фото на «фейсбуке», чего делать без его

одобрения не хотелось. Поэтому решил поискать информацию об Эли.

Парень был лошарой, и я никак не мог догадаться, что же Эндрю в нем нашел.

Может, он был жеребцом? Может, у Эндрю «пунктик» на парней с большими членами?

« Ну, тогда я должен его вполне устроить». Я фыркнул и огляделся по сторонам, словно

кто–то мог меня видеть.

Эндрю пришло несколько комментариев и оповещений, которые я проигнорировал

– от Эли ничего не поступило, а остальное меня не касалось. Я отыскал Эли и пробежался

по его новостной ленте, наткнувшись на несколько фоток. При помощи правой кнопки

мыши и оперативного «гугл–поиска» я тралил сеть в поисках непристойностей Эли.

Ничего необычного не всплыло. Даже поиск изображений и использование

функции локации не выдали ничего странного. Из того, что я смог почерпнуть благодаря

игре в гугл– детектива, двойной жизни или чего–то жуткого или неблаговидного за ним не

водилось. К сожалению, он был нормальным. Все равно лошарой, но, увы, нормальным

лошарой.

Возвращаясь к общему поиску, я напечатал место его работы вместе с именем и

использовал ключевые слова вроде образования, диплома и адреса. И меня просто–

напросто шокировало, какую информацию можно нарыть в интернете.

Эли Мастерсон пытался устроиться на работу в «Фуджифильм» в отдел графики. Я

точно не знал, чем он занимался в своей типографии, может, одно с другим и не

стыковалось, но мне стало любопытно, в курсе ли Эндрю.

Это предложил Эндрю? Эндрю пытался пристроить его на работу?

– Как ты начал работать на «ДримУоркс»? – издалека начал я, когда он вернулся

вниз. Я проигнорировал, как прекрасно от него пахло, и что с мокрыми волосами он

выглядел еще лучше.

Мой вопрос его, казалось, удивил.

– Хм, я получил степень бакалавра изобразительных искусств персонажной

анимации. Перейдя в магистратуру экспериментальной анимации, я работал с ними в

рамках стажировки.

– Ох, как сложно–то все, – довольно глупо отозвался я. – Мог просто сказать:

«Нужно быть лучшим в своей индустрии».

Он улыбнулся.

– Зачем?

– Да без причины, – ответил я. – А у Эли какое образование?

Брови Эндрю сошлись на переносице.

– А что?

– Просто любопытно, почему он пытался устроиться в «Фуджифильм», вот и все, –

рассказал я ему. – Какая у него специальность?

Взор Эндрю недвусмысленно поведал мне, что об отклике на вакансию он не знал.

– Что?

– Он тоже мультипликатор? – задал я вопрос. – Или он пробовался в другой отдел?

На что–то совершенно иное?

Он медленно покачал головой.

– Он хотел заниматься… – Он замолчал. – В смысле пробовался? Когда?

– Есть только дата публикации. Три месяца назад. – Я развернул ноутбук на

коленях, чтоб ему был виден экран. – Но тут указаны его имя и твой адрес, так что

произошло это в период вашего совместного проживания.

Он сделал несколько робких шагов и сел рядом со мной. Глаз от экрана не отрывал.

Я вручил ему ноутбук, и он прочел найденную мной информацию. Следует признать, было ее немного, но для Эндрю она определенно стала новостью.